Убийца великанов 2 (СИ)
Кто-то врезался Кире в спину, и она упала на раненое бедро и взвыла от боли. Мимо нее проносились люди и не замечали ее, не слышали мольбы о помощи. Ими управлял страх. Рассчитывать, кроме себя, не на кого. И в этот момент страх куда-то ушел, испарился. Время замедлилось, а зрение прояснилось. Все приобрело необычайную резкость и четкость. И вместе с этим пришло всепоглощающее спокойствие.
Нужно скорей добраться до укрытия. Кира разложила телескопический шест, чтобы опираться на него при ходьбе, не без труда поднялась и двинулась в сторону дворца. Но на полпути ее остановил отчаянный детский плач. Испуганный малыш сидел и звал маму. Ему было года два, не больше. И он был совсем один.
Бросить его Кира не могла. Она остановилась рядом с ним, обняла и погладила пушистые детские волосики, готовясь защищать от надвигающихся крыс. Трава вокруг почернела, словно покрылась колышашимся ковром. Но ни до Киры, ни до плачущего ребенка грызунам не было никакого дела. Они огибали их, словно Кира и малыш сделаны из камня, и мчались дальше.
Грызуны разбежались, после себя они оставив испуг и беспокойство.
Так в Дворец Данге пришел Черный Мор.
Солдаты оцепили территорию, загнав людей обратно в здания и объявив карантин.
Первые признаки неизлечимой болезни проявились тихо и незаметно. Некоторые внезапно начали слегка покашливать, чувствовать слабость и дискомфорт. Несмотря на их уверения, что это проходящее недомогание, заразившихся срочно изолировали, чтобы обезопасить других. Оставаясь наедине с болезнью, их состояние с каждым часом ухудшалось. Люди избегали контактов и сохраняли дистанцию, говорили шепотом, словно боясь, что их слова принесут еще больше несчастья. Взгляды, полные недоверия, скользили с лица на лицо, выискивая признаки болезни. Каждое прикосновение, каждый звук стал потенциальной угрозой. Каждый миг, каждая секунда наполнились страхом перед неизвестным исходом. Надежда на спасение иссякала, оставляя место безысходности.
Обессиленная Кира потеряла много крови, рана на бедре открылась, и у нее начался небольшой жар. Она уверяла, что не больна, но ее все равно отправили вниз к зараженным. Головная боль не давала ей забыться сном. Бедро пульсировало и горело. А разум растворился в ужасных видениях, в которых ее преследовали зловещие тени прошлого.
В комнатах элотов теперь стояло не восемь кроватей, как раньше, а гораздо больше. И в них теперь располагались больные. Солдаты, наемный персонал, рабы и нобилеты на службе у прокуратора, как, например, главный надсмотрщик Митч. Их состояние ухудшалось с каждым часом. Все они ждали, когда Черный Мор забререт их, прекратив жуткие страдания.
— Мне очень жаль, — говорил лекарь, переходя от одного больного к другому. Он успел заменить швы на бедре Киры перед тем, как болезнь забрала и его.
Глава 10 - Ярость великана
Пропасть возникла на пути внезапно. Ступеньки обрывались, и перила резко уходили вниз под прямым углом. В кромешной темноте рассмотреть дно невозможно. Мара зажгла воспламеняющуюся палочку и кинула в дыру. К запаху гари прибавился специфический тягучий аромат серы и угля. Пламя выхватило темные силуэты деловито снующих крыс по обломкам обгорелых полок, груду почерневших камней, а также непонятный мусор и куски стеклянной крыши. Огонек летел вниз и уменьшался, а достигнув дна, превратился в крошечную точку. Глубоко. Несколько этажей.
Следующую палочку Мара положила так, чтобы она светила сверху. Затем она зафиксировала узел-самосброс и начала спускаться по двойной веревке. Огоньки сгорели, и все погрузилось во тьму. Тогда она зажгла еще одну палочку и кинула вниз. На половине пути, веревка кончилась. Пришлось раскачаться и ухватиться за торчащие прутья из стены. Когда ноги нашли опору, Мара сбросила веревку и вновь повязала узел-самосброс. Три раза она проделывала эту операцию, чтобы добраться до заваленного мусором, камнями и осколками дна.
Едва продвигаясь сквозь завалы, Мара осматривала все вокруг в поисках Посланника Небес. Но кругом валялись лишь обломки и пепел. Только когда она перелезла через заваленные хламом остатки статуи, то заметила покореженную платформу, на которой Посланник Небес поднимался на Главную Площадь. Дыхание сперло от предвкушения. Подобравшись ближе, Мара увидела его и расплакалась. Забыв об осторожности, она рванула вперед, споткнулась и рухнула на прогоревшие книжные полки. Хрупкая конструкция, которая чудом держала Посланника Небес, платформу и один Всесвет знает что еще, не выдержала дополнительного веса.
Мара кричала, проваливаясь все ниже и ниже, пытаясь за что-то ухватиться. Но все вокруг летело вместе с ней и над ней.
Сильный удар.
Она потеряла сознание и неизвестно сколько пролежала без чувств. Пробуждение было болезненным. Повезло, что ее ничем не придавило, не разорило кости или внутренности. Подвигав конечностями, а также ощупав себя, она убедилась, что ничего не сломано. Веревка пропала, как и рюкзак с огоньками и снаряжением. Он за что-то зацепился, и лямки порвались.
Двигаясь в кромешной темноте, Мара не понимала, в каком направлении идти и на что ориентироваться. Подземный лабиринт кишел черными крысами. Они шуршали вокруг, терлись о ноги, кусали за лодыжки и ладони. Внезапно Мара нащупала не крысиный бок, а огонек, который она тут же зажгла, чиркнув по стене.
Груда обломков, на которой она ползала, закрывала проход, оставив крохотную дырочку, в которую она еле протиснулась, оказавшись в длинном туннеле с высоким потолком, напоминавшем склад темпоралей. Так как даже стеллажи тут стояли металлические, то пламя не так сильно повредило эту часть Кабинета Императора. Только в начале металл оплавился, а стекла треснули от жара. Но дальше все оказалось в целости и сохранности, только покрыто толстым слоем пыли. Защитники Подземного Города не реагировали на нее. Эти паукообразные темпорали просто не видели антиволна.
Сначала Мара не обратила внимания на то, что подошвы сапог хлюпали по жиже под ногами, а крысы потеряли к ней интерес и куда-то торопились по своим делам. А когда вода стала доходить до щиколоток, стало ясно, что ей следует поторопиться.
Черные комочки слипшейся шерсти с длинными розовыми чешуйчатыми хвостами собирались несколькими потоками в неприметный на первый взгляд переулок между домами. Грызуны лучше ориентировались в этом лабиринте. Мара последовала за ними. Крысы вывели ее к подъемникам на следующий уровень. Они не работали, конечно, но черный ручей устремился куда-то за шахты. Там оказалась лестница. Мара поднялась, но следующий этаж, который почти весь был завален и разрушен. Пришлось карабкаться по обломкам наверх.
Ее проводники нервничали. Попискивали и будто прислушивались к чему-то.
Вскоре услышала и Мара.
Гул наростал неотвратимо. Скользкие замшелые камни завибрировали, а крысы рванули наверх с таким отчаянием, что бежали по друг другу и даже по ней. Сначала Мара пыталась их скидывать и отбиваться, но страх завладел ею, оставив лишь желание убежать от надвигающейся опасности.
Поток с ревом ворвался в туннель, по которому она ползла, потащил и закрутил. А дальше остались только острые камни, маленькие мягкие тела вокруг, боль в горле, разрывающиеся легкие…
И кромешная темнота.
Ничего, кроме темноты и беспамятства.
Привел в чувство ее не очередной удар в швыряющем потоке, но еще более болезненное нажатие, сдавливание, давление. Печать Прокуратора на груди пульсировала, горела огнем, требуя Мару очнуться. Она приоткрыла веки в ожидании непроглядной тьмы, но мелькнули тусклые разноцветные пятна и марево. Вокруг слышался не истошный визг тысяч погибающих тварей в реве водной стихии, а плеск волн и голоса, как будто издалека.
— Золото! — с Мары сдернули Печать Прокуратора, и она застонала.
— Еще сопит!
— Щас я ее оприходую, пока не издохла.
Чужой лающий смех и с нее стянули сапоги. Затем перевернули на живот, чтобы избавить от порванных во многих местах штанов.