Песнь личной служанки Повелителя (СИ)

Душу переполнял страх за жизни родных. Я слышала крики, знала, что там за стенами идёт бой, знала, что там убивают и погибают.
— Они ещё не прибыли.
Двери тронного зала с грохотом распахнулись. Стражники под мой испуганный вскрик бросились на появившегося в дверях гармонта. Враг легко отбивался от атак, орудуя огромным мечом. Мышцы бугрились на его руках, пока он с рычанием обрушивал удар за ударом. Крылья раскрывались за его спиной чёрным плащом.
— Беги! — отец подтолкнул меня к Древу.
Еще полгода назад он показывал нам всем потайную дверь под корнями. Тогда я считала это странной необходимостью.
— Нет!
— Беги я сказал! — отец развернулся ко мне, решимость и отчаяние наполняли родные глаза.
Следующие слова оборвались, когда в его горло ударил кинжал. Уши заложило, я не сразу поняла, что кричу от ужаса и страха. Происходил самый дикий кошмар в моей жизни. Я бросилась на колени возле отца, потянулась к ране на его шее, откуда хлестала кровь. И рыдала, не зная, что предпринять.
— Беги, Лира, — прохрипел отец, и это были его последние слова.
Лазурный взгляд остекленел, его покинула жизнь.
— Отец, нет! — я встряхнула его за плечо, продолжая всхлипывать и стирать окровавленными руками слёзы со щёк.
Это не может быть правдой! Мой отец, мой горячо любимый отец погиб?! Я не верю, не хочу верить.
Мои рыдания прервал гулкий смешок. Обернувшись, я встретилась взглядом с бездонными глазами гармонта. Полные губы растянулись в злорадной усмешке.
— Теперь ты королева, малышка, — он медленно двинулся ко мне.
С огромного меча стекала кровь убитых стражников и тяжёлыми каплями падала на пол, создавая за ним алую дорожку. Я поползла назад, скользя по луже крови. Платье пропиталось ею, облепило ноги, мешая двигаться. Я вскочила, пробежала вперёд и снова упала, но вновь упрямо поднялась на ноги.
— Тебе не сбежать, — злорадно рассмеялся мужчина. — Потайной ход перекрыли заранее. Твой народ пленён.
Слёзы всё лились из глаз, а сердце, казалось, перестало биться в тот момент, когда прервалась жизнь отца. Я почти не видела, куда бегу, и громко ахнула от неожиданности, когда налетела грудью на что-то твердое. Чтобы не упасть, сжала ладони на шершавой поверхности, обдирая кожу. И только тогда поняла, что вцепилась в Древо Мира.
— Спаси! — даже не прокричала, а пропела на высокой ноте.
И белоснежные листья засияли ярче, словно отвечая на мой отчаянный крик. Что-то в глубине души поднималось, росло, крепло, готовое в любой момент воспарить. Я вспомнила строчки стихов, что только утром показывала отцу. И они зажглись на языке торопливым шепотом, обращенным к Древу:
Твоя мелодия во мне звучит,
Через века мне память наполняя
Той мудростью, что предки поверяли
Тебе в посланиях своих молитв.
Древо отозвалось. Сияние усилилось, а в тело от ствола полилась сила. Я чувствовала, как создается моя алетерна, как моя песня наполняется сиянием души. Следующие строки пришли сами, их я уже пропела, плача и всхлипывая, ощущая, как сердце жгут горечь и злость:
О, сколько крови и пожарищ дым,
В ушах звенят мольбы и крики боли.
Скажи, чем это заслужили мы?
И как мне в сердце ярость успокоить?! 
— Что ты делаешь, тварь?
Я закричала, когда рука мужчины вцепилась в мои волосы. Он потянул меня к себе, пытаясь отодрать от Древа. От боли темнело в глазах, но припев уже зарождался в глубине души, я ощущала, как кипит во мне сила алетерны, как она меняет моё тело, наполняя безликую внешность цветом и мелодией.
Лети, моя песня, в бездонную высь!
Душа, оживи, расправь свои крылья!
Мне ничего не было нужно для себя, я лишь желала спасти свой народ, защитить их от врагов, не позволить пленить. Именно о спасении я молила, об убежище, наполняя строки алетерны силой своей неокрепшей души. Спаси их, накажи врагов!
Поднялся ветер и странный гул. Крик мужчины оглушил. Хватка на волосах исчезла, и я увидела, как гармонта отбрасывает в сторону корнями. Они обвили его мощную фигуру, приковали к полу, а корни продолжали двигаться, прорастая сквозь мраморные плиты и безжалостно прошивая тело мужчины. Он корчился в агонии, разбрызгивая вокруг себя кровь из ужасных ран, кричал, пока голос совсем не охрип.
 
— Ариэс! — ворвавшись в тронный зал, к умирающему гармонту бросился второй.
Он вцепился в корни, пытаясь вырвать их из тела собрата. Но те развернулись и впились уже в его руку. Меня же подхватили мощные потоки ветра, закружили, лишая любых ориентиров. Свет Древа ослепил. Секунда, и тронный зал исчез. Тело на пару мгновений объяла невесомость. Алетерна затихла в груди, а меня бросило о землю. Приподнявшись, я обнаружила себя на улице неизвестного города. И долго лежала, ожидая, что Древо перенесет других иллеми. Но никто так и не появился. Я осталась одна.
Надежда есть, пока теплится жизнь,
Быть может, я ещё буду счастливой…
Последние строчки припева ожили на пустынных улицах. Моя песня родилась в смерти врага и в боли потери, в желании спасти и в страхе погибнуть. Так началась моя алетерна. Её я буду петь до конца жизни. Моя песня одиночества.
Глава 1 
Спустя два года…
— Лира, вставай, опять проспишь, — раздался голос Лили.
Я попыталась ускользнуть от неё под подушку, обняла руками тёплое одеяло. Но его у меня отобрали, а потом забрали и второе прикрытие.
— Лира!
Приоткрыв один глаз, я оценила строгое выражение лица моей подопечной. Иногда кажется, это она меня опекает. Черные волосы были собраны в пучок, в руках она держала платье, штопкой которого занималась. В отличие от меня, она пыталась зарабатывать на жизнь честным путем. Карие глаза смотрели серьезно, но в их глубине я видела смешинки. Через пару месяцев ей должно было исполниться семнадцать, но вела она себя на все двадцать пять.
— Встаю, — пропела я, нехотя поднимаясь.
Комната тонула в солнечном свете. Узкая кровать и шкаф — вот вся обстановка. Но когда я очутилась на улицах Деаполя, у меня не было ничего.
— Лира, — в комнату вбежал Кай. Черные вихры торчали в разные стороны, такие же карие, как у сестры, глаза сияли задором. Он был на пять лет младше Лили. — Можно мне с друзьями на озеро?
— Он не сделал упражнения, — сестра сразу сдала брата.
Школа в городе была, но довольно далеко от нашего района, поэтому я сама преподавала детям грамоту по купленным книгам.
— Я сделаю после обеда, — пообещал он, сложив ладошки в просительном жесте.
— Хорошо, — ведь я просто не могла отказать, когда он так на меня смотрел.
— Ура! — Кай радостно подпрыгнул на месте и в момент рванул прочь из комнаты.
— Вставай, Лира, — проводив уход брата улыбкой, Лили уже серьезно посмотрела на меня. — У тебя встреча с Райдером.
— Я не забыла.
Напоминание о самом важном деле за последние полтора года заставило собраться с мыслями. Мы были на пороге новой жизни, нужно лишь сделать последние шаги к ней.
Два года назад я осталась совсем одна на улицах неизвестного города. Потерянная, напуганная, я не знала, куда податься. Мне повезло: в тот день среди толпы мне встретилась Мина, мать Лили и Кая. Она отвела меня к себе, поделилась едой, пусть они и сильно бедствовали. Первые дни после перемещения я готова была сдаться, просто умереть, когда узнала, что осталась последней из своего народа. Мина выходила меня, помогла. И когда она сама заболела и умерла, я взяла заботу о её детях на себя. Только они, их улыбки и поддержка заставляли меня двигаться вперёд.
Сборы прошли быстро. Я умылась, переоделась в неприметный костюм, в котором хитро прятались многие нужные вору вещи. Смешно, принцесса стала воровкой. Но я бы пошла и на большее, чтобы уберечь Лили и Кая от невзгод. Оказалось, что выжить на улицах нелегко. Мы недоедали, жили в полуразрушенном бараке. Когда заболела Лили, я пошла на воровство, чтобы добыть лечебный настой. Именно тогда меня заметил Райдер. Увидел, как я выбегаю из лечебницы с добытым лекарством.