Черный Волк, Белый Ворон (СИ)

— Мы все исправим, Ява. Я обещаю, мы все исправим, — проговорила Веда, прижимая к себе ледяную, мертвую девушку.
— Спасибо, что пришла ко мне, Веда. Я очень по тебе скучала. Приходи ко мне еще, не забывай про меня. Я про тебя не забываю, — сказала Ява. — Будь осторожна, Веда. Охотники опасны, они коварны, не верь охотникам, ты знаешь, на что они способны.
Русалка отпрянула, ступая в воду. Ноги стали склеиваться, покрываться чешуей, и превратились в хвост. И Ява, поднимая столп грязных брызг, скрылась в пучине озера.
Ведеслава быстро пошла к месту встречи с Владом, стараясь не оборачиваться. Она помнила, как впервые встретила Яву, как бабушка привела ее к этому озеру, рассказывая о совсем молодой девушке, которую бросили умирать здесь. И как эта девушка превратилась в русалку. Тогда Веде было девять лет.
— Ты в порядке? — Влад оглядел девушку, замечая на ее одежде мокрые, грязные следы.
— Да, да… Поскользнулась, — не раздумывая ответила травница. — Ты нашел что-то?
Охотник покачал головой. Он видел, как к поверхности озерной воды шли пузырьки, как шла по ней рябь, слышал даже русалочий смех, больше похожий на тихий, просящий плач.
Они пошли в сторону болота. Веда раздумывала над словами Явы о запахе, который она услышала перед приходом беды к ее озерам. Она не хотела гадать и заставлять Влада переживать, но именно так пахнет сила тех, кто поклоняется Чернобогу. Темных колдунов, которых и осталось то очень мало. А те, кто выжил после истребления, остались загнаны в темные пещеры. Девушка надеялась, что русалка просто ошиблась, неправильно выразила свои мысли. Но чем ближе они подходили к болоту, тем отчетливее она ощущала запах зла.
Он сочился из-под земли, болото выдыхало этот смрад в виде едкого, желто-серого дыма. Влад достал из сумки кусок ткани, одним резким, ловким движением разорвал его на две части. Одну оставил себе, другую протянул девушке.
Они повязали платки так, чтобы рот и нос были закрыты. Дышать стало легче. Веда вдохнула теперь уже сладкий запах, отходивший от ткани. Именно так пахнет Влад, догадалась она, чем-то кисло-ягодным, возможно, красной смородиной.
— Влааад! — из пелены висящего над землей густого тумана послышался тонкий женский голос. Парень замер, прислушался. — Влааад, помоги мне!
Голос зазвучал громче и настойчивее. Ноги парня самостоятельно сделали несколько шагов вперед, желая отыскать зовущего. Но он с усилием воли остановился, смыкая до боли пальцы вокруг рукояти меча.
Веда не вмешивалась, наблюдала, хотя понимала, что этот голос ничто иное, как влияние болотного змея.
— Влад! — все же дернула она его за рукав рубахи, выводя из пелены наваждения. — Это нереально, помнишь?
— Да, да, помню. Но я так давно не слышал ее голос. Так давно… — он звучал с надрывом и болью.
Веда хотела сказать что-то, выдавить из себя сочувствие, но из тумана к ним ступила старуха. Худая, высокая, с белыми волосами. Она была полна сил, но морщины выдавали ее.
— Бабушка… — Ведеслава сказала это так тихо, что парень ее даже не услышал, а по щекам потекли непрошенные слезы.
— Как ты повзрослела, Веда. Похорошела, стала настоящей красавицей, — улыбнулась старуха, и вопреки ожиданиям, все зубы у нее были на месте.
Влад замер, заталкивая девушку себе за спину. А старуха все приближалась и все говорила.
— Ты давно не приходила на мою могилу, Веда, — она покачала головой. — Давно не была в нашем доме. Ты забыла, кто ты есть, Веда? Забыла, чему я тебя учила?
Ведеслава уже не просто плакала, она рыдала, обхватывая себя руками. Да, она и правда забыла, правда не приходила. Ей было страшно и больно тогда, страшно и больно сейчас.
Она не понимала, где реальность, а где насланный морок. Все смешалось воедино. Влад не успел ее остановить, Веда кинулась вперед, выкрикивая слова прощения. И Змей среагировал.
Вокруг худого тела обвился склизкий хвост и утащил Ведеславу в сердце болота. Охотник громко выдохнул ее имя, вспоминая разъяренные зеленые глаза, говорящие о глупости его затеи спасать всем жизнь. А теперь ее забрали туда, откуда очень тяжело вернуться, где всех пожирает обезумевший Змей. Но он постарается сделать все, чтобы вернуть свою травницу.
 
Владислав бежал вперед, прижимая локоть ко рту и носу, повязка уже не спасала, дышать внутри тумана становилось все сложнее. Но он не сбавлял скорости. Вокруг эхом кричал все тот же голос из прошлого, но он не обращал внимания. Он скучал, но давно смог справиться со своей потерей. Ведеславе же справиться не удалось…
Руны на мече горели белым огнем, освещая путь. И Влад добежал до самого центра, в котором, свернувшись кольцами, лежал змей, держащий девушку в тисках хвоста. Она бредила. Губы безвольно двигались, выплевывая плохо различимые слова, зеленые глаза закатились, кожа стала невыносимо бледной.
Змей пожирал ее силы, а когда девушка умрет, пожрет и ее тело, смакуя горячую, молодую кровь.
— Охотник! — прошипел Змей, высовывая раздвоенный язык. — Великий белый ворон. А на деле мальчишка. Твой меч — ничто против моей чешуи. Ты пришел умереть?
Влад невольно отшатнулся. Тварь говорила с ним. Никто не писал, что болотные змеи знают человеческую речь.
— Я старый змей, вороненок. И научился говорить, как вы, — он ослабил хватку вокруг Веды, и она выскользнула, падая на землю. А змей пополз к Владиславу, показывая острые, словно сотня ножей, зубы.
Пальцы уверенно обхватили рукоять. Неважно, что говорил хозяин этих болот; их уже побеждали, и он сможет победить.
Змей бросился вперед с такой скоростью, что практически растворился в воздухе. Влад успел отскочить в сторону, спасая себя от ядовитой пасти, но от хвоста увернуться не успел. Косой удар пришелся по правому боку, ребра неприятно заныли и затрещали, но остались целы. Сила ворона все еще поддерживала тело.
Влад напал в ответ, искусно орудуя мечом, он отбивался от острого языка, не позволяя змеиной голове приближаться. Не терял из виду хлесткий хвост, то и дело старающийся сбить его с ног. Парень понимал, если он упадет, то с его падением оборвется и его жизнь.
В те редкие моменты, когда рунический меч достигал толстой чешуи, рука охотника с болью вибрировала, налетая на непреодолимую стену. Успех можно достичь, лишь попав по одному месту дважды, а то и трижды. Одному Ворону невозможно это сделать. Змей быстро восстанавливается, и поврежденная секундами ранее чешуйка становится прочнее.
Владислав медленно выдыхался, делая резкие рывки в сторону, чтобы уйти из-под атаки и придумать план. Он так и оборонялся, пока не упал рядом с Ведеславой.
— Веда! — парень тряхнул ее за плечо, оглядывая лицо и тело. Ран не было, кровь не шла, она была в порядке, в отличие от него. — Очнись!
Девушка замычала, хмуря брови. В метре от них приземлился хвост, поднимая столп пыли и острые осколки камней. Влад, не задумываясь, накрыл бессознательную травницу собой, получая несколько глубоких царапин на щеке.
— Очнись, Веда! — заорал он, понимая, что победа утекает из его рук, и стоит бежать.
Змей готовился к последнему удару, собираясь закончить эти жалкие попытки вороненка одолеть его.
— Знак у головы, — прошептала Ведеслава. — Разрушь его, разрушь знак. — Девушка вновь потеряла сознание, даруя охотнику шанс.
Он пригляделся: на одной из чешуек действительно был какой-то символ. Парень не заметил бы его, если бы не Веда. Изогнутый, угловатый, похожий на те, что он видел в тех немногих книгах черной магии, которые хранятся в библиотеке воронов. Кто-то околдовал змея.
Влад сорвался с места, собираясь с последними силами. Ему предстояло не только подойти ближе к зубастой твари, но и подпрыгнуть достаточно высоко, чтобы разрубить символ мечом. И он рискнул, пригибаясь и уворачиваясь. Вот в нескольких сантиметрах от его лица проскользнул язык, с каплями мутного белого яда, сверкнул коричневый глаз, в котором Владу удалось разглядеть собственное отражение. Он увидел символ четко и ясно и взмахнул мечом, обрушивая его на одну единственную заговоренную чешую.