Без вести пропавший. Попаданец во времена Великой Отечественной войны

– Глотни, только немного, глотка три. Не водка, самогон.
Михаил глотнул, закашлялся. Самогон крепкий, ядреный, и сивушный запах в нос бьет. Зато показалось, что немного теплее стало.
– Иди вперед и не дергайся.
Часовой завел Михаила в землянку. Буржуйка, сделанная из бочки, горит, от нее тепло. Чудо!.. Часовой лейтенанта разбудил.
– С той стороны пришел, форма на нем не нашенская. Похоже – из разведки, по-русски чисто чешет.
– Как ночь – так разведка. То полковая, то дивизионная. Ты откуда, боец?
– Армейская, из разведотдела.
– Сейчас телефонирую. Садись к печке, грейся. Есть хочешь? Марьянов, скажи старшине, пусть чего-нибудь сообразит пожевать. А сам на пост.
– Есть.
Далеко за полдень смог Михаил попасть в разведотдел штаба фронта в сопровождении двух конвоиров. Как только командиры разведотдела увидели Михаила, конвой отпустили.
– Наш это человек, вам спасибо за службу.
Первым делом руководство стало изучать документы в секретном пакете. Оказалось, изменения в план операции «Тайфун» по захвату Москвы, в которую входила операция «Вотан». Правда, после пленения майора прошло уже двое с лишним суток, и немцы наверняка предпринимали меры, хотя делалось в начале войны это не всегда. Логика простая: даже если русские узнают, что смогут предпринять?.. У них нехватка всего: пехоты, танков, авиации, опыта. Но по ходу войны Красная армия училась воевать – как рядовые бойцы, так и командиры и генералы. С началом войны выявились множественные недостатки в Красной армии. И отсталость ее в структуре.
Пока руководство отдела изучало документы, другие командиры допрашивали Михаила о ходе операции буквально поминутно: кто что делал, как ушли, причины гибели группы. Вопросы задавали сразу двое, не раз переспрашивали, уточняли. Потом приказали все подробно записать. С одной стороны, разбор действий нужен, чтобы избежать ошибок впоследствии. А с другой – чувствовалось недоверие, подозрительность. Если группа погибла в авиакатастрофе, то как ты уцелел? Или тебя не было в самолете, а ты был перевербован немцами? Если так, то и секретный пакет – подделка, немецкие планы липовые. Момент важный, ибо предстояла перегруппировка войск на направлении главных ударов. Не усиление резервами, их не было, как и боевой техники. Единственное, что начала поставлять промышленность осенью сорок первого года, так это противотанковые ружья. Их пули могли пробить броню вражеских танков на дистанции 200–250 метров. Ружья давали пехоте уверенность, уменьшалась танкобоязнь, ранее приводившая к панике.
Михаила под замок не сажали, но он все время чувствовал над собой надзор и не оставался один, рядом всегда был кто-то из младшего командного состава. Зато после допросов отоспался и не пропускал приемов пищи. Из каждой ситуации надо получать пользу! Пройдет небольшое время, разведотдел проверит сведения, в подлинности которых Михаил не сомневался, и его снова вернут в строй. А пока надо отдыхать, набираться сил.
Примерно так и вышло. Сначала от авиаразведчиков были получены фотоснимки катастрофы в районе, который указал Михаил. Затем встречу подтвердили по рации трое разведчиков, которых он встретил на опушке леса. Потом подтвердились дислокации полков и дивизий, отмеченные в пакете майора. Проверку Михаил прошел вчистую. А еще через неделю ему было присвоено звание старшего сержанта и вручена первая награда – медаль «За отвагу».
Среди бойцов медаль пользовалась заслуженным уважением, в начальный период войны ее вручали редко, за реальные боевые заслуги, а не за выслугу лет. В отделении такую награду Прилучный получил первым. Верховный главнокомандующий считал – пока армия отступает, оставляя города, наград бойцы и командиры недостойны, плохо воюют. Хотя на самом деле многие батальоны, полки, эскадроны и эскадрильи сражались отважно и урон врагу наносили значительный. И это их ратным трудом был обескровлен вермахт и не сдана столица.
Михаила отправили в медсанбат для лечения. Вынужденное нахождение в ледяной воде не прошло даром. Начал покашливать. Такого разведчика посылать через линию фронта невозможно, погубит себя и группу, если закашляет на нейтралке, недалеко от немецких траншей. Уколы делали, пичкали таблетками. Большинство находящихся на лечении имели ранения и контузии, и Михаилу было совестно занимать койку с кашлем, поскольку с началом холодов в пехоте кашляли многие. В медсанбате Прилучный пробыл недолго, неделю. И голос наладился, не хрипел, и кашель пропал.
 
Но, видимо, начальство решило еще дать Михаилу дни для восстановления. В разведотдел прибыли новички. И Прилучному доверили проверить их способности и подучить. Новички они только в разведотделе крупного ранга, а так имеют реальный опыт в полковой и дивизионной разведке, причем отличились по службе. На фронте оценки выставляет противник. Сделал три-четыре ходки за нейтралку в группе и вернулся без потерь, значит, будет толк, удачливый. А коли кто-то из разведчиков ошибку совершил, то группа вернется в неполном составе или не вернется никто. Впишут их в без вести пропавшие. И хорошо, если в дальнейшем кто-то из пленных расскажет о судьбе группы – где погибли или попали в плен. В плену долго разведчики не жили, их после допросов расстреливали. Это же правило действовало в отношении снайперов. Наши бойцы не брали в плен эсэсовцев, стреляли на месте за их жестокость по отношению к мирным гражданам и пленным. Да и сдавались те редко, лишь когда ранены были или боеприпасы кончились. Одно слово – фанатики. Михаил их лично встречал один раз. Форма полевая – как у вермахта: сдвоенные молнии-руны – на правой петлице, на левой – обозначение звания. Только у дивизии «Мертвая голова» в одной петлице череп с костями, в другой – руны.
Новички неплохо стреляли, маскировались, находили мины, работали ножами. А с языком проблемы. Только двое имели словарный запас, но акцент ужасный, сразу понятно: русский говорит. И даже одень его в немецкую униформу, ничего это не изменит. В условиях партизанского отряда допросить пленного сможет, как и прочесть документ трофейный, а большего, увы, ждать нечего.
Каждому из разведчиков Прилучный дал письменную характеристику. Четверо попали в отделение, командиром которого назначили Михаила. Все погибшие в авиакатастрофе парни служили в этом отделении. Достойного разведчика, способного выполнить сложное задание, найти трудно. Даже подготовить на учебной базе непросто. Его необходимо «обкатать» в деле, в поиске или рейде во вражеском тылу. Достаточно ли у него выдержки, самообладания, находчивости, когда вокруг враги и надеяться, кроме себя, не на кого? Психологически тяжело, не все выдерживают.
Фронт под натиском врага медленно отступал. Десятого ноября расформировали Брянский фронт. Его пятидесятая армия была передана Западному фронту, а 3-я и 13-я армии отошли Юго-Западному фронту. Уже 12 ноября температура опустилась до минус 13, на следующий день – снег и метель, морозы дошли до минус 22. В Орше было проведено совещание командующих немецких армий, и был поставлен приказ 2-й танковой армии овладеть в ходе наступления городом Горьким, до которого было более 600 километров. Либенштейн, начальник штаба 2-й армии заявил, что это абсолютно нереально, по такому морозу и снегу армия способна дойти только до Венёва в Тульской области, потому что не май и мы не во Франции. Остальные начальники согласно кивали головами. С такими природными условиями и бездорожьем вермахт еще не сталкивался. Причем все по учебе в академиях знали, что самые холодные месяцы в России еще впереди. Что будет, если и сейчас обмороженных солдат уже много?
Красноармейцы к морозам попривычнее, да и одежда хоть и неказистая, к холодам более приспособлена. Шинели сменили на ватники. Некоторым повезло, из складских запасов получили полушубки. В армии овчинные тулупы были всегда. Для часовых – длинные, до пят. К тулупам еще выдавали валенки огромного размера, которые надевались на сапоги. И довершала облачение шапка. Немцы до конца войны не смогли обеспечить вермахт добротным зимним обмундированием, разве только шерстяным подшлемником, закрывающим лицо. Только егеря имели меховую одежду, так у них и условия службы суровые: Кольский полуостров и Кавказские горы, где летом снег лежит. Немецкие пехотинцы стали грабить население, отбирали теплые вещи: шапки, шали пуховые, жилеты, валенки, рукавицы. И в траншеях выглядели сбродом, а не воинством. На фоне русской зимы немцы на севере начали две операции совместно с финнами: на мурманском участке Северного фронта и в Заполярье. Но морозы и скалы не дали далеко продвинуться, да еще при ожесточенном сопротивлении Красной армии. На отдельных участках немцы не смогли даже перейти границу. Летом – реки, озера и болота, для танков непроходимые. Зимой – снег по пояс, а то и по плечи, ни человеку не пройти, ни технике не проехать.