АркАДьев: Графами не рождаются (СИ)

Тут же взметнулись руки. Старик усмехнулся.
— Ну, конечно, — проговорил он. — Всё, что угодно, лишь бы не писать тест! Ладно, давайте послушаем вас, Мейер. Вопрос-то помните?
— Конечно, Руслан Петрович, — бодро отозвался паренёк со второй парты, поднимаясь. — Потоки нужно расширять, чтобы черпать из них больше энергии. Например, в бою, когда нужно усилить атаку. Или для защиты, если нападающих слишком много.
— Спасибо за примеры, — качнул головой Колокольцев. — Хоть я и не просил их приводить. — Теперь главный вопрос, хоть и задаю его последним. Чем опасно неправильное начертание? А?
Сопля поднял руку. Старик указал на него транспортиром.
— Пожалуйста!
Толстяк поднялся.
— Идущая через искусственно созданные каналы энергия может повредить энергетическую систему мага, а иногда даже разрушить её.
— Совершенно верно, — кивнул преподаватель. — Вот об этом никогда не забывайте. У каждого рода есть предел, через который ему не перешагнуть, как бы чародей ни старался. Это закон Древа! Однако коллективно члены рода способны создать узлы, расширяющие каналы идущей из Древа энергии — в экстренных случаях. Например, когда нужно защитить поместье от чьей-то атаки, и своих сил не хватает.
Конечно, это не значит, что энергия будет бесконечной — как я уже сказал, пределы есть у всего. Однако иногда это может спасти ваши жизни. Или наоборот — разрушить ваши собственные узлы и каналы, а то и убить — если чертежи будут сделаны неправильно. Порой одна-единственная крошечная ошибка приводит к катастрофе. Вот чтобы избежать этого, мы и должны в совершенстве овладеть начертательной геометрией. Именно поэтому неинициированным магам запрещается творить волшбу за стенами учебного заведения. А за теми, кто нарушает запреты, приходят инквизиторы. Если ещё есть, за кем приходить. Так, кто покажет схему, которую мы проходили в прошлый раз?
Поднялись три руки, одна из которых принадлежала Воронцовой. Естественно, Колокольцев её даже не заметил. Вызвал плотного белобрысого парня с задней парты. Пока тот старательно возился с транспортиром и линейкой, запечатлевая на доске довольно сложный чертёж, я пролистал свою тетрадь, чтобы понять, что проходили в классе до этого.
Хм… магия довольно необычная. Итак, что мне о ней известно? Пора так сказать, подвести первые итоги.
Явно где-то в этом мире существует источник энергии, которым пользуются здешние чародеи. Большинство предпочитает светлую — ту, что идёт с кроны. Малая часть использует тёмную — идущую от корней. Что такое это Древо, я пока не представлял — то ли метафора, то ли, и правда, какое-то дерево, являющееся в этом мире источником магии. А что, очень даже возможно. Всякое бывает.
У каждого аристократического рода имелось ограничение — предельный уровень, выше которого даже его главе было не прыгнуть. Соответственно, наибольшим уважением пользовались те роды, где предел был выше. И я так понял, что пределом является девятый — как у императора и его семьи. Мой же род имел только третий. Интересно, какой лично у меня.
То, что я показал во время бегства от инквизитора, соответствовало здешнему пятому — как у Королёва, которому сегодня надерут зад — но это не был мой предел. Я способен на гораздо большее. Но ограничение наверняка всё же имеется. Например, тот же девятый уровень. Надо будет при случае проверить свой максимум.
— Кто может указать, какую ошибку совершил господин Наумов? — прервал мои мысли преподаватель, ибо вышедший к доске ученик, наконец, закончил чертёж и отступил в сторону, чтобы результат его работы могли видеть все. — Что стало бы роковым для его рода, если б он решил воспользоваться подобной схемой? — насмешливо добавил Колокольцев, постукивая по доске транспортиром, который забрал у Наумова.
На этот раз отвечала девушка, сидевшая впереди меня ближе к окну. Учитель явно старался спрашивать разных учеников, чтобы ни у кого не сложилось ощущение, будто он в безопасности: опрос мог в любой момент настигнуть каждого.
Разобрав ошибку, Руслан Петрович взялся объяснять новый чертёж. Мы трудились над ним до самого звонка.
 
— Выучить этот и повторить предыдущие, — велел Колокольцев. — Будет промежуточный зачёт. И нечего стонать! Всё, на выход! Наумов, открой окно! Здесь нужно проветрить.
Когда мы с Соплёй вышли в коридор, парень тут же спросил:
— Куда теперь?
— Всё туда же, — ответил я.
— Слушай, тебе эти тренировки не помогут, — насупился толстяк. — Ты ведь это понимаешь? У тебя третий уровень, а у него пятый. Исход боя предрешён!
— Не могу же я ничего не делать. Впрочем, если не хочешь, можешь не ходить.
— Да ладно, я с тобой. Посторожу. Только бесполезно это. Зря ты на Королёва наехал!
— Ну, вообще-то, наехал на меня он.
— Ты понимаешь, что я имею в виду.
— Я понимаю, что этот урод должен знать своё место.
— Ну, ты его на него не поставишь, Макс. Прости, конечно, за прямоту.
— Посмотрим.
О том, что директор оставил меня дежурить после уроков, я никому не говорил. Но именно это и должно было стать моим «спасением». Не от дуэли, разумеется, которой я не опасался, а от обвинений в том, что я обладаю более высоким уровнем, чем должен.
Пока Сопля стоял на стрёме, я забрался в заросли и снял иллюзию с чертежа. Так, вроде, всё в порядке, ничто не изменилось в сочетании углов, линий и окружностей. Интересно, как оценил бы его Руслан Петрович Колокольцев? Наверное, решил бы, что видит вольные фантазии нерадивого ученика. Да, это магия из другого мира. Вам она недоступна. Как минимум, потому что вы не знаете вот этих вот самых странных схем. И очень хорошо: во всяком случае, никто не поймёт, что именно и как я провернул.
Опустившись на колени, я положил ладони на предназначенные для этого места чертежа и начал произносить заклинание. Оно не было боевым — то есть, кратким — так что пришлось потратить на него почти минуту. Пока я бормотал нужные слова, чертёж постепенно наполнялся светом. Поднявшая из земли глина собиралась внутри него, образуя подобие столпа.
Ближе к концу заклинания к ней присоединился песок. Он вылетал из ящика, словно на него дул мощный вентилятор, и облеплял глиняную колонну. Наконец, прежде чем произнести последние слова, я достал из кармана перочинный нож и сделал на ладони глубокий разрез. Из раны полилась кровь. Однако до земли она не долетала: капли плавно взмывали вверх и исчезали в песке.
Последние слова заклинания сорвались с моих уст. В тот же миг бесформенная колода из глины, песка и крови пришла в движение. Я наблюдал за тем, как она приобретает черты человеческой фигуры. Вот сформировались руки, ноги, затем появилось подобие головы. Время, время… Мне требовалось лишь время, чтобы закончить волшебство! От перемены прошла половина, но движение стрелки всё равно заставляло нервничать.
Вот проявилось лицо. Сформировались пальцы. Ещё несколько минут — и стало ясно, что человек под клёном очень напоминает меня. Отлично!
Я прислушался. Со школьного двора доносились крики и смех. Они то приближались, то удалялись. Всего в нескольких метрах от меня расхаживали ученики.
Вдруг я различил голос Сопли. Он с кем-то разговаривал. Прислушавшись, я понял, что это парень, взявшийся представлять Королёва в качестве секунданта. И он насмешливо спрашивал, где я.
К счастью, свечение чертежа уже почти потухло и едва теплилось в траве у корней дерева. Но доппельгангер ещё формировался. И посторонним видеть его не полагалось. Ни при каких условиях. Я снова прислушался. Сопля что-то бубнил, собеседник иногда прерывал его — громко и резко.
Стрелки часов показывали, что до конца перемены осталось три минуты. Двойник уже полностью приобрёл мои черты, но оставался голым. Непорядок. Сосредоточившись, я добавил простенькое заклинание, и его тело покрылось точно такой же, как у меня, одеждой.
Уф! Кажется, всё.
— Полезай в ящик, — велел я, указав на опустевший контейнер из-под песка.