На исходе алого заката (СИ)

— И всё-таки, бутылка была лишней, Картер, — осуждающе смотрю на брюнета, всё это время хранившего молчание.
Никак не реагирует.
— Лерой, — зову его, пытаясь вывести из состояния оцепенения.
— Я знаю, — он злится и хмуро исподлобья смотрит на Брукса.
Трясёт снятую с себя футболку, пытаясь тем самым избавиться от мелких осколков стекла. Я разглядываю парня. А ему ведь тоже хорошо досталось. Гематомы нешуточные, мелкие порезы повсюду. И на лице ссадины имеются. А все мы знаем, что удары по наглому фэйсу он вообще получает редко. И очень бесится, когда это всё же происходит.
— Не подумай, что защищаю его. Я на твоей стороне. Тоже считаю, что их связь с Онил — перебор, — произношу, скрипя зубами. Как подумаю об этой парочке, так сразу становится тошно.
Медсестра тем временем задаёт Риду вопросы о его самочувствии. Видимо, пытается выявить признаки сотрясения мозга. Чего уж там. У этих двоих оно по-моему пожизненное…
— Нет между ними никакой связи, — щёлкая зажигалкой, найденной у барной стойки, говорит Лерой. Чем немало меня удивляет.
— Ну конечно! — фыркаю я. — И ты так легко в это поверил?
Картер кивает. Неотрывно смотрит на подрагивающее пламя зажигалки. Грузится по-страшному, и меня это слегка настораживает.
— Почему?
— Брукс не стал бы мне врать…
Его слова звучат настолько уверенно, что я даже не пытаюсь убедить его в обратном. В принципе, наверное да, не стал бы.
— Так он жил у неё или нет? — спрашиваю тихо.
Рид занят беседой с медсестрой, но мало ли. Не хочу, чтобы он решил, будто меня интересует его личная жизнь. Однозначно сделает неправильные выводы. Нам это ни к чему. Мы итак ходим по тонкому льду…
— Жил, — отвечает Картер недовольно. — Пока она летала в грёбаный Париж.
Как он оказался именно у неё? Знаю, что на даче ремонт, но в конце концов, есть друзья, гостиницы. Почему дом Онил? Меня подмывает уточнить, но я понимаю, что это, пожалуй, будет действительно чересчур.
— Ну допустим, а совместные выходные в Майами как объяснить? — ненавязчиво интересуюсь я. Ну раз уж зашёл разговор, то почему бы и не спросить. Так… праздного любопытства ради.
— ДРУЖАТ они теперь, — токсично выплёвывает Лерой.
Я усмехаюсь. Дружат… Ну надо же. И когда только успели.
Не знаю. С одной стороны, испытываю странное облегчение, а с другой… их внезапное сближение мне совершенно не нравится.
— Кстати, Смит, кто такой Освальд?
Нет слов дабы описать выражение его лица. Давит тяжёлым взглядом. На полном серьёзе требует от меня ответа.
— Что ещё за Освальд? — моя бровь удивлённо взлетает вверх.
— Брукс сказал, что заливал гланды алкоголем у неё дома. На пару с неким Освальдом. Это парень её что ли? — скулы напряжены, брови сдвинуты на переносице, глаза снова сверкают яростью. — Откуда он взялся? Они так быстро съехались?
Странные вопросы сыпятся на меня один за другим. Как снег на Рождество в Канаде.
— Я не знаю в её окружении представителей мужского пола с таким именем, — напрягая память, качаю головой я.
— Ты сама говорила, что у неё никого нет, — наезжает на меня он, напоминая о нашем разговоре в его машине. — Да и сегодня я не видел у неё дома никаких Освальдов!
— А ты хорошо смотрел? — иронично хмыкает Рид. Я была так сбита с толку этим таинственным Освальдом, что даже не заметила, как он оказался рядом. — Крупный, волосатый, голубые глаза, серые усы… И голос у него довольно мерзкий.
— Серые усы? Он старый что ли? — ошалело спрашивает Лерой. Вид у него при этом комичный донельзя. Того и гляди скорую придётся вызывать, если удар хватит.
— Да нет, достаточно молодой вроде, — Рид хохочет, хватаясь за висок. И я опять ловлю себя на мысли, что мне жутко нравится, как звучит его смех…
— И чем этот Освальд занимается? — высокомерно вздёрнув подбородок, докапывается Лерой.
— Страшный оболтус…
Рид прекрасно видит наше нетерпение, а потому тянет и не торопится с рассказом. В дополнение ко всему, ещё и театрально вздыхает. — Сутками лежит на диване и постоянно просит жратву…
 
Что ещё за бред? И тут до меня постепенно начинает доходить…
— Его зовут Оскар, дурачелло, — тоже не могу сдержать улыбку. Это ж надо было так закрутить! Да на Лероя же смотреть страшно! В его фантазиях уже прочно обосновался какой-то усатый дядька, живущий с Онил.
— Не велика разница, — отмахивается Брукс.
— Выдохни, чокнутый. Это кот, — всё же решаю сжалиться над Картером я.
Тот смотрит на меня с пол минуты и раздражённо прищёлкивает языком.
— Молодому человеку необходимо посетить невролога и сделать снимок, — тоном учительницы начальных классов вещает медсестра, прерывая наше веселье.
— Хорошо, спасибо, Вам, — благодарю её я.
— Вам нужна помощь? — осматривая полуголого Картера совсем непрофессиональным взглядом, она краснеет пуще прежнего.
— Нет, — коротко бросает он.
— У вас есть знакомый психиатр? — кивая на Лероя и понижая голос до полушёпота, обращается к ней Рид. За что тут же получает пинок в плечо.
— Никаких физических воздействий, пожалуйста! — пища, суровым взглядом одаривает Картера девушка. — Вы итак уже натворили дел! Травмы головы могут иметь ряд нехороших последствий. Это вам не шутки!
— Ладно-ладно, я понял, — миролюбиво выставляя ладони вперёд, соглашается Лерой.
Мы аж замерли все трое от её звонкого, нравоучительного тона.
— Всего доброго молодые люди, — прощается она, по-прежнему грозно глядя на Картера. Каблучки цокают по направлению к выходу. Медсестра кладёт ладонь на ручку, затем снова поворачивается, неодобрительно качает головой и только после этого исчезает за дверью.
— Идёмте, придурки…
Мы тоже покидаем клуб. В зале вовсю идёт уборка, но веселье продолжается. Все уже забыли о том, что недавно тут состоялся знатный мордобой.
На улице Брукс начинает упираться. Ни в какую не хочет ехать в травматологию. Спорит со мной. Говорит мол чувствует себя нормально, но я прекрасно знаю, что это его «нормально» — вообще не показатель.
— Она права, Брукс, — поддерживает меня Лерой. — Надо в больничку.
— Слушайте, давайте я сам решу, что мне надо, а что нет, — заявляет он, точно капризный ребёнок. Выразительно хмурит брови и убирает руки в карманы.
В напряжённой тишине раздаётся рингтон.
— Я на минуту. Эмбер звонит, — поясняет Лерой, доставая телефон.
Он оставляет нас вдвоём, и я снова пытаюсь уговорить Брукса поехать в травмпункт.
— Тут ехать десять минут. Хватит упрямиться. Как маленький, ей богу.
— Угомонись уже, Смит. Ты слишком печёшься о моём здоровье, — мастерски играет бровями.
— Хочешь, чтобы я тебя поуговаривала? — всё больше злюсь я.
Иногда Рид ведёт себя как несносный мальчишка, и это моментально выводит меня из равновесия.
— Лучше поцелуй, Смит, — нагло заявляет мне он, протягивает руку и заправляет за ухо выбившуюся из общей копны прядь. — Поеду куда угодно…
Смотрит так, что сердце заходится. Задерживает дерзкий взгляд на моих губах, безжалостно бросая меня в костёр. Щёки начинает колоть мелкими иголочками. Я дышать перестаю. Так и стою в немом молчании, боясь сделать даже крошечный вдох.
— Ну так что? — улыбается он, пока я пытаюсь справиться с собой.
— И всё же сотрясение на лицо, — нервно сглатывая, наконец, изрекаю я, когда он, ухмыльнувшись, поднимает взгляд выше.
Несколько долгих, мучительных секунд мы играем в гляделки.
— Так и так поцелуешь, Смит, — пожимает плечами он. Сказано настолько бессовестно уверенно, что мне становится не по себе.
— Да с чего бы? — высоко задираю нос. Мне всегда не нравилось, что он выше меня почти на голову. Прям до ужаса бесило. И сейчас тоже раздражает.
— Куда ты денешься, — развязно и самонадеянно произносит он. И его серые глаза при этом горят нездоровым, лихорадочным блеском.
Мне от такого заявления становится порядком не по себе. Уж слишком опасно это звучит.