Дон Алехандро и его башня (СИ)

Встречал нас Ортис де Сарате лично, собравший все свое мужество и даже протрезвевший. Выглядел он высокомерно, как положено благородному дону, над которым только король. И как должен выглядеть алькальд перед своими подчиненными, которых тут хватало.
— Провожать нас не надо, — сразу поставил его на место Карраскилья. — Я справлюсь сам.
— Но тонкая настройка не должна выполняться посторонними…
— Вы считаете меня посторонним? Или дилетантом, неспособным произвести настройку самостоятельно?
Карраскилья усмехнулся, но не добродушно, а хищно, как будто действительно готовился сожрать противника. Ортис де Сарате к этому моменту растратил все собранное мужество, отступил от опасного чародея на два шага и проблеял:
— Я всего лишь хотел помочь.
— Я справлюсь, уважаемый дон Грегорио.
Больше на алькальда Карраскилья внимания не обращал, двигаясь по знакомому маршруту столь уверенно, что я еле за ним поспевал. Портальная оказалась в подвале, да еще за толстенной дверью с огромным засовом. Засов, что характерно, был снаружи. То есть от тех, кто мог бы прийти в Дахену через портал.
— А на двери еще и чары, — радостно информировал меня Шарик. — Если кто ненужный придет, дальше порога не уйдет, пока чародейская энергия не закончится.
Карраскилья захлопнул дверь за моей спиной, отрезая от шедшего за нами Ортиса де Сарате со свитой, вытащил из кармана листок с цифрами и стал что-то выставлять на самом портале. Надеюсь, он знает, что делает.
— Чародей, специализирующий на Земле, делал, — уважительно сообщил Шарик. — Самые нормальные порталы у них и самые безопасные.
Тем временем портал загудел, Карраскилья что-то на нем опять поменял и сказал:
— Следуйте за мной, дон Алехандро, только не задерживайтесь во избежание несчастного случая.
Шагнул я в неизвестность сразу за чародеем, потому что он в портальной не задержался. Переход был странный. В отличие от портала через Изнанку от сеньориты Фуэнтес пришлось сделать всего один шаг. Но сколько этот шаг длился, я бы не мог сказать с уверенностью, потому что в момент перехода времени для меня не существовало. Странно чувство пребывания вне времени и вне пространства. Странное и раздражающее.
Оказались мы не в другой портальной, а посреди кабинета какого-то чиновника, который при нашем появлении замер и вжал голову в плечи.
— Не тюрьма. Уже хорошо.
— Дон Герреро, мы прибыли, — торжественно заявил Карраскилья. — Надеюсь, у вас все готово?
Он сделал шаг к двери и запер ее чарами.
— Ох, дон Карраскилья, вы заставляете меня идти на нарушение.
— Вам за это хорошо заплатили, дон Герреро. Не стоит изображать невинную деву, проработав несколько лет в борделе.
Но дон продолжал ломаться. Наверное, был уверен, что за невинность можно выручить больше.
— Дон Карраскилья, легко вам говорить. Это же я рискую, не вы.
— Дон Герреро, я занятой человек, и мы с вами все обговорили. Что изменилось?
— Я осознал, — гордо сказал дон.
Судя по тому, что деньги возвращать он не торопился, он осознал, что запросил слишком мало за риск, и собирался эту несправедливость ликвидировать.
— Что вы осознали, дон Герреро? Что отказывать в мелкой услуге практически второму лицу в королевстве нельзя? — вкрадчиво спросил Карраскилья. — Я надеюсь, что это так, иначе мне придется существенно пересмотреть свое мнение о ваших мозгах. Вам была уплачена ровно та сумма, что вы просили. Хотя я мог пойти через официальные пути и получить то же самое бесплатно.
— Вот это-то меня и пугает, дон Карраскилья. То, что вы заставляете меня участвовать в чем-то насквозь незаконном.
— Идиот, — меланхолично заметил Шарик. — Карраскилья своего все равно добьется, а этот испортит отношения с придворным магом.
— Хорошо, дон Герреро, верните деньги, и мы пойдем официальным путем, — совершенно спокойно предложил Карраскилья.
У служащего рука дернулась и полезла проверять наличность в кошельке на поясе. Или он размышлял, не вернуть ли? Вдруг у него в душе проклюнулась порядочность и теперь срочно требует подкормки в виде неоплачиваемых добрых дел?
 
— Умеете вы убеждать, дон Карраскилья, — проворчал Герреро и вытащил толстенный гроссбух из ящика стола. — Но вы говорили, что основное сделаете сами.
Карраскилья закатил глаза к потолку, и его губы беззвучно зашевелились, как будто взывая к Всевышнему. Но молитвами там точно не пахло, придворный маг наверняка просто ругался.
— Вы так и не сказали, кто вам нужен, — напомнил Герреро, вытаскивая еще и бланк — близнец того, на котором были выписаны документы на Контрераса.
— О, тебя просто сейчас легализуют, — обрадовался Шарик. — Правильный документ нам нужен. А если потом этих обоих убить…
— То мы отсюда не выйдем. А если выйдем, то меня сразу арестуют за убийство двух достойных донов.
— Вечно ты все портишь, — возмутился Шарик. — Прекрасный же план.
Карраскилья наш разговор не слышал, поэтому, не отвлекаясь ни на что, листал книгу рождений, смертей и браков.
— Вод здесь нужно будет дописать сына Алехандро, рожденного в году…
— Контрерасы? Они же уехали давным-давно. Слухи ходили, что донна умерла, а дон окончательно спился и тоже того… умер. — Герреро наконец посмотрел на меня. — Этот молодой человек не слишком-то похож на их наследника. Да и наследовать там нечего.
— Он не собирается ничего наследовать! — рявкнул взбешенный Карраскилья. — Пишите давайте. У меня не так много времени, чтобы тратить его на уговоры.
Он сделал пасс рукой, и строки в книге чуть раздвинулись, образовав место для записи о ребенке. Герреро решил больше не злить столь высокопоставленного дона и послушно заскрипел пером, выводя нужные строки. Строки хоть и были выписаны тем же, практически каллиграфическим, почерком, сразу бросались в глаза, потому что выглядели по-другому.
Я не мог взять в толк, зачем мне вообще было присутствовать, пока Карраскилья не обратился ко мне уже нормальным спокойным голосом:
— Дон Алехандро, подойдите. Коснитесь пальцем строки с записью.
— Зачем?
— Отпечаток ауры, балбесина. Именно на его основании документы и выдают при утере.
— Чтобы выписать вам настоящий документ, нужно пройти определенные формальности.
Поскольку Шарик не видел ничего страшного, к книге палец я приложил и почувствовал легкий укол, но крови не было, зато строка поменяла цвет и стала совершенно неотличимой от соседок.
— Заверено, — вздохнул Герреро. — Но, дон Контрерас, я бы не советовал вам рассказывать кому-то в этом городе, что вы тут родились. Вызовете множество подозрений.
— Дон Контрерас сюда вряд ли вернется. Давайте уж закончим с нашими делами, и мы пойдем.
Герреро заполнил бланк. К нему тоже пришлось приложить палец, после чего бланк был приложен к книге записей, которая завизировала правильность документа заметной вспышкой. Карраскилья довольно заулыбался.
— И что, всех так регистрируют? — поинтересовался я у Шарика.
— Это ритуал только для благородных. С книгой записей обычно приходят на дом, где есть новорожденный и проводят эти процедуры там. Так что Карраскилья все сделал правильно — теперь у тебя есть легальный документ. Но терять его не советую — без королевского чародея этот тип тебя либо пошлет, либо запросит очень много. Хотя мы его все равно собирались убивать…
Герреро закрыл чернильницу, захлопнул книгу и убрал ее в стол. Потом посмотрел на нас. Присутствие свидетелей должностного преступления его сильно тяготило.
— Надеюсь, вы уйдете точно так же, как появились? Не хотелось бы, чтобы вас кто-то видел, доны. Еще пойдут разговоры…
— Разумеется, дон Герреро, разговоры нам совершенно не нужны.
Я не понял, что сделал Карраскилья, но Герреро вдруг захрипел и свалился головой на стол. Придворный маг к нему подошел, отвязал кошелек и совершенно спокойно сказал:
— Продажность должна быть наказана, не так ли, дон Алехандро?