Зимние ходоки (СИ)

— Это не откат, а налог! И ты сам его ввёл! Это мы городу, а не тебе принесли! — напомнил я.
— Ну и что⁈ Город — это я! — хохотнул Кукушкин. — Ладно, шучу…
— Да уж, конечно, шутишь! Куда тебе до короля-солнца? — усмехнулся я.
— Это точно! Так низко пасть я уже, к сожалению, не смогу! — кивнул мэр. — В общем, Вано… Чтобы завтра был план, сроки и прочее по производству бумаги! И никаких поставок на рынок! Я за-пре-ща-ю! Сам буду продавать, если излишки будут. Это стратегический ресурс!
— Завтра ты меня обещал в факторию отправить на плотах! — напомнил я.
— Какая фактория⁈ — возмутился Иваныч. — Сдалась она тебе? Тут серьёзный проект, а ты про факторию!..
— А там у меня горох должен был созреть. Надо урожай снять. Это, между прочим, куча баллов! СИПИН обещал каждому участнику насыпать. Что нам важнее? Комплекс репликации или бумага⁈ — запротестовал я.
— Так… Урожай… Горох… — Иваныч покивал и хмуро уставился на меня: — Вано, а я — мэр или не мэр?
— Мэр… — я тоже решил покивать, на всякий случай.
— А почему я обо всём последним узнаю⁈ — грозно стукнул кулаком по столу Кукушкин. — Какой горох? Что значит, урожай снять? Зима, блин… Помёрз твой урожай!
— Не помёрз! Я перед экспедицией договорился, чтобы ростки, как холодать начнёт, в отапливаемое помещение унесли! — ответил я. — Они там на замесе из слюны гигантских форм жизни должны были созреть!
— А что за горох? Почему этот горох ещё не у нас? Почему его не продают… В смысле, не поставляют эксклюзивно в мэрию города⁈ — Кукушкин смотрел на меня уже с серьёзной обидой.
— Потому что мы его не так много собрали, — честно ответил я. — И вообще, там горох странный. Я о нём сам незадолго до экспедиции узнал. Успел горошины прорастить и посадить. А потом всё закрутилось… В общем, я привезу горшок…
— Вези все горшки! Что я с одного горшка весной засею⁈ Нам поля нужны! Огороды! Производство питания! — сердито запыхтев, оборвал меня Иваныч.
— У-у-у-у!.. — выдохнул я.
Как обычно, первым желанием в такие моменты было мэра послать! Это — мой горох! И открыт он моей группой! Мы ведь тоже хотели поля засеивать.
Но Кукушкин был прав. Без сельского хозяйства через пять лет, когда стартуют капсулы, Алтарное умрёт. Однозначно и бесповоротно.
А хватит ли сил у моей группы поднять сельхозугодья в нужных масштабах? Сильно сомневаюсь. И Иваныч верно говорит: Алтарное горохом распорядится лучше, чем я. Но… Как же хотелось послать этого экспроприатора куда подальше!..
— Ладно, привезу горшки. Один оставлю нашим, чтобы было разнообразие в пище… — увидев, как Кукушкин опять раскрывает рот, я сразу поправился: — Оставлю самый маленький!..
— Самый маленький? Тогда ладно… — согласился Кукушкин и указал на писчие принадлежности. — А откуда перо?
— У Ольши спроси! — ответил я.
— Почему у Ольши? — сдвинув брови, не понял мэр.
— Потому что это он мой отчёт к себе утащил. А там дальше было про перья! — я состроил на лице выражение оскорблённого достоинства.
— С этим тоже разберёмся, — кивнул Кукушкин. — Ну и раз ты завтра отчаливаешь в свою факторию… Чтоб сегодня у меня был полный проект по производству бумаги! Ясно? Прямо вот к вечеру! С подробными объёмами производства, с запросами от наших промышленников и прочими деталями. И оставь здесь людей, ответственных за проект. Эти, Перлова и Вагина, они осилят?
— Ната с Викой⁈ Ага, конечно, осилят они… — с сомнением вздохнул я.
— Ну так дай им в помощь кого-нибудь опытного. Чтобы советовал, помогал!.. — помахав пальцами, поморщился Кукушкин. — Это же их изобретение! Вот пускай они всё и налаживают.
— Ладно, придумаю что-нибудь… — кивнул я.
— И чтоб после ужина тут был! — напомнил Иваныч. — Всё, иди… Новатор-бюрократ, блин!..
И пошёл я снова заниматься какими-то левыми делами. Правда, Иваныча я оставил в отличнейшем настроении. Потому что стоило мне выйти, как из кабинета донеслось довольное мурлыканье. А наш мэр обычно не склонен напевать себе под нос. Впервые от него слышу…
А мне предстоял очередной сложный день. Надо было всё успеть, и непонятным оставалось лишь одно: как это сделать? С неба сыпал редкий снежок, а злой восточный ветер кусал нос и пальцы. Я даже подумал, что надо бы тоже прикупить себе перчатки. Не белые, как у Иваныча — такой кожи у нас почти не было. А хорошие тёплые перчатки, обычного серо-коричневого оттенка.
   
Глава 8
 
Однозначно путевая
 
Дневник Листова И. А.
Триста двадцать шестой день. Посреди чёрных вод.
Я, конечно же, успел. И с планом по бумаге, и со сборами, и с организацией лагеря Джошуа. Правда, пришлось оставить Кострому с Дунаем в городе, заодно придав им Сочинца в усиление. А с собой для заработка баллов я взял Пилигрима и Настю с Мишей. Ну и, конечно, Мелкого, который моей заботы не оценил и ещё долго возмущался перспективой сельхозработ.
Я даже успел договориться с группой Джошуа, чтобы они сформировали отряд для протаптывания дороги на запад. И со своими, чтобы выделили сопровождение для отряда «конных», то есть «жучиных». И даже с Витей, чтобы своих людей для охраны прислал. И даже Иваныч этот проект одобрил!
Но если всем я говорил про расчистку дороги, то себе честно признался: просто назад, в Алтарное, хочется добраться в относительном комфорте. А с учётом того, какой слой снега уже лежал на равнине… Сделать это можно было только в телеге. Ну или на санях. И никак иначе!
Ну а добираться до фактории, сплавляясь вниз по течению, нам предстояло с компанией рудокопов, нанятых городом. Ребята были неплохие, но оптимизмом не блистали — им-то ещё нужно было дойти до рудного месторождения. Причём на своих двоих. Потому что в ущелье перекатов было слишком много, чтобы дальше плыть.
Сам я сидел на плоту, нахохлившись, будто воробушек, и укрывшись шкурой. Рядом в небольшом очаге горел огонь, давая тепло и какое-никакое ощущение уюта. Река ещё не замёрзла, хотя у берегов начала появляться корка льда. И что-то мне подсказывало, что вскоре судоходство тут встанет.
Я смотрел на тёмные воды реки, вспоминая прошедшее лето… Тогда река серебрилась на солнце, а её прозрачные струи позволяли разглядеть дно на глубине пары метров. Сейчас же вода стала какой-то вязкой, тёмной, разом потеряв и прозрачность, и блеск…
В толстой фляге на поясе у меня был глинтвейн, но я об этом никому не говорил. Буду плыть, смотреть по сторонам и прикладываться… Будь я на Земле, сто раз бы подумал, стоит ли. Но здесь мои проблемы могла исправить медицинская капсула. Во всяком случае, пока она есть. Выведет алкоголь… Снимет зависимость, ежели что…
А мне очень нужно было сейчас побольше эндорфинов. Вот прямо остро не хватало! Или, может, у меня банальный авитаминоз? Хотя вряд ли… Капсула исправно снабжала меня пищевыми рационами с неплохим набором полезных веществ. Но мало ли, вдруг?
Впрочем, возможно, всё куда проще. Может, я истинный сын своего народа? И во мне просто живёт глубоко зарытый медведь, который считает, что зимой надо спать, а не бегать туда-сюда, как ужаленный? В конце концов, больше всего я печалился из-за того, что снова придётся ночевать в спальнике, а не в своей тёплой мягкой кроватке.
А может, я просто устал? Ведь мог же, да? Наверно, даже такие живчики, как я, иногда устают. Это только в книгах герои по два-три года мотаются неизвестно где, но сохраняют брызжущий во все стороны оптимизм и полноту сил, без перерыва рубя чудовищам головы одной рукой и соблазняя красоток другой. Или, может, они не рукой это делают? Да неважно!.. А я-то нормальный человек. И я уже заколебался бегать с разными «квестами» по окрестностям города, в котором хотел бы просто жить-не тужить.
Впрочем, если глянуть по сторонам — вывод напрашивается сам собой. Все мои товарищи устали. Даже Мелкий, вон, возмущался, что его, честного пролетария, заставляют в крестьяне идти. И делал он это как-то без огонька, чисто для проформы.