Американец. Неравный бой

– Товарищ лейтенант…
– Проблемы, товарищ Горбунов? Выполняйте приказ!..
Поляки, словно бараны, шли туда, куда их гнали. Только смотрят по-другому – с испугом. Если они реально не понимают по-русски – то я балерина! Но все же – молчат. Да чтобы их подбросило и не опустило! Мы их уже в подвал затолкали, а они как партизаны молчат.
– Всем отойти подальше. Держите выход из подвала на прицеле. Вы, двое, обойдите дом и следите за подвальными окнами, вдруг шустрики попытаются сбежать. – Непонимание нарастает стремительно. За последние пять минут изменилось все! Из отважного командира я в глазах присутствующих превратился в кровожадного психопата с напрочь снесенной крышей. – Все, я взрываю. – В руку легла тяжелая рубчатая чушка осколочной гранаты. Глядя сверху вниз со ступеней подвала на офигевших поляков, я мысленно радовался. Даже если они не заговорят, сильно сожалеть будет не о чем.
– Пан офицер! Пощадите! – Сержант сломался. Я его сломал. Взгляд забегал, былая уверенность и гонор окончательно улетучились, когда он встал на колени. Страх покорил его. – Matka boska! [27] Не убивайте нас!
– С какой стати? Вы военные преступники, и приговор уже вынесен…
– Мы никого не трогали, клянусь! Мы только прибыли на фронт! Мы были в резерве, пан офицер! Умоляю вас! – Страх сержанта наконец передался остальным пленным. Кто-то стал истово молиться, кто-то упал на колени рядом с Чеславом и затараторил что-то жалобно-умоляющее, кто-то просто тупо смотрел на меня безумными глазами.
– Как это прибыли? Откуда?
– Нас перебросили сюда из резерва! Мы двигались на юг, для усиления прорыва к Мозырю, а потом нам сказали, что русские прорвались и пытаются снять окружение, чтобы спасти американские части! Поэтому нас перебросили сюда! Я знаю лишь это!
– Как вы обошли оборону на юге? Где? Отвечай! Или сдохнешь как собака, пся крев! – выдернув чеку из гранаты, пригрозил я. Бржозовский взвизгнул, покосившись на чеку, зазвеневшую по ступенькам.
– Между Лесками и Лавстыками есть лесная дорога! – сквозь слезы прокричал сержант.
– Где выезд с этой дороги? – потрясая гранатой, заорал я на пленного. Не ответит – брошу!
– Севернее Лавстык! Выезд прямо на дорогу в полутора километрах от окраины Лавстык! Там у леса деревья поваленные!
– Врешь! Там ваша засада! Где съезд!
– Н-Н-НЕ ВРУ! MATKA BOSKA! Я НЕ ВРУ! – Все, задача выполнена, информация у меня. Больше от этих сопливых слабаков мне ничего не надо.
Значит, закрываем лавочку в соответствии с планом…
– Помолились? Катитесь к дьяволу!..
– СТОЙ! – Рядом что-то брякнуло, упав на землю. Занесенную для броска руку с гранатой крепко сжала чья-то рука. – Ты что творишь?! – Юра смотрел на меня как на безумца.
– Отпусти, старший сержант. – Друг нехотя выполнил просьбу. – Ничего противозаконного не делаю. Кто-нибудь, отведите пленных на станцию, к пакгаузам. Там держат остальных. Видеть их не хочу. – Юра внимательно смотрел на меня, словно искал подвох в моих действиях. Даже когда к дороге пошли, шел рядом и все в лицо мне заглядывал. – Нужно срочно добраться до Лавстык и передать приказ о передислокации в новую точку. Поляки нашли дорогу в объезд центров обороны и прорвались к нам.
Подойдя к подбитому польскому танку, я нехотя закинул в него гранату. Чеку-то выбросил, по глупости, а запасной нету. Значит, выход один – гранату бросить… Все шарахнулись прочь от танка, ожидая большого бума, который не задался: под броней глухо тукнуло, люки жалобно открылись-закрылись от ударной волны, и все.
– Группа, которую мы уничтожили здесь, и та, что была южнее, – прошли по лесу и ударили нас в самое слабое место. Значит, и другие могут. Надо срочно менять расстановку… – Внутри все заклокотало. Я ощутил, что отправиться туда – мне очень нужно. Без всякой причины – нужно! – Так, найдите мне Оклэйда! Срочно!
Ситуация немного утряслась, все вроде бы поняли, что Пауэлл просто-напросто вытрясал из пленных нужные данные, а теперь все вернулось в прежнюю колею. Но осадок остался: во взглядах у бойцов проскакивает некая нотка… недоверия, непонимания, что ли. Методы, то есть чистой воды эмоции получились чересчур неприглядными, кровожадными, безумными. Сам слабо понимаю – чего же я хотел в самом деле? Разыграть так хорошо подвернувшуюся возможность на полную катушку? Убить пленных? Или я просто сломался?..
   
Интермедия
 
 Сергей Арсентьев и Юрий Иванов. 
 Райцентр Октябрьский 
Для Сергея Арсентьева, несколько недель назад бывшего обыкновенным среднестатистическим студентом, гулявшего с друзьями и проводившего жизнь в свое скромное удовольствие, сама Вселенная устроила встряску. Сейчас Сережа целый, пусть и мнимый, но старший сержант пограничных войск НКВД, и только что он принял свой первый по-настоящему серьезный бой. И до этого мгновения, раньше, в лесах Белоруссии, он уже дрался с Врагами. Да, именно с большой буквы, но без уважения. Враг грозный, смертельный, настоящий, но бесчестный, подлый. Не за что его уважать…
Но вот тогда, прежде, все перестрелки походили на детские игры в «войнушку», если сравнивать с разворачивающимся сражением. Здесь и сейчас все похоже на настоящую войну… Но пограничника не коснулся страх. У него все было под контролем. И правильно подобранная позиция, и пулеметное прикрытие, и значительная удаленность от места боя – все как на учениях! Не так важно, что никаких настоящих, армейских, учений Сергей прежде не видел, а клубные «пострелушки» и рядом не стояли с понятием «учения», однако впечатления складывались именно такие. В армию Арсентьев должен был отправиться в конце мая две тысячи двенадцатого, но попал в ее ряды на полвека раньше. Ни медкомиссий, ни обучения, ничего! Сразу в бой! Родину защищать… И ведь защищает!
Первым выстрелом снайпер вывел из строя вражеского офицера. Это успех, обеспечивший обороняющимся некоторое преимущество.
Отдельно его обрадовала шикарная, «ворошиловская» точность выстрела. Это же надо, по движущейся цели, да на удалении в две сотни метров, имея всего полсекунды на прицеливание – и сразу в голову, наповал!
– Убийственная красота!.. – широко улыбнулся стрелок, ласково погладив приклад винтовки. Творение гениального оружейника Симонова понравилось пограничнику с первых минут. Симпатии не обманули солдата. Оружие ценило внимательного хозяина, не подводя его в нужный момент…
И снайпер не остановился на достигнутом. В перекрестие шестикратного прицела попали еще несколько целей. Сначала пулеметчик, как приоритетная цель, затем обыкновенный пехотинец, просто очутившийся в нужное время в нужном месте, и чрезвычайно нервный унтер-офицер, так хорошо «спрятавшийся» за домом, подальше от боя…
Прокрутив в памяти свои достижения в бою, снайпер, поудобнее устроив на плече винтовку, уверенным шагом проследовал на улицу за своим напарником – пулеметчиком Юрой Ивановым. Еще один попаданец, не решившийся сбросить опасную и незаслуженную, но единственно приемлемую ношу – роль пограничника. Еще один человек, избравший свою сторону на этой войне…
А вот Юру бой не «зацепил». Будучи по натуре активным, решительным человеком с хорошим чувством юмора и малой толикой агрессивности, подобающей настоящим воинам, Иванов относился ко всему происходящему на удивление безэмоционально, даже без присущего ему ироничного юмора… Ну не будоражат его разум возвышенные мысли о сражении, не тревожит его счет убитых врагов. В бою не до лирики. Вот потом, когда закончим…
– Хорошо постреляли, – со смаком произнес Сергей, наблюдая, как трудятся бойцы охраны, понемногу разбирая последствия боя.
– Хорошо-то хорошо, только очень плохо… – скорчив кислую мину, откликнулся Юра, силясь оттереть от сапог нечто буро-серое с густым вкраплением дорожной пыли. – Что за народ пошел, раскидают мозги где ни попадя – ни проехать ни пройти…
Нет, не забыл о юморе солдат. Не забыл…