Зимние ходоки (СИ)

— Вамос, кабальерас! Субан ал тринео! — сообщил нам извозчик, улыбаясь во все тридцать два зуба. — Пор сьерто, ми номбре эс Мигель!
— Хм… Ну, в общем и целом понятно, конечно… — озадачился я. — Но у нас проблема! Как с ним общаться-то?
— Да, лан, я умею! — неохотно буркнул Мелкий, впрыгивая в сани. — Грасиас, амиго! Вамос ал пунто!.. Ну чё стоите-то⁈ Я чё, один к крокодилле еду?
— Так, а я не понял сейчас… — возмутился Трибэ, залезая вслед за гопником. — А ты когда их язык-то выучил⁈
— Аналогичный вопрос! — согласился я. — Что за новости, Мелкий?
— Да вы чо, пацаны? Мне его с детства мои старики вдалбливали, шоб семью не позорил! — отмахнулся гопник. — Я его натурально ненавижу, если по чесноку! Меня им за… Задолбали, кароч!
— Н-но! Вамос, бебе! — извозчик радостно дёрнул вожжами, и баг, громко хрюкнув, неспешно почесал по улице.
— Ну, Мелкий… У нас тут целая проблема была, как общаться с этими ребятами! — напомнил я. — А ты, оказывается, знал кубинский…
— Испанский, Вано! Ну и чо? Когда была проблема, ты меня спросил ваще? Нет! — Мелкий хохотнул. — Не спросил — не отвечаю!
Ну что… Уел меня Мелкий, если вдуматься. Могли бы и спросить, но на гопника не подумали. А значит, сами виноваты.
Доехав до ворот в частоколе, сани вырулили в Нижний город, а затем в спокойном темпе добрались до вала и моста через ров. Всё это время я с интересом поглядывал по сторонам. Нижний город я в последнее время обычно не осматривал. Если доводилось через него пройти, то либо по темноте, либо в жуткой запаре…
А он, тем временем, стремительно разбухал, обрастая новыми навесами и капсулами. Причём капсул было намного больше, чем раньше — о чём я и сообщил спутникам. В курсе всех сплетен снова оказался Мелкий:
— Пока дубак был, тут, кароч, ещё три группы прибились. Тоже, типа, вдоль реки пришли. Там, на востоке, так подморозило, что ваще абзац! Народ на рынке говорит, если так дело дальше пойдёт, то, типа, население удвоится к весне!
— А мы что, теперь всех пускаем? — уточнил я.
— Типа того… Ты лучше, вон, у мэра сам спроси! — отмахнулся Мелкий. — А у меня только слухи, на! За что купил, за то и продал, натурально, братан!
Сани прогрохотали по мосту, а затем с шумом вылетели на утоптанный снег перед воротами. Скорость у бага тут же выросла, и нас нещадно затрясло. Минут через пять Мигель свернул с дороги в сторону реки, и вскоре мы уже съехали с пологого берега на лёд.
Наш извозчик обернулся и что-то крикнул, а Мелкий перевёл:
— Он, типа, ща газанёт!
И газанул…
Я-то думал, что мы быстро ехали, когда из фактории возвращались… Да конечно! Наивный Вано! Быстро было в этот раз…
По команде возницы, баг рванул вперёд галопом, а нам только и оставалось, что цепляться за борта саней. И надеяться, что вот-вот не вывалимся на снег.
Одно радовало — лёд был ровный.
Прекратилась тряска, закончились прыжки на санях… Остался только свист ветра в ушах и холод, лезущий из всех щелей под одежду. Воспользовавшись моментом, я поплотнее запахнулся, натянул поглубже капюшон — и терпел.
Лыжные перчатки, доставшиеся мне со склада, хоть и защищали от холода, но тут не справились. Руки и ноги начали дубеть где-то через час-полтора…
А наша поездка только набирала обороты! Мигель оказался парнем отчаянным — и гнал по льду так, что еле вписывался в повороты русла. Ещё и хохотал от удовольствия, игнорируя призывы Мелкого чуть сбавить скорость!..
Хорошо ещё, эта сумасшедшая пытка не заняла много времени. На такой скорости мы достигли нужного участка реки примерно часа за четыре, а потом начали замедляться. Мигель периодически привставал, оглядываясь — и вскоре радостно сообщил нам, что путь закончен.
Из саней мы трое вывалились сразу, как баг остановился. Ни секунды не стали медлить! Мелкий рванул к берегу, где его шумно стошнило. Трибэ мужественно сдержался, просто упав на снег и обтирая им позеленевшее от дурноты лицо.
А я трясущимися руками принялся доставать огниво:
— Трибэ, дрова нужны! Околеем тут!..
 
В одиночку искать дрова моему другу не пришлось. Мигель тоже успел подмёрзнуть, поэтому принял в разведении костра деятельное участие.
На льду мы этим заниматься не стали: сложили костёр на заснеженном берегу. Сани оставили рядом, чтобы баг мог вдумчиво грызть торчащую из снега сухую траву.
И, только отогревшись и выпив горячего отвару, решили пойти посмотреть на крокодиллу.
Как его разглядел Мигель, пока ехал сюда — ума не приложу! Может, проехал совсем рядом? А, может, вообще наехал на этот огромный нос, торчащий изо льда?
Не знаю. И спрашивать не стал. Это всё было не настолько любопытно, как само зрелище гигантского крокодиллы, вмёрзшего в лёд.
На поверхности торчали лишь узкие длинные ноздри на толстом носу. Они выступали изо льда совсем чуть-чуть: ровно настолько, чтобы можно было спокойно дышать. Остальное тело гигантской рептилии пряталось где-то под водой.
— Охренеть! — восхитился Трибэ и принялся расчищать снег вокруг.
Лёд был достаточно прозрачным, чтобы увидеть под ним уходящие в темноту глубины массивные челюсти. Иногда из носа вырывался тихий сип, показывая, что крокодилла не умер, а просто впал в зимнюю спячку.
— Живой, сука! Сипит! — тоже оценил Мелкий. — Ну чё, как поступим?
— Давайте проверим толщину льда, — предложил я. — Просто интересно, насколько глубоко он там вмёрз…
В этот момент Трибэ, расчищая снег, случайно стряхнул часть снежной массы на одну из ноздрей. Сначала ничего не произошло, а потом, когда я уже успел отойти на пару шагов, крокодилла резко и шумно выдохнул воздух. И снег, перекрывший доступ кислорода, подлетел аж на пару метров, как струя фонтана!..
— Ахренеть, ля-а-а-а! — Трибэ метнулся в сторону, тут же шлёпнувшись на задницу. Не вставая на ноги, он судорожно отъехал по льду на пару метров. И только там остановился, всё ещё перебирая проскальзывающими ногами.
Мигель и Мелкий, завопив в один голос, тоже отбежали на несколько шагов.
А я осторожно вернулся к огромным ноздрям… И ещё какое-то время тихо стоял рядом. Но крокодилла, похоже, снова обрёл состояние покоя. И больше никого пугать не планировал.
— Осторожнее! — попросил я спутников. — Не перекрывайте ему ноздри! Ещё не хватало, чтобы оно проснулось…
Удалившись от крокодиллы на десяток шагов, я взялся за пробивание льда. Работка оказалась так себе… Видимо, не судьба мне стать любителем зимней рыбалки! Пока колотил лёд — семь пото́в сошло. А как закончил — сразу стало холодно. Воздух пробивался под одежду, касаясь влажной вспотевшей кожи и заставляя ёжиться.
Перед тем, как идти греться и обсыхать у костра, я ещё раз проверил толщину льда. Получалось всего сантиметров тридцать, не больше. Удивительно, как он держал и нас, и сани, и бага… Мне всегда казалось, что лёд — не настолько крепкая штука.
— И чо там? Вано? — окликнул меня Мелкий, заметив, чем я занимаюсь.
— Льда всего сантиметров тридцать! Пошли к костру! Обсудим, что с этой тушей делать…
— А разве мы его не шлёпнем? — удивился гопник. — Давайте по-бырому, пока он спит!
— Вот, честно говоря, мне как-то расхотелось это делать! — зябко вздрогнул Трибэ. — Ну после того, как он выдохнул… А если эта гадина проснётся?
— Ну и чё? Тридцать сантиметров льда, на, даже машину держат! — успокоил его гопник.
— Но не факт, что крокодиллу выдержат… — мрачно, в тон Трибэ, заметил я. — Он всё-таки не машина… А что-то более тяжёлое и злое.
— Может, совсем рядом лёд пробить? И попробовать его ткнуть? — предложил Трибэ, слегка осмелев. — Вдруг он так крепко спит, что не заметит?
— А чего тогда так шумно выдохнул, когда снег на ноздри попал? — спросил я.
— Так, может, рефлекс такой? — не сдавался мой друг.
— Ну, ну а чо? Рефлекс-хренекс… Попробуем аккуратно! — согласился Мелкий.
— Лёд сами рубить будете! — решил я.
Это когда мы на кураже сюда собирались, предприятие казалось весёлым и неопасным. А стоило мне увидеть эту носяру, выступающую изо льда… В общем, теперь все наши потуги выглядели какой-то детской вознёй в песочнице.