На исходе алого заката (СИ)

— Брида, скажите, — вежливо обращается к ней Дженнифер. — Это ведь вам принадлежит та самая большая и дорогая коллекция кукол, известная во всей Калифорнии? Во всяком случае, Исайя говорил именно так…
Я знаю этот обманчиво-спокойный тон и уже чувствую, настрой своей девчонки. Хочет поставить на место заносчивую дамочку, не иначе.
В памяти всплывают фарфоровые лица, которые смотрели на меня со всех сторон. Жутковатое зрелище. С тех пор я в дом Бриды — ни ногой.
— Верно, — горделиво вскидывает подбородок старушенция, не понимая, к чему клонит моя невеста. — И не только в Калифорнии! Моя коллекция…
— Красивые куклы наверняка, — перебивает Джен.
— Очень! — кивает старуха, и свисающие гроздьями брюлики, которым она уже пела сегодня хвалебные оды, позвякивают в её ушах.
— Разве могут эти фарфоровые манекены заменить настоящих детей, Брида? — бьёт в самое сердце Дженнифер.
Мать перестаёт резать стейк, вскидывает на Смит изумлённый взгляд.
— Детский смех, слёзы, первые шаги… слова, разбитые коленки и отчаянное противостояние родителям…
Брида поджимает губы. Бледнеет. Не моргает. Совсем. Того и гляди, отъедет на тот свет прямо здесь. Только трупа нам не хватало сегодня для полной картины и атмосферности…
— Дженнифер, — пытается остановить её моя мать.
Стоит, наверное, пояснить, что у Бриды своих детей никогда не было. Потому что какой нормальный мужик свяжет свою жизнь с этой женщиной-пилой.
— Не говорите мне, что я не хочу детей. Разве может человек, не имевший этого, рассуждать на подобные темы? — вскидывает бровь Джен, чуть склоняя голову влево.
Бумеранг вернулся весьма стремительно… Отомстила за Эмили. Красиво и непринуждённо.
— А вот и десерт, друзья! — подгоняя жестом прислугу, пытается сгладить углы Диана, стреляя в меня глазами.
— Что-то я действительно чувствую подкатывающую тошноту, — громко признаётся Дженнифер, — Подышим воздухом, Исайя?
— Я не против.
Оба встаём. Беру её за руку, переплетая наши пальцы.
О да, матушка моя в гневе. Меня, однако, это не тревожит. Сама виновата.
Гости тоже растерянно хлопают глазами. Покидать стол посреди торжества у нас не принято. Дурной тон это называется. Отсутствие манер. Неуважение. Но пусть они сперва сами всему этому научатся.
Да и чихать на эти дурацкие правила, всё равно званый ужин вышел хуже некуда. Стоило предположить заранее, что мать неспроста устраивает этот вычурный приём… Всё коту под хвост.
— Прости за испорченный вечер, — тяжело вздыхая, извиняюсь я, доставая сигареты.
Мы с Джен в моей комнате. Она сидит на кровати и массирует ступни. Натёрла пальчики ненавистными каблуками.
— Ричи, потому я и не хотела всех этих пафосных приёмов. Ещё на дне рождении твоей матери я почувствовала себя максимально ущербной. Уж очень она старалась указать мне моё место!
— Не говори так, — выдыхаю дым, приятно щекочущий лёгкие.
— Да мне всё равно, как она ко мне относится. Считает меня не достойной своего сына, бога ради… А вот Эмили пусть не трогает! — предупреждает она. — Ты знаешь, я молчать не стану.
— Знаю. Я поговорю с ней.
Она морщится и отмахивается.
— Я за тебя замуж выхожу. А не за твоё чиканутое семейство.
— Злишься? — разглядываю любимое лицо. Пытаюсь прочитать эмоции, чтобы знать, насколько всё плохо.
Смотрим друг на друга, и она прекрасно понимает о чём речь.
— Ты про то, что не посоветовался насчёт даты? — раздаётся ледяным тоном на всю комнату. — Или о том, что решил сделать из нашей свадьбы помпезное мероприятие века? В тот дворец не хочу, Ричи! Я не грёбаная английская королева! Ты представь меня там на минуту!
— Очень даже представляю, — улыбаюсь я. — Ты рядом в шикарном платье и все вокруг будут мне завидовать.
— Притормози, Исайя! — качает она головой и встаёт с моей постели. Подходит и забирает из моих пальцев сигарету. — Ты так активно взялся за эту свадьбу, что мне не по себе.
— Потому что хочу этого больше всего на свете, неужели не ясно? — говорю ей честно. Обиженно.
— Куда мы так торопимся? — спрашивает недовольно.
 
— А зачем тянуть? — дотрагиваюсь пальцами до её обнажённого плеча.
Молчит.
— Или ты передумала? — не без доли сомнения всё же любопытствую.
— Нет, не передумала, Ричи, но мне не нравится, что ты всё решаешь самостоятельно! — идёт к окну и задумчиво смотрит в сторону сада.
— Ты сама твердила о том, что не хочешь заниматься организацией свадьбы, — уже ни черта не понимаю я.
— Но посоветоваться ты мог бы? — тихо укоряет она. — По поводу даты и места. Это ведь важно!
Подхожу сзади. Обнимаю. Целую висок, вдыхая подаренный мною аромат.
— Чего хочешь, Джен? Отменить всё? Давай я сделаю это… — сжимая челюсти, предлагаю сквозь зубы.
И если скажет да, то я просто умру, наверное.
— Нет, — закрывает глаза, когда мои губы скользят ниже вдоль скулы и опускаются к тонкой, соблазнительной шее. — Ты меня с ума сводишь этим ожиданием, понимаешь или нет? Я скоро свихнусь…
— Исайя, — её рот приоткрывается, когда я прихватываю губами и ласкаю нежную кожу, опуская тоненькую бретельку платья вниз.
— Издеваешься надо мной как над сопливым подростком, Смит. Мы столько времени потеряли уже.
— Ты сам начал тот спор, — смеётся она, а я уже вовсю глажу округлую девичью грудь, так вызывающе проступающую через тонкую ткань. Задыхаясь от страсти, которая накрывает меня моментом.
— Давай забудем уже про него, я доказал тебе всё, что только можно, — прижимаю её к подоконнику. — Хочу тебя. Так давно, что умом тронуться можно, Смит. А ты всё играешься!
Если честно, я уже на грани. И она должна это понимать. Мне двадцать три, а не шестнадцать.
Да о чём я? Уже тогда моя сексуальная жизнь кипела как вулкан.
— Исайя, я тоже хочу, — разворачивается ко мне лицом и тянет за воротник рубашки ближе к себе. — Но ты обещал держать своё слово. За язык никто не тянул, верно? Твоё было предложение или я ошибаюсь?
***ть.
— Чувствую себя жертвой пубертата, пора сжалиться надо мной Смит, — целую пухлые губы и лезу под платье: чересчур сексуальное и дерзкое. — Лучше б в мужской монастырь меня отправила, клянусь…
Хохочет. Целует меня в шею. Так, как я люблю. Жарко. Пылко. Пальчики расстёгивают пуговицы на рубашке. Я дурею, когда маленькая, горячая ладошка смело касается вздымающейся груди и крадётся ниже, накрывая мышцы живота.
Стискиваю её в объятиях, зажимая у окна.
— Смит… — шепчу бессвязно. — Ты даже не представляешь как хорошо я могу сделать нам обоим. Глупая, давай забудем про то пьяное пари. Я устал ждать…
— Тем интереснее, разве нет? — смотрит на меня своими невыносимыми глазами.
****ец. Иногда я чувствую себя полным идиотом. Он и есть, пожалуй. Клоун…
Надрался я тогда нещадно. Уговаривал встречаться со мной. На крови клялся, что всё у нас будет «как надо» после свадьбы! Петух… Всего-то навсего хотел доказать ей, что серьёзно отношусь к ней. Доказал млять, а толку! С мёртвой точки почти не сдвинулись. Зажимаемся как подростки.
Выдыхаю шумно, пытаясь угомонить грохочущее в груди сердце, стремительно разгоняющее кровь по венам. К тому самому месту, где сосредоточение моего вожделения. Мне кажется, дружок уже не верит, что «этот день с Ней» когда-нибудь наступит.
Я устал. Измотан. Зол. На неё. На себя.
В дверь стучат. Дженнифер убирает руки и поправляет платье. Я до боли закусываю внутреннюю поверхность щеки.
— Исайя, нужно вернуться к гостям, — недовольно осматривая мой потрёпанный внешний вид, грозно говорит мать.
— Я не в том настроении, — бросаю гневно.
— Ричи-младший! — предупреждающе начинает.
— Мы уезжаем, «спасибо» за праздник, мама! — захлопываю дверь перед её носом.
— Мы правда сбежим отсюда? — моментально приободряется Джен, примирительно протягивая ко мне руки.
— Да. Переодевайся. Возьми что-нибудь у Ванессы… Иначе порву на тебе это платье «вырви глаз» прямо в машине…