На исходе алого заката (СИ)

Её муженёк, поостывши, сам предлагает оплатить покупку на интернет-сайте. Во дела! Да я практически семейный психолог, посмотрите-ка! А главное, что эти двое, наконец-то, замолкают и прекращают изливать негатив друг на друга.
Я, знаете ли, сама люблю болтать, но чужой болтовни не выношу. Такой вот нонсенс.
В общем, следующие пять часов моего полёта проходят неплохо, да и чувствую я себя вполне ничего так. Однако, чем ближе Калифорния, тем сильнее я волнуюсь.
Во-первых, потому что очень переживаю за бывшего мужа. Отравление, да притом такое, это очень опасно. Даже думать не хочу о том, каковы могут быть последствия. Искренне верю, что всё обойдётся. Бена я люблю до сих пор. Той благодарной любовью, которую может испытывать женщина к человеку, подарившему счастливую молодость и воспитывающему со мной дочь.
Пункт во-вторых как раз-таки к ней и относится. Пожалуй, встречи со своим ребёнком я жду и боюсь одинаково. Дженнифер — двадцать два года, и поверить в это очень тяжело. Кажется, будто ещё вчера она сбивала коленки, играя с мальчишками в футбол…
Та ещё мартышка была в детстве! Ни дня без происшествия! То подерётся, то окно соседу выбьет, то разберёт дома какую-нибудь технику, а собрать назад, увы, не сможет.
Вместо кукол и плюшевых единорогов просила покупать машинки и конструкторы. Глядя на платья, демонстративно морщила нос. Как ещё танцы её заинтересовали — диву даюсь! Росла пацаном в юбке, и это приносило немало проблем. Особенно, когда Дженнифер стала старше.
Работая по двенадцать часов в день, я физически не могла как следует заниматься её воспитанием. Но иного выбора у меня не было. Мы ведь с ней вдвоём остались. Отсюда-то и все беды наверное…
Я тяжело вздыхаю, вспоминая, как часто меня вызывали в школу, как ночами я искала дочь у многочисленных друзей сомнительной наружности, и притом исключительно мужского пола. Последнее беспокоило особенно. Оказывается зря. Моя девочка хоть и пропадала сутками в неблагополучных компаниях, но по наклонной не пошла, как выяснилось.
Может, не такая уж я и непотребная мать? Хотя, о чём это я… То, что однажды произошло по моей вине, навсегда поставило на отношениях с дочерью жирный крест.
Снова душат слёзы. Я должна была прислушаться к Дженне, когда она говорила мне, что Дэвид странно на неё смотрит, что постоянно будто невзначай пытается прикоснуться к ней, что подглядывает и подходит ночью к её кровати.
Дурой влюблённой! Вот кем я была! Не замечала ничего, окрылённая мнимым счастьем с мужчиной всей моей жизни… Как мне тогда казалось.
Забыть тот кошмарный вечер её дня рождения я не смогу никогда…
Шесть лет назад, тридцать первого октября я, как обычно, задержалась на работе, желая заполучить больше бонусных баллов к зарплате. А когда всё же оказалась дома, чуть не сошла с ума.
Дурное предчувствие ощутила ещё войдя на кухню, где заметила накрытый праздничный стол, а также отсутствие мужа и дочери.
А потом… даже вспоминать не могу. Её комната. Она, совсем без одежды. И он на ней. Любимый мною мужчина на моей девочке!
Тот её отрешённый, стеклянный взгляд и мокрое от слёз лицо — раскололи моё материнское сердце надвое…
Дэвид, надо сказать, очень удачно воспользовался тем шоком, в котором я пребывала. Исчез со своими вещами так быстро, что я даже не поняла когда именно.
Просто смотрела на мою обездвиженную Дженнифер, медленно оседала на пол и лила слёзы.
В полицию мы так и не обратились… Я тогда испугалась, что меня лишат родительских прав, что поползут слухи и мы просто не сможем нормально существовать там в Торонто.
На дом вызвала знакомого врача из больницы. Долорес, мою подругу, по сей день сохранившую в тайне всё, что произошло в тот день.
Она сказала, что Дженнифер была невинна, и что, «к счастью», как бы отвратительно это ни звучало, она ничего не почувствовала, будучи под препаратом нервно-паралитического ряда. Но я знала одно: не столько тело её, сколько душа пострадала в тот вечер. И если бы не закалённый характер как бы она вообще смогла жить дальше?
 
А как смогла жить дальше я? Смотреть дочери в глаза после того, что случилось…
Соседка, та самая Оли, которой я втюхала идею купить пароварку, смотрит на меня, не мигая и спрашивает в чём дело. Потому что я сижу и рыдаю.
Размазываю по лицу слёзы и, пошатываясь, пробираюсь к туалету.
Нет, я всё же отвратительная мать. И прощенья мне нет. Я должна быть благодарна за то, что Дженнифер навещает меня раз в год и звонит мне исключительно по праздникам. Я и этого не заслуживаю…
*********
Получив «живой багаж», спешу к выходу и слышу треньканье телефона. Ставлю на пол переноску, с ошалевшей от пятичасового перелёта таксой, и достаю свой нереально крутой смартфон. Его плюшки я могу перечислять до бесконечности, он ничуть не уступает флагманам Самсунга и Эпл.
Ну-с, кто звонит? Ох, миссис Смит номер два. От волнения даже не сразу попадаю пальцем туда, куда надо.
— Грейс? — пищу, ощущая, как стремительно ускоряется пульс.
— Эмили, доброе утро…
— Ну как он? — сразу перебиваю, сглатывая слюну в пересохшем горле.
— Всё ещё в тяжёлом состоянии, но самое страшное позади.
— Слава богу! А Дженнифер в больнице?
— Часа три назад мы спровадили её домой. Сидеть здесь сейчас смысла нет.
— Хорошо, она, наверное, очень переживает…
— Да, поддержка ей не помешает. Эмили, а ты уже прилетела?
— Ага, только получила багаж. Стою прямо у выхода из терминала.
— На парковке здания аэропорта тебя ждёт чёрная ауди. Номер и телефон водителя пришлю сообщением. Дан отвезёт тебя домой на Западное побережье.
— Ох… а удобно ли это? У вас большая семья всё-таки, не хочу никого стеснять, да и гостиниц тут наверняка много…
— Эмили, — тут же меняется её тон, и я даже вздрагиваю от такой перемены. — Ты едешь к нам, это вообще не обсуждается. Мы рады тебе, ясно?
— Ясно. Ладно, — безропотно соглашаюсь я.
— Дай знать, как доберётесь. Я всегда на связи. Дома буду часов в десять.
— Хорошо. Эмм… Спасибо, Грейс.
Властная женщина кладёт трубку первой. Странно вот так заявиться домой к новой жене мужа, но я не стану отказываться. Сама ведь настаивает. Уж больно любопытно посмотреть на то, как они живут.
Подхватываю с пола нелёгкий контейнер с тушей по имени Боня и направляюсь в сторону парковки. Тут же прилетает сообщение. Запоминаю имя и цифры.
Ауди. Личный водитель. Женщина-мэр. Надеюсь, Бен Смит не превратился в типичного подкаблучника. Прям вот очень разочаруюсь если так…
Изнывая от калифорнийской жары, (а между прочим, ещё раннее утро) я ищу нужный автомобиль. Не успеваю даже проверить номер, как молодой мужчина в костюме уже спешит ко мне и пытается забрать Боню, параллельно здороваясь.
— Вы точно Коди? — сурово спрашиваю, прищуриваясь.
— Нет, я Дан, — косится на меня водитель.
— Отлично.
Он в недоумении, но не говорит ни слова про эту мою своеобразную проверку.
Следую за ним. Комфортабельный автомобиль заставляет меня понервничать. Я знала, что новая семья Дженнифер является обеспеченной, но мне всё равно как-то не по себе. Не хочется на их фоне выглядет совсем уж ущербно.
Дан включает кондиционер, из колонок доносится негромкая музыка, и я разглядываю из окна Блу Бэй. Город, который покорил мою дочь. Так она сама мне однажды сказала.
— Не мешает?
— А?
— Я про музыку, — зевая, спрашивает водитель.
— Нет, отлично, я люблю эту группу.
В зеркале заднего вида замечаю его странный взгляд. Отворачиваюсь.
— Бывали раньше в Калифорнии?
— Дальше окраины Торонто я не выбиралась лет двенадцать.
— Ого… И как первое впечатление от Блу Бэй?
Что-то чересчур разговорился.
— Нормальное, — отвечаю я размыто.
— Вам у нас понравится, — уверяет парень, и почему-то мне кажется, что он улыбается.
Мне становится неловко. Возвращаюсь к пейзажу за стеклом. Стройные ряды пальм, побережье океана и уютные улицы. Красиво до невозможного! Как маленький ребенок кручу головой и в свои сорок не могу сдержать рвущийся наружу восторг. Чудесное место! Неудивительно, что Дженнифер отказалась возвращаться в Канаду. Потому что это — настоящий рай. Знаете, как на красивых рекламных обложках от турагенства… Смотришь и мечтаешь побывать.