Конец кошмара (СИ)

Некоторые люди висели на стенах, подвешенные многочисленными красными и синеватыми трубками. Я говорю «люди», но правильнее будет сказать «части людей»: руки, ноги, головы, черепа, с которых как будто наждачкой стёрли кожу, и так далее и тому подобное. Это была свалка человечины; это был огромный человеческий завод, который перерабатывал… и производил.
Продвигаясь вперёд и переступая лужи, в которых копошились ушные раковины, я постепенно стал замечать мясные наросты. Некоторые из них были бесформенными; другие постепенно обретали форму и наконец третьи начинали сливаться с общей массой «человечины».
В один момент на глаза мне попалась ямка, из которой исходил ослепительный свет. Повинуясь пагубному интересу, я заглянул внутрь и увидел мириады светлячков, которые немного отличались от всех остальных. Их животы были набиты до отвала, настолько, что, стоило им пошевелиться, и они сразу взрывались, и вокруг разлетались кровавые ошмётки. Они стекали вниз и просачивались через многочисленные красные и голубоватые трубы.
Я снова приподнял голову и посмотрел по сторонам.
В этот момент я как будто увидел предложение во всей полноте, начиная от заглавной буквы и заканчивая точкой. Всё в этом мире было взаимосвязано. Всё представляло собой цельную и бессмысленную систему. Светлячки пожирали человеческую плоть, взрывались и производили новую. Вечный круговорот жизни, доведённый до своего абсолютного предела. И что самое главное, самое удивительное: все они были счастливы.
Я видел целые стены, которые покрывали, точно маски, живые человеческие лица. Даже когда их пожирали, на них читалась не агония, но предельное, наркотическое счастье.
На секунду мне даже показалось, что я их понимаю. Что я… нет. Нельзя. Нельзя об этом думать. Я помотал головой, прогоняя мысли, которые вместе с этим запахом просачивались в мою голову.
Я хотел перевести дыхание, но удержал себя, стиснул зубы и побрёл вперёд.
Не знаю, как долго продолжалось моё шествие. Сама концепция времени здесь казалась иллюзорной. Передо мной простирались самые невероятные, ужасающие пейзажи, которые неизменно передавали одну и ту же идею неизменного цикла. Того самого, который заведовал природой, но здесь, в пределах этого мира, был низведён к своей простейшей основе. Мне представлялся желудок, который пожирает — и рождает — сам себя. Я находился внутри него. Дни. Недели. Много лет.
Иной раз я думал, что это никогда не закончится.
Иной раз я вообще забывал, что существуют другие миры; что вообще может быть мир кроме этого. Я об этом забыл и вспомнил в тот самый момент, когда протягивал к своим губам кусочек плоти. Я немедленно бросил его на землю. Он стал недовольно извиваться, требуя, чтоб я засунул его в свой желудок.
Я переступил его и пошёл дальше.
В один момент я заметил красный холм посреди кровавого моря. Затем присмотрелся и понял, что это был Он.
«Мясо».
Куриное, свиное, говяжье, рыбье и человеческое — жареное, варёное и совершенно сырое и кровоточащее; собранное воедино и рассматривающее меня простыми карими глазами.
Я встал на берегу и посмотрел на него.
Непрестанные булькающие, хлюпающие и хрустящие звуки, которые сопровождали моё шествие, притихли, и воцарилась тишина. Через несколько секунд отрылся мясной кокон неподалёку, и показалась Х. Девушка была невредима. Пока что. Она приподнялась и посмотрела на меня своими серыми глазами.
— Он… меня не трогал, — сказала она.
Я кивнул.
— Он забрал меня… потому что это был… единственный способ привести тебя сюда. Чтобы ты посмотрел… и увидел его мир своими глазами.
Он считает… что здесь всё правильно. Именно так, как оно должно быть.
Все миры представляют собой неизменный цикл… мы пожираем… нас пожирают… он просто убрал всё лишнее… — с этими словами девушка и Мясо, Которое, аки холм, возвышалось у неё над головой, посмотрели по сторонам. Я проследил за их взглядом и увидел многочисленные кости, лица, руки, ноги и прочие кусочки тел, которые впитывали и поглощали друг друга, и в которые вгрызались многочисленные светлячки. Все они трепетали, но это был не болезненный, но радостный трепет.
 
— В этом мире приятно не только пожирать… но также приятно, когда тебя пожирают… потому что когда нас пожирают… мы тоже пожираем… именно это делает Его мир осмысленным. Именно это… дарует счастье. Это хороший мир. Он старался, когда его делал. Он считает его идеальным, и он бы… хотел убедить тебя в этом, — сказала Х.
Убедить…
Действительно, Его карие глаза казались мне удивительно честными. Как будто своим взглядом Он просил меня послушать и принять свою точку зрения.
И если я не захочу этого делать, Он всё равно не станет пытаться Нас тут удержать. Нужно всего лишь попросить, и Он сразу, своими силами откроет портал в дом на берегу.
На фоне других Владык Он действительно казался особенно доброжелательным. На секунду мне даже захотелось спросить, почему он выбрал именно такой мир в качестве своего идеала.
  
85. правда
 
Я удержал себя
В этом не было смысла.
Более того, это было опасно. Ведь если я действительно проникнусь Его идеями, появится закономерный вопрос: а зачем, собственно, с ним сражаться? Почему бы не позволить ему одержать победу в Нашем противостоянии и построить мясную утопию? Разве плохо, если вселенная будет именно такой?
Я посмотрел вниз, на лицо, выпирающее из песка, которое пожирали светлячки. Это была гротескная, ужасающая картина, и в то же время в его глазах читалось выражение экстаза. Счастья. Потому что и это лицо, и все прочие трепещущие руки и ноги — все они были счастливы. Никто из них не знал ничего лишнего. Они пожирали и их пожирали. Идеальный цикл. Так почему бы действительно не…
Щёлк.
Вдруг, на долю секунды, бесформенное лицо стало напоминать мне Таню.
Я вздрогнул.
Иллюзия развеялась.
А вместе с ним и дымка, которая покрывала мой рассудок.
— … Возможно ты прав, — ответил я спокойным голосом. — Может быть этот мир действительно будет лучше, чем тот, который есть прямо сейчас. Но я всё равно предпочитаю именно его.
Мясо неподвижно разглядывал меня своими — и моими, ведь они одинаковыми — глазами.
Наконец он издал краткий хлюпающий звук.
— Он говорит…
— Я знаю. Пошли.
Х бросила последний взгляд на мясную гору у себя за спиной и пошла вперёд. Стоило ей сделать первый шаг в кровавое озеро, как под ногами у неё показались белые зверины, а может и человеческие рёбра, которые превратились в своеобразный мостик. Она прошло по нему на другой берег и встала передо мной.
Мясо в этот момент прикрыл свои веки, и перед нами появилась деревянная дверь. Я открыл её и увидел широкий каменный туннель. Даже не разглядывая последний, я почувствовал, что он ведёт в дом на берегу.
— Спасибо.
— Он говорит… что не нужно его благодарить. Когда придёт время, он будет сражаться… без пощады.
— Я знаю, — ответил я спокойным голосом. — Идём.
Х постояла на месте, а затем протянула мне свою беленькую руку. Я взялся за неё, последний раз посмотрел на просторы мясного горизонта, прошёл в туннель и прикрыл за нами дверь…
…
Вернувшись в дом на берегу, я выдохнул и развалился на диване. Х неподвижно стояла на месте. Судя по тому, как вихрились серые спиральки у неё в глазах, она размышляла.
— Я не знаю, правильно ли поступаю, — сказал я, обращая на себя её взгляд.
— А ты что думаешь? Можно построить лучший мир?
— … Никто не может решать… какой мир… будем лучшим, — ответила девушка.
— Скучный ответ.
— … 
— Но правильный.
Сам я руководствовался немного другой логикой, но и эта сгодится.
После этого я предупредил Х, чтобы она никуда не выходила — по крайней мере до завершения последней битвы. В этот раз нам повезло, но, если бы её похитила менее доброжелательная сущность, всё могло бы закончиться совершенно иначе. Девушка невозмутимо кивнула, а затем посмотрела на стол.