Пройти по Краю Мира
— Так какими языками ты владеешь? — спросила она.
— Ну, на самом деле я не полиглот, — ответил он. — Да и большинство лингвистов, с которыми я знаком, тоже не полиглоты. В Беркли я изучал американский жестовый язык, амслен. И теперь я работаю в Центре для глухонемых в Калифорнийском университете.
— Так ты стал экспертом по молчанию?
— Я не считаю себя экспертом ни в какой области. Но мне нравится язык во всех его видах и проявлениях, включая язык тела: звуки, слова, мимика, жесты, позы, движения, — во всем этом скрыт смысл, который люди не всегда проговаривают. Хотя мне нравится слово и его сила.
— И какое у тебя любимое слово?
— Хм, а это прекрасный вопрос… — Он задумался, поглаживая бороду.
Рут была заинтригована. Судя по всему, он искал слово, которое было бы и сокровенным, и многозначным. Наверняка какое-нибудь такое, которое в кроссворде можно отгадать только с толковым словарем.
— Пары, — произнес он наконец.
— Пары? — Рут тут же подумала о холоде и сырости, тумане и призраках самоубийц. Ей бы самой это слово точно не пришло на ум.
— Их можно ощутить всеми органами чувств, — объяснил он. — Они могут быть непрозрачными, но они никогда не станут твердыми. Их можно почувствовать, но у них нет постоянной формы. Они могут быть горячими и холодными. У них бывает запах, иногда приятный, а иногда совершенно отвратительный. Они бывают опасными и безобидными. Некоторые из них горят, какие-то ярче, какие-то тусклее, например ртутные и натриевые. Они могут через ноздри проникать в легкие человека. А звуки, из которых состоит это слово! Как они прокатываются по губам, по языку! Сначала словно вырываются из губ с дыханием, потом растекаются по языку и исчезают:
па-р-р-ры-ы. Форма этого слова идеально соответствует его содержанию.
— И правда, — согласилась Рут. — Па-р-р-ры-ы, — повторила она, ощущая, как кончик языка щекочет нёбо.
— А еще они реагируют на давление и на температуру, переходя из одного состояния в другое.
Рут кивнула, придав лицу, как она наделялась, вдумчивое и понимающее выражение. Она почувствовала себя скучной и необразованной.
— В один момент ты видишь только воду, — продолжал Арт, поводя руками, — но под действием температуры она превращается в пар. — Его пальцы вспорхнули вверх.
Рут живо закивала. Вода и правда превращается в пар, это ей было понятно, ну приблизительно. Мать тоже ей рассказывала, что вода в сочетании с огнем рождает пар, который выглядит вполне безобидно, но может снять с тебя кожу заживо.
— Как Инь и Ян? — предположила она.
— Двойственная природа. Именно так.
Рут пожала плечами. Она чувствовала себя мошенницей.
— Ну а ты? — спросил Арт. — Теперь ты назови свое любимое слово.
Она состроила гримасу глупышки:
— Господи, да их же так много! Так, посмотрим: «отпуск», «джекпот». Еще «бесплатно», «распродажа» и «скидка». Ну, знаешь, обычные вещи.
Арт смеялся, и Рут это было приятно.
— Нет, серьезно, — сказал он наконец. — Какое?
— Серьезно? — Она прислушалась к себе, но на ум приходили только банальности: «мир», «любовь», «счастье». И что могут сказать о ней эти слова? Что ей их недостает? Что у нее вдобавок нет воображения? Она раздумывала, не сказать ли «ономатопия», слово, которое позволило ей выиграть конкурс диктантов в пятом классе. Но «ономатопия» была для нее всего лишь набором звонких слогов, за которыми не стояло решительно никакого смысла. Трам-тара-рам.
— У меня еще нет любимого слова, — наконец решилась она. — Наверное, я так привыкла ими пользоваться, что мне сложно посмотреть на них с какой-нибудь неутилитарной точки зрения.
— А чем ты занимаешься?
— Раньше занималась корпоративными коммуникациями, потом стала внештатным редактором, а несколько лет назад занялась написанием книг в соавторстве. В основном это мотивирующая литература по саморазвитию, о том, как улучшить свое здоровье, интимную и духовную жизнь, что-то в этом духе.
— Так ты книжный доктор!
Рут понравилось, как он назвал ее профессию — «Книжный доктор». Сама она себя так никогда не называла, да и никто другой ничего подобного не говорил. Чаще всего ее называли «литературным негром» или «писателем-призраком», и она терпеть не могла этих определений. Ее мать думала, что она действительно может писать призракам.
— Да, — согласилась она. — Наверное, это можно так назвать: «книжный доктор». Но я себя считаю скорее переводчиком, потому что помогаю людям переложить их умные мысли на бумагу. И с какими-то книгами это получается само по себе, а с какими-то приходится повозиться.
— Тебе никогда не хотелось написать собственную книгу?
Она задумалась. Конечно, ей этого хотелось. Она мечтала написать роман в стиле Джейн Остин, чтобы там рассказывалось о жизни высшего общества и чтобы эта книга не имела ничего общего с ее собственной жизнью. Много лет назад она мечтала писать только ради того, чтобы сбегать от действительности. Там, на бумаге, она могла заново переписать свою жизнь и стать совсем другим человеком. А потом продолжать жить в этом новом образе. Пользуясь воображением, она могла изменить решительно все: себя, мать, прошлое. Но идея пересмотра жизни ее почему-то пугала. Словно воображение могло чем-то навредить ей самой, даже в том, что ей не нравилось, и другим. Описание желаний было даже опаснее, чем мечты.
— Я думаю, почти каждый человек мечтает написать собственную книгу, — ответила она. — Но мне кажется, я лучше умею переводить чужие мысли.
— И тебе нравится это делать? Это приносит тебе радость?
— Да, однозначно. К тому же у меня остается достаточно возможностей заниматься тем, что я люблю.
— Счастливая!
— Так и есть, — согласилась она. — Так и есть.
Ей было приятно разговаривать с ним на эти темы.
С Вэнди она больше говорила о том, что ей не нравится, чем о том, что нравится. Они сочувствовали друг другу, когда кто-то из них становился жертвой возмутительного шовинизма, плохого воспитания или депрессивного состояния матерей. А разговоры с Артом позволяли открывать новые неожиданные черты в себе и в нем. Он хотел знать, что ее вдохновляет, в чем разница между ее мечтами и целями, во что она верит и что заставляет ее двигаться вперед.
— В чем разница? — переспросила она.
— Ну, есть вещи, которые ты делаешь для себя, — пояснил Арт. — А есть то, что для других. Может быть, они ничем и не отличаются.
Благодаря этим разговорам она поняла, что считает удачей работать внештатным редактором и «книжным доктором». И это осознание подарило ей радость:
Однажды вечером, спустя примерно три недели со дня знакомства, их общение изменилось, став более личным.
— Если честно, мне нравится жить одной, — услышала она собственные слова. Ей удалось убедить себя в том, что это было правдой.
— А вдруг ты встретишь идеального партнера?
— Он может оставаться идеальным в своей квартире, а я останусь идеальной в своей. Таким образом, мы никогда не скатимся в кошмар выяснения, чьи лобковые волосы засорили слив в ванной.
Арт рассмеялся:
— Боже! Ты что, правда жила с человеком, который скандалил из-за этого?
Рут выдавила из себя смешок, не отрывая взгляда от кофе. Ведь это она устроила тот скандал.
— Ну, мы по-разному относились к чистоте, — сказала она. — Слава богу, мы не поженились. — Произнеся это, она почувствовала, что наконец-то выразила правду, а не попыталась замаскировать свою боль.
— Так вы собирались пожениться?
Даже Бэнди она так и не смогла рассказать о том, что тогда произошло между ней и Полом Шинном. Она не скрывала от подруги того, что ее раздражало в Поле, и в разговорах часто говорила, что ей кажется, что им стоит расстаться. Поэтому, когда она объявила об их с Полом разрыве, Вэнди воскликнула:
— Ну наконец-то ты это сделала! Вот и молодец!
С Артом было легко обсуждать прошлое, потому что он не был его частью. Он был просто ее приятелем по йоге, не более. Он не знал о ее прежних страхах и надеждах, поэтому рядом с ним она могла препарировать прошлое отстраненно, логично и искренне.