Эффект бабочки, Цикл: Охотник (СИ)

— Чего молчишь? — с недовольством повысил голос задира, теперь выставив вперёд ещё
и подбородок.
Он так тщательно старался казаться больше, что мне на пару мгновений даже стало
смешно, но и этого я не показал, закрывая контейнер для еды и тоже поднимаясь со
своего места. Кивнув Мику, я уже направился ко входу в здание школы, когда Фумайо
нагнал меня и резко развернул к себе. Я был так удивлён, что тактика «не замечать
уродов» не сработала и даже инстинкты самозащиты не подоспели. Он сорвал с меня
очки и, бросив их на землю, придавил ногой. Мир тут же немного поплыл, очертания
предметов размылись, и я ощутил себя ужасно беззащитным в эти мгновения. Но тут
чёрный силуэт метнулся вперёд, сталкиваясь с Фумайо и сбивая его, не ожидавшего
подобного, с ног.
— Ты что о себе возомнил?! — рявкнул Мик. Голос его был такой уверенный, сильный, что даже я перетрусил. — Ты чужую собственность сломал, в курсе, да? Молись, чтобы
тебя и твоих родителей за это не посадили.
Конечно, он преувеличивал, возможно, играл на их незнании закона, но ребята здорово
струхнули и, как только главный забияка поднялся на ноги, дали дёру. Мик осторожно
поднял помятые очки, сложил их и протянул мне:
— Покажи их учительнице. Пусть хоть не сядут, но в школе приберутся.
— Мик, я…
Он махнул рукой и, всунув в мои пальцы очки, ушёл в сторону школы. Фумайо тогда
действительно мыл полы во всей школе, но с той лишь разницей, что друзья его
постыдно сбежали, не став поддерживать. Впрочем, с тех пор конкретно он ко мне
больше не лез.
Когда мы заканчивали школу, Микаэлис вдруг перестал приходить на занятия. Он и
прежде не особо баловал нас своими визитами, пользуясь моей помощью в учёбе, но тут
пропал на несколько месяцев. Близились выпускные экзамены, и я переживал за друга, который не отвечал на звонки и не появлялся нигде, где я мог его поймать. С моим
образом жизни неудивительно, что я ни разу не бывал у него дома, а потому заявиться
с проверкой просто не мог. Тогда мне на помощь пришла Риса. Как и я, она посещала
музыкальную школу после занятий, и мы часто с ней общались. Она предложила мне
забраться в документы и поискать там адрес друга. Более того, даже постояла «на
шухере», пока я хозяйничал в кабинете директора. Портфолио Микаэлиса было совсем
худым и состояло из нескольких листов, хотя у многих здесь были самые настоящие
книги. Он не участвовал ни в каких школьных мероприятиях, не ездил на так
называемые олимпиады, в общем, сводил свою учёбу к максимальному, прошу меня
простить, минимуму. Но адрес там всё же имелся, и я, окрылённый удачной охотой, ринулся к другу. Надо сказать, Риса вызвалась составить мне компанию, ведь и она
была нашей одноклассницей. И хотя так называемой дружбы я с ней на тот момент не
водил, но Наямура была мне приятна. По крайней мере, когда девушки класса вошли в
возраст мартовских кошек, она не пыталась пичкать Мика, меня и других
представителей «сильного пола» шоколадом и сомнительной едой собственного
приготовления. Да и исключительно вежливая манера общения сильно возвышала её в
моих глазах.
После тряски в метро и долгой прогулки по закоулкам, мы, наконец, нашли нужный дом.
Но, сколько ни бились, не могли отыскать Микаэлиса. Тогда что-то дёрнуло меня
поймать подвыпившую женщину в кожаной куртке (собственно, единственного прохожего
на тот момент) и спросить, не знает ли она, где находится нужное нам место.
Поглядев на тощего, точно вешалка, и длинного меня, а затем на миниатюрную Рису, женщина хохотнула:
— Неподходящее место и время вы выбрали для свиданий, детишки.
— Вы не так поняли, — не дав мне взорваться и положив лёгкую ладонь мне на
предплечье, проговорила она, приятно удивив собеседницу. — Мы ищем нашего друга.
Было написано, что он живёт по этому адресу, но мы не нашли нужную квартиру.
— А-а, — несколько помрачнев, протянула та, и я невольно представил всё самое
худшее, что только могло случиться с Деем. — Там дальше будет пожарная лестница.
 
Под ней тяжёлая дверь. Вам туда. Не знаю, правда, стоит ли вам туда идти.
— Большое спасибо, — чинно поклонившись, проговорила Риса и первой двинулась в
нужную сторону, я же ограничился одним лишь кивком.
Дверь пришлось открывать мне, потому что на худенькую Рису она никак не
отреагировала. Не то чтобы я был по сравнению с ней качком или же силачом, но сил у
меня было несколько больше. В нос тут же ударил запах спиртного, и я прикрыл лицо
ладонью; Наямура поспешила повторить мой жест. На внутренней двери висел
задрипанный лист бумаги, на котором значилось: «Приносим свои извинения, бар закрыт
по семейным причинам. О возобновлении работы будет сделана рассылка. Благодарим за
понимание».
Сердце моё вновь упало в пятки, но я, постучавшись, шагнул внутрь. Перед глазами
раскинулись кучи пустовавших столиков, стульев и кресел, обшарпанные обои, пустая
сцена и наконец пыльная барная стойка, за которой сидела темноволосая девушка. Лицо
её было мокрым от слёз, и она то и дело прикладывалась к бутылке с чем-то, несомненно, спиртным.
— Извините за вторжение, — негромко произнёс я, но она всё равно вздрогнула и
перевела на меня мутный взгляд.
— Написано же: закрыто! — крикнула она, хлопнув по стойке ладонью, отчего пыль
стремительно взметнулась в воздух.
— Линда, не кричи. — Мик появился из-за двери за барной стойкой, точно призрак
оперы.
На него было страшно смотреть. Он был бледный как смерть, щёки его впали, а глаза
потеряли обычный задорный блеск. Он поднял на меня тусклый, почти невидящий взгляд, и тот ровно на мгновение посветлел. Но всё равно через пару секунд молодой человек
снова поник.
— Артемис? Риса? Не ожидал вас увидеть. — Обогнул стойку, он погладил девушку по
спине, а затем мимо нас прошёл к выходу. Я подумал, что сейчас он попросит нас
уйти, но он лишь махнул рукой, предлагая следовать за собой.
Стоило нам выйти, как он без вопросов сунул руку в мой задний карман и вытащил
пачку сигарет. Под возмущённым и одновременно изумлённым взглядом Наямуры мы
закурили, синхронно ткнувшись палочками здоровья в пляшущий огонёк зажигалки. Давая
другу накуриться, я молчал и неторопливо потягивал крепкий кофейный дымок, глядя на
него из-под прядей волос, падающих на лицо. Риса, проникнувшись моментом или же
просто не поняв ритуала, молчала за компанию, крепко прижимая к себе сумку и
неловко оглядываясь по сторонам. Я думал, что она попрощается и уйдёт, но девушка
смотрела на Мика с не меньшим ожиданием, чем я. Наконец Дей потушил сигарету о
стену и без особого почтения швырнул окурок в лужу, где он возмущённо зашипел и
погас.
— Отец умер, — отрезал Мик, засовывая пальцы в задние карманы джинс. — Я не могу
оставить сестру, когда она в таком состоянии. Приходится несколько раз в день
вынимать её из петли. Прости, что не отвечал на звонки, Арти, мне было не до
домашнего задания.
— Чем мы можем помочь? — робко вопросила Риса до того, как я успел на неё шикнуть.
— Не знаю, — небрежно передёрнул плечами Мик и слегка скривил губы. — Сходите, что
ли, в магазин, а то жрать нечего.
Наямура тут же кивнула и, схватив меня за руку, потащила прочь. Несмотря на
миниатюрный образ, хватка у неё была крепкой, почти стальной. Когда мы вышли на
более-менее оживлённую улицу, я не выдержал и взорвался:
— Это что было?
— Ему надо собраться. Поэтому в магазине мы будем не меньше часа. — Наямура
нахмурилась, наконец отпустив мою руку. — Как бы ты себя чувствовал, если бы у тебя
умер отец?
— Неудержимо радовался, что этот ублюдок всё же издох, а потом боялся, что его даже