Скотина (СИ)

До своей комнаты дойти не успел. Ладонь зачесалась и дёрнулась к уху, прямо рефлекс какой-то.
— Сынуля, милый, ты не забыл — модный и красивый. Костюмы готовы, едем в город на примерку последнюю.
Задавил фразу, которая почти вырвалась. Ехать, в город, да это же другое дело.
— Я готов, мама, выхожу во двор.
Поездка, костюмы, начал пританцовывать в предвкушении, наконец, город посмотрим. Боря, понимаю, что трогать всякую гадость не хорошо, но держи себя в руках.
Карета, запряжённая парой лошадей, стояла у ворот. Скорее не карета, а уродливый фанерный сарай на колёсах. Один угол совсем безобразный, гвозди, забитые не до конца, загнуты как попало. Интересно, что за мастер фанеру гвоздями. Лошади неухоженные, в гривах прилипшие куски дерьма, колеса кривые, она вообще дальше ворот проедет? Кругом мрак беспросветный.
Двух тел, висевших час назад, на воротах не было, хотя следы крови остались, над которыми вилась стая навозных мух. Скорее всего простил барон, помереть от пары гвоздей не должны, человек вообще скотина живучая. Лекарь часа четыре провисел, а Тимофей так, пару часов от силы. Интересно, если гвозди в ладони, а там камни…?
Пара охранников распахнули ворота со скрипом, поля и вправду рапс до горизонта, хороший сорт, растения крупные, сильные. Вдоль поля простые деревенские хаты.
Всю дорогу мама держала за руку, норовила обнять и причитала без остановки, не обращая внимание на серого, который бесцеремонно залез следом и беззастенчиво вёл запись.
— Сыночек, как же так. Что делать то?
Причитания резко сменялись деловыми наставлениями, – Одевайся теплее. От девиц подальше держись. Им только сцапать аристократа молодого, перспективного. Ты мальчик тонкий, ранимый и не опытный совсем.
С аристократами не пей, они как лошади пьют, закружится голова — и облапошат вмиг. Ещё в сатранг на деньги не садись играть, есть игроки такие — шпилеры. Обманут мигнуть не успеешь. А ещё есть дворяне, специально на дуэлях дерутся, за деньги. Подставить могут.
Ужасы какие. Про дуэли понятно, раз дуэльный кодекс в школе преподаётся, важная штука. В шахматы на деньги — да это же весело. Не должны правила этого сатранга настолько от шахмат отличаться, чтобы я со своим мастерским баллом не разобрался.
Снова рыдания, – Родненький мой… Я же денежки тебе пересылать буду, ты только кушай хорошо.
Да куда уж лучше. Я косился на щель в занавеске, жадно выхватывая пробегающие дома, грязные улицы, спешащих людей. Пейзаж особо не радовал и не удивлял. Провинция, такое захолустье, где ничего лет двести не меняется. Ни одного нового здания, всем на вид не меньше пяти десятков лет. На секунду мелькнула вывеска «Белозерская уездная земская управа». Вот и название города подъехало – Белозерск.
Пейзажи покоя и классики Западной Европы сменялись разрухой и нищетой, потом снова всплывали венецианские фонтаны, роскошные двухэтажные коттеджи.
Из образа выходить не следовало, шмыгал носом, изредка поддакивая, — Ну че, ну. Мам, может со мной поедешь? Я же как сам?
— Ой поеду. Все брошу, поеду, – запричитала захлебываясь, – И кушать готовить буду и защищу тебя от всяких, — внезапно запнулась, — Ой, не смогу, не могу с тобой. Мне подле барона быть надо. Змеи эти возле него, ни на минуту оставить нельзя. Нет поеду, гори оно все синим конем. Ох, нельзя мне, Даша как же, пропадёт девочка, сожрут её, затюкают.
— А может кто из слуг со мной поедет? Как же я сам?
— Ох, возьми всех, все забирай, и моих и... — на секунду запнулась, — Да как же? А где же жить они будут? Да и не пустят их, барон не позволит то. Стой, дядька то положен тебе. Дядька поедет. Ой, нету дядьки. Нужен новый дядька. Дядька новый нужен!
На перекрестке засмотрелся на очередную вывеску и вздрогнул от пронзительного сигнала. Обогнал красный автомобиль, обдав клубами пара и мелким щебнем. Успел уловить слабый запах перегара. На спирту агрегат и на спортивный похож. После лампочки на кухне ничего удивительного. Без крыши, хрома полно, крылья ещё выпирают, хотя уже прилизаны. Судя по формам — классика сороковых-пятидесятых. Ни водителя, ни пассажиров нормально не рассмотрел, судя по головам — как селёдок в бочке. Водитель в фуражке, видно слуга. Пара коротко стриженных и десяток развевающихся кудрей. Девочек катают.
 
Матушка выдала, увидев мой интерес, — Мобиль самого графа Собакина, благодетеля нашего. Неужто сам в Белозерск, или сынки его. А отец не говорил ничего.
Отвернулась, затараторила в ладошку, — Антон, его сиятельство тут, мобиль проехал. Да, тут в Белозерске. Какой-такой, красный и рычит. Мы с Боренькой костюмы мерять едем.
Граф Собакин значит на спортяге рассекает, а простые бароны в собачьих будках без рессор. Этот мир начинает нравится все больше и больше. Значит есть тут и электричество, и автомобили, огнестрел тоже видал. Чувствую, в столице будет еще веселее.
(Усадьба Скотининых, рабочий кабинет барона. Братья Скотинины склонились над картой Белозерска, Петр водит пальцем по красной линии)
— Антон, ты чего молчишь, что твой Бориска опять чудит.
Барон, услышав имя младшенького скривился, как от зубной боли, — Ну вынес окно, не первый раз, прошлым летом также было. Это же воздух. Вот слышал как в столице с огнем развлекаются, наследница Ежова целую деревню спалила с холопами.
— Уверен, что воздух? Антон, извини, ты тогда в отъезде был, а я все лично видел. В прошлый раз он креслом его выбил, когда психанул, что магия не даётся. Мы же все видели, какой из него маг. Его ветер только юбки одноклассницам задирать.
Барон проворчал неуверенно, — Так может и сейчас креслом?
— Так в том то и дело, я раму усиленную поставить велел, как в твоих комнатах. Стекло разбить можно, а выбить с рамой не просто, штыри в камень на ладонь.
— Магия проснулась? Задери меня Нерадивый, так он что, и вправду не зря с вызовом?
— В том то и дело, не поймёшь этих рекрутов имперских. Вызов в академию — это же такой шанс для всего рода.
 Явление 10. 
(Палма. Белозерск. Квартал гильдии портных)
Тормознули у яркой вывески «Лучшие костюмы в империи». Серьёзная заявка. Вся улица в похожих трафаретах, костюмы, пиджаки, жилетки. Народу не то чтобы много, но есть. Не всякий сброд, а деловые, квартал не для бедных. Снуют экипажи, верхом всадник промчался, высекая искры из брусчатки. Мальчишки важно и сосредоточенно собирают конские яблоки. Веет спокойствием и уверенность конца 19 века.
Долговязый мужик с длинной шеей дёрнул дверку и поклонился исключительно матушке: — Ваши светлости, извольте-с, просим-с, госпожа, все готово, все в срок-с. Три костюма на каждый день. Два парадных и один для особенных случаев-с. Брюки, жилетки, рубашки, все высшего качества. Четыре ночи артель не спала-с, лучшее сукно из столицы.
На меня глянул вскользь, проводил слащавой улыбкой, — Молодой господин, пожалуйте в кабинку, на примерку-с.
Кабинку к нашему приходу сделали персональную, отгородив половину мастерской, видно в обычной Боря не помещался. Одеваться помогали пара подмастерьев, суетились пропихивали руки, ноги, регулировали подтяжки. Сидели костюмы не то, чтобы мешковато, не представляю, каким мастером надо быть, чтобы скрыть недостатки этой фигуры. Темно синий, чёрный, коричневый, все вроде ничего, для местной деревни. После облачения приходилось выходить к матушке, пускавшей слезы умиления.
— Боренька, какой же ты красивый, слов нет, какой солидный и взрослый. Гордость моя, радость моя.
Мастер тоже не замолкал ни на секунду, — Вот этот самый лучший, для особых случаев. На приём к самому графу Собакину, хоть сейчас. Да что там графу, к самому Императору можно.
Может я в столичной моде ни бум-бум, но этот последний вообще дерьмо полное, слишком в нем угадывались контуры слонопотама.
Во время очередного дефиле заметил на полу клубок пряжи с вязальными спицами, аккуратно пнул под ширму. Внутри наклонился. Отличная спица, стальная, сантиметров тридцать, аккуратно спрятал в рукав.