Если ты осмелишься (ЛП)

— Один.
Позади меня раздаются завывания, как будто хоккейная команда изменила форму под полной луной. За ним следует топот тяжелых шагов, и ужас, какого я никогда раньше не испытывала, пронзает меня.
Даже имея преимущество, у меня нет шансов против лучших спортсменов кампуса. Я не могу обогнать их. Я не могу отбиться от них.
Темнота — мое единственное преимущество. Если я смогу раствориться в тени, возможно, мне удастся спрятаться. Переждать, пока им не надоест меня искать.
Я сворачиваю с тротуара и несусь между кирпичными зданиями, мои ноги уже кричат, они все еще болят после миль, которые мне пришлось пройти пешком обратно в кампус. Улюлюканье и крики приближаются, хоккейная команда несется за мной, как стая койотов по следу раненой добычи.
Слезы угрожают затуманить то немногое, что осталось у меня, чтобы видеть в темноте. Я смаргиваю их, размахивая руками и не обращая внимания на боль, которая уже нарастает в икрах.
Я не могу позволить им поймать меня. Я не могу позволить им поймать меня.
Они причинят мне боль.
Если я вообще её переживу.
Рядом с библиотекой я замечаю кирпичную стену высотой мне по пояс, окруженную живой изгородью. Сердце колотится у меня в горле, я карабкаюсь по стене, кожа на моих руках содрана и шелушится. Я спрыгиваю вниз, пригибаясь как можно ниже, чтобы слиться с тенями.
Две пары кроссовок шлепают по бетону, замедляя шаг, когда понимают, что потеряли мои очертания в темноте. Я замираю и задерживаю дыхание, не смея пошевелить ни единым мускулом.
— Не могу дождаться, когда трахну ее, — усмехается Трей. — С первого дня хотел уничтожить эту сладкую киску.
Желчь подступает к моему горлу. Если и есть кто-то, кого я боюсь так же сильно, как Уэса, если не больше, то это Трей.
Он уже добирался до меня. Если ему удастся сделать это снова, я не уверена, что на этот раз мне удастся от него сбежать.
— Ты берешь ее киску, а я возьму ее рот, — говорит ему Броуди. Они смеются вместе, их шаги затихают, когда они проходят мимо.
Я жду, когда раздадутся их шаги или появятся другие, но, когда их нет, я делаю медленный, успокаивающий вдох, прежде чем медленно поднимаюсь по кирпичной стене и упираюсь руками, чтобы подтянуться вверх.
Я побегу обратно в общежитие. Я буду держаться тени возле зданий и смешаюсь с толпой, сбегу от них…
С тротуара в пяти футах от меня наблюдают два Дьявола.
Трей и Броуди.
— Готова поиграть, красотка? — Трей растягивает слова.
Мое сердце чуть не взрывается в груди, и я пытаюсь перемахнуть через стену и сбежать, но обе их руки уже на мне, оттаскивая меня назад.
Из моего горла вырывается крик, мое последнее оружие для самосохранения. Но они только смеются, даже не потрудившись прикрыть мне рот.
Они прекрасно понимают, что мы здесь одни. Я и двадцать пять дьяволов.
— Мы поймали ее! — Броуди кричит своим товарищам по команде. Несколько возгласов в ответ, прежде чем подбегают другие.
Трей наклоняется к моему уху и шипит:
— Я разочарован. Я ожидал лучшего боя.
Я бьюсь в их руках, но это бесполезно. Повторение того дня, когда они поставили меня на колени в коридоре, удерживая на месте и не давая сбежать.
Только на этот раз их двадцать пять, и ни у кого нет шансов спасти меня.
Угроза Трея звучит у меня в голове. Теперь, когда я в его руках, он собирается уничтожить меня.
Они бросают меня на бетон перед шестью другими парами ног. Другие крадутся в темноте, чтобы окружить меня. От ужаса у меня раскалывается голова, боль в руках и коленях уже пульсирует. Мое сердце колотится так быстро, что могло бы участвовать в Олимпийских играх.
Я изучаю глаза за масками передо мной. Ни одна из них не принадлежит Уэсу.
Как он мог допустить, чтобы это случилось со мной? Как он мог это организовать? Я понимаю, что он хочет наказать меня. Но это хуже, чем я когда-либо думала, на что он способен.
Я ожидаю, что они будут ждать появления своего капитана, но Трей хватает меня за волосы, дергает вниз и опрокидывает на спину.
Я царапаюсь и пинаю его, но несколько пар рук быстро прижимают меня к земле. Их смех и маски кружатся над моей головой.
 
Чужая рука скользит вверх по моей рубашке, другая — по шортам. Я извиваюсь, глаза щиплет, когда я пытаюсь вырваться, но они не двигаются с места.
Трей наклоняется, прежде чем обхватить мою грудь и сжать.
— Боже, я люблю, когда они сражаются.
Он так сильно и быстро задирает мою футболку на груди, что я задыхаюсь. Ночной воздух целует мою обнаженную кожу, и Трей стонет.
Кто-то предупреждающе рычит из темноты.
— Черт! Копы!
Серия проклятий и криков и большая часть рук покидает мое тело, кроссовки скрипят, когда Дьяволы убегают.
За исключением пары рук, все еще удерживающих меня. Маска все еще парит над моей головой, уставившись на меня с безжалостным намерением.
— Трей! — Броуди кричит, толкая его в плечо. — Вперед! Копы!
— Мне похуй, — кипит Трей, его зеленые глаза сверлят дыры в моем черепе, пока его рука возится с пуговицей на моих шортах.
Но Броуди дергает его за руку.
— Пошли, чувак!
Трей в последний раз больно сжимает мою грудь, обещая вернуться за добавкой, прежде чем отпустить меня и уйти с Дьяволами.
Я делаю глубокий вдох, прежде чем рыдание сотрясает мое тело. В тишине я позволяю ужасу от того, что только что произошло, от того, что могло случиться, поселиться в моих костях и заставить мои конечности дрожать, пока я не заставляю себя встать.
Мне нужно убираться отсюда к чертовой матери, пока кто-нибудь из них не рискнул вернуться.
Но когда я поднимаюсь на ноги, я понимаю, что уже слишком поздно.
Один из Дьяволов уже вернулся. Или он вообще никуда не уходил.
Уэс.
Улыбка под его маской садистская. Как будто это волк, нашедший свой обед.
— Уэс, — шепчу я, в последней попытке воззвать к человеческому сердцу, которое, я надеюсь, все еще бьется где-то под кожей хищника. — Пожалуйста, не надо…
Он делает шаг ко мне, и еще один крик срывается с моих губ.
— Копы найдут тебя.
Его ухмылка становится шире, голова слегка наклоняется. Хищник, забавляющийся своей добычей.
— Здесь нет полицейских.
Я пытаюсь воспроизвести предупреждающий крик в своей голове. В тот момент, охваченная ужасом, я не узнала голос, принадлежавший Уэсу.
Конечно, здесь нет никого, кто мог бы спасти меня. Уэс просто хотел, чтобы я принадлежала только ему.
Я срываюсь с места, разворачиваюсь и мчусь по тротуару на парковку.
Я осмеливаюсь оглянуться через плечо. Уэс неторопливо идет за мной, настолько уверенный, что догонит меня, что не утруждает себя переходом на бег.
Теперь мы совершенно одни. Хищник и жертва.
Тротуар уступает место темной траве под моими ногами, когда я бегу к границе леса. Прежде чем скрыться за деревьями, я еще раз замечаю Уэса позади себя.
Бежит за мной, как будто я украла его самое ценное.
Как будто я убила его сестру.
Я врезаюсь в лес, ветки и листья хрустят под моими ботинками, низко свисающие ветки хлещут меня по рукам и лицу. Одна достаточно острая, чтобы по щеке потекла кровь. Боль еще не ощущается, похороненная где-то глубоко под ужасом.
Его ботинки врезаются в кусты позади меня, слишком близко. Он сокращает расстояние между нами за секунды. Если я продолжу бежать, он выследит меня и поймает.
Я прячусь за дерево и прижимаюсь спиной к коре, тяжело дыша, но стараясь не шуметь. Все, на что я могу надеяться, это на то, что смогу прятаться достаточно долго, чтобы Уэсу стало скучно и он оставил меня здесь. Чтобы возобновить охоту в другой раз.
Я напрягаю слух, пытаясь уловить хруст его ботинок по земле. Но ничего не слышу. Он направился в другую сторону?
Я одна. Я одна. Мое сердце колотится, вот-вот взорвется. Может быть, я переживу еще одну ночь.
Я беззвучно выглядываю из-за массивного ствола дерева…