Название игры

Ощутив неловкость, Бетани поежилась.
—Не совсем так.
—Плюнь на это, Бет!
—Послушай! Ему пришло в голову, чтобы я шепнула тебе, а ты замолвила словечко своему отцу о постановке его фильма. Когда я сказала ему, что это невозможно, он вышел из себя, потом уже вышла из себя я, и так слово за слово. — Девушка не стала уточнять, что все произошло очень некрасиво. Это было лишним.
—Понимаю. — Ну почему в мире столько приспособленцев? — подумала Джоанна. Столько захребетников. — Мне жаль, Бет!
—Синяки проходят, — беззаботно отозвалась Бет, зная, что у нее они будут проходить очень долго. — Кстати, мне становится легче от мысли, что он в ближайшие десять—двадцать лет не продаст ничего, кроме рекламных клипов.
— Сделай себе приятное, — посоветовала Джоанна. — Влюбись в страхового агента! — Джоанна взглянула на дверь, заметив, что в кабинет просунула голову ее секретарша:
—Мисс Паттерсон, вам телеграмма!
Пробормотав себе под нос «спасибо», Джоанна взяла телеграмму. Глупая, подумала она про себя, почувствовав, как напряглись пальцы. Прошло уже почти двадцать пять лет с того дня, как она получила ту короткую, причинившую столько боли телеграмму от матери. Джоанна была еще так мала, что не могла прочесть ее самостоятельно. Отбросив воспоминания, она разорвала конверт.
«Я так же упрям, как и вы. Сэм». 
Джоанна нахмурилась, склонившись над этой единственной строчкой, дважды прочитала, затем смяла телеграмму, скатав ее в шарик. Однако вместо того, чтобы кинуть ее в мусорную корзину, сунула в карман.
—Плохие новости? — спросила Бетани.
—Слабые угрозы, — отозвалась Джоанна и взяла в руки пульт. — Шоу начинается.
Эта женщина, черт ее побери, сводила его с ума. Сэм чистил кобылу, которую всего несколькими часами ранее скрестили с его призовым жеребцом. Она была очень норовистой и все хотела укусить Сэма. Породистая, чувствительная, темпераментная, она напомнила ему Джоанну. Эта мысль заставила его улыбнуться, но тут же помрачнеть. Джоанна явно не обрадуется сравнению с кобылой, пусть даже и чистокровной!
Она не ответила ни на один его звонок! Мисс Паттерсон занята. Мисс Паттерсон на встрече.
Мисс Паттерсон избегает тебя, словно чумы!
Сэм уже начинал чувствовать себя неуклюжим подростком, которого отшила самая красивая девушка в классе. Он не раз говорил себе, что надо забыть о ней, найти себе женщину попроще.
Кобыла, повернув голову, нацелилась на его плечо. Сэм еле увернулся от нападения и продолжал поглаживать и успокаивать ее. Но ему не хотелось проводить вечера с женщиной попроще. Ему для этого была нужна Джоанна! Просто чтобы проверить, объяснял он себе, случится ли снова что-нибудь подобное тому, что было у пруда. А если случится, что ему, черт возьми, тогда делать?
Лучше с ней вообще не видеться. Мужчина гораздо больше свободен, когда его жизнь заполнена множеством женщин, а не одной-единственной. Он же не собирается останавливаться на ней, напомнил себе Сэм. Он просто не может выбросить ее из головы.
Какие тайны она скрывает в своей душе? Он должен это выяснить!
Когда она целовалась с ним... никаких тайн не было. Она была открытой; чувственной и искренней. Для него это было ново. Он целовал женщин ради удовольствия или потому, что этого требовал сценарий. И то и другое было для него привычным. С Джоанной же все было иначе. Он вдруг ощутил толчок в сердце, когда она ответила на его поцелуй. И это его поразило.
Она была так же потрясена, как и он, и так же, как он, выведена из равновесия. Неужели она не хочет понять почему?
«К черту то, чего хочет или не хочет она», — решил про себя Сэм, захлопнув дверь в стойло. Он должен знать, чего хочет сам!
Джоанна чувствовала себя разбитой. Она приняла две таблетки аспирина и запила их йогуртом. Целый день у нее проходили одна за другой встречи, и теперь, когда работа закончена, вместо того чтобы праздновать выход в эфир вечернего выпуска «Тривии», она предпочла тихий вечер в своем доме. На следующей неделе надо будет устроить вечеринку для съемочной группы. Они это заслужили. И подумать о том, чтобы прибавить Бет зарплату. А сегодня вечером ей не хотелось думать ни о деловых совещаниях, ни о спонсорах. Ее забота была нужна цветам.
 
Джоанна вышла в сад; солнце грело ей лицо и руки. Розы, карабкавшиеся по решетке вдоль стены дома, следовало прищипнуть. Львиный зев и шток-розы — прополоть. Тем из цветов, что повыше и пышно цветут, возможно, понадобятся подпорки. Обрадовавшись обилию красок и ароматов, Джоанна целиком ушла в работу.
В тишине отцовского поместья она провела много дней, узнавая от садовника, как называются растения и какой им требуется уход. Тот даже разрешил ей завести свою клумбу, показал, как рыхлить землю, сеять семена, делать прищипку корней и подрезку. Он научил ее сочетать растения по цвету, текстуре, высоте и периодам цветения. В дождливые дни и в холода он позволял ей покопаться в теплицах, где заботливо взращивались хрупкие саженцы или экзотические образцы, которых ожидало раннее цветение.
Джоанна навсегда запомнила атмосферу теплиц, их духоту и влажный запах почвы после полива. Садовник был добрым человеком, слегка сутулым и полноватым. Однажды, размечтавшись, она вдруг подумала: вот бы он был ее отцом и они вместе занимались бы одним делом!
Но когда она услышала, как он сказал другому работнику, что ему жаль девочку, она перестала мечтать об этом.
Вся прислуга ее жалела: малышку наряжали и выставляли напоказ исключительно по прихоти отца. У нее были трехэтажный кукольный домик, чайный сервиз из английского фарфора и белая шубка. К ней приходил домашний учитель, чтобы заниматься балетом, фортепиано и французским языком. Другие маленькие девочки могли только мечтать о том, в чем Джоанна не знала отказа, стоило только протянуть руку.
Когда ей исполнилось шесть лет, в прессе были растиражированы ее фотографии. На ней было красное бархатное платье, слегка прикрывавшее туфельки, и миниатюрная диадема с бриллиантами: она — девочка-цветочница на второй свадьбе своего отца. Голливудская принцесса, да и только. Невеста — итальянская актриса, обожавшая устраивать истерики. Отец
Джоанны почти два года, столько тянулся этот союз, провел на итальянской Ривьере, оставив Джоанну в Беверли-Хиллз на попечении прислуги и учителей.
Потом случился скандал и развод с полосканием грязного белья. Актриса отсудила виллу в Италии, а отец закрутил быстротечный роман с исполнительницей главной роли в очередном продюсируемом им фильме. У Джоанны в возрасте восьми лет выработалось свое, не по годам серьезное представление об отношениях между людьми. И поэтому она предпочитала людям общение со своими цветами. Она не любила надевать перчатки, потому что ей казалось, что без них она гораздо лучше чувствует почву и тоненькие корешки. Когда ей случалось выкроить время на маникюр, в салоне ее обычно встречали с ужасом. Джоанна имела обыкновение коротко обрезать ногти и не утруждать себя нанесением лака.
Неженственная. Так о ней говорила Лидия — одно из самых крикливых и долго продержавшихся увлечений отца. Лидия отличалась потускневшей красотой и неиссякаемым эгоизмом. К счастью, она не стремилась выйти замуж за Карла Паттерсона, хотя тот был не прочь связать себя семейными узами.
—Милый, отправь девчонку в пансион в Швейцарии. Там ей привьют немного грации и женственности, — говорила она.
Двенадцатилетняя Джоанна жила в страхе, что ее отошлют из дома, однако Лидия исчезла из жизни отца раньше, чем смогла заставить его оплатить обучение.
Неженственная. Это слово время от времени всплывало в памяти Джоанны. Обычно она не обращала на это внимания, поскольку уже давно нашла свои способы проявления женского начала. Однако это слово вновь и вновь не давало ей покоя, и это было похоже на старый шрам, который время от времени дает о себе знать.
Она встала на четвереньки и занялась сперва георгинами возле террасы, затем — фрезиями, которые расцветут вот уже в ближайшую неделю-другую. Она старательно и заботливо вырвала все сорняки нагло вылезающие повсюду. Этой весной дождей почти не было, и Джоанна, потрогав почву, прежде чем закончить работу, решила устроить цветам хороший душ.