Если ты осмелишься (ЛП)

Новая форма пыток.
Глава 20
После
Вайолет
Я звоню маме. Она отвечает после третьего гудка усталым голосом
— Привет, дорогая.
Мое сердце сжимается. Я снова “дорогая”. Хотя бы на секунду она забыла о своем разочаровании во мне.
— Привет, мам. Я хочу попросить тебя об одолжении. — Она вздыхает в трубку, и я продолжаю, прежде чем она успевает возразить. — Ты можешь отвезти меня сегодня на могилу Хлои? У нее день рождения.
Мы с Хлоей уже составили планы на ее день рождения к концу апреля. Утром мы первым делом отправлялись в кино и пробирались из кинотеатра в кинотеатр, просматривая столько фильмов, сколько могли, пока нас не выгоняли. Ее любимыми были ромкомы и хорроры — дихотомия, с которой я никогда не могла смириться. Затем мы отправлялись на каток и катались на коньках, что означало, что она каталась, а я безопасно наблюдала за происходящим с твердой земли. Мой план состоял в том, чтобы к тому времени моя книга была написана, чтобы я могла распечатать ее, подписать и подарить ей первый экземпляр моей первой в истории книги. Посвящается ей.
Мы с ней думали, что моя первая книга будет вдохновлена моей жизнью. Веселой, романтичной, может быть, даже непристойной.
Теперь, если бы я написала книгу, основанную на моей жизни, я почти уверена, что она была бы отложена в долгий ящик как хоррор. Последние три ночи я вскакиваю без сна, как раз в тот момент, когда Уэс выжимает жизнь из моего горла в моих кошмарах. Когда все двадцать пять Дьяволов выслеживают меня и прижимают к земле, пока каждый из них делает свой ход.
Что бы со мной случилось, если бы та охранница нас не нашла? Трахнул бы меня Уэс? Засунул бы свой член мне в глотку? Его рука лежала на ширинке.
Самое сумасшедшее в том, что… Я бы не стала пытаться остановить его.
Мама снова вздыхает, на этот раз с ноткой сочувствия.
— Я не могу сегодня, дорогая. Я работаю в два раза больше. Может быть, в эти выходные.
Паника поднимается в моей груди. Не в эти выходные день рождения Хлои. Мне нужно быть рядом с ней сегодня.
— Пожалуйста, мам. Это не займет много времени…
— Вайолет, тебе все равно не стоило идти сегодня на кладбище. Там будут Новаки.
Я вздрагиваю. Я знаю, что она права, даже если не хочу этого признавать. До несчастного случая родителям Хлои нравилось, что я была рядом — трудно представить, что они празднуют ее день рождения без меня.
— Мне нужно сделать ей этот подарок.
Маленькая фаршированная утка, которую я выиграла на карнавале. Хлоя возжелала Утенка, как только я взяла его в руки. Это немного, но я хочу подарить это ей на день рождения. Тем более что мне так и не удалось написать эту книгу.
Если бы та ночь прошла по-другому, если бы Хлоя была все еще жива, написала бы я свою первую книгу? Был бы Уэс моим парнем, а не мучителем?
— Можешь оставить это на выходные. Сегодня тебе не нужно наступать на пятки ее семье.
Если меня не подвезут к могиле Хлои, мне придется идти пешком. Даймонду действительно нужна автобусная система, но, к счастью, кладбище находится всего в нескольких милях отсюда, сразу за городской площадью.
Мне все равно, что я должна делать. Я иду на могилу своей лучшей подруги в ее день рождения.
Солнечные лучи падают на ряды надгробий, некоторые из них выцветают под резкими лучами солнца.
Кладбище, к счастью, пусто. Несмотря на то, что Хлоя была моей лучшей подругой, я не хочу, чтобы кто-нибудь видел, как я навещаю ее могилу. Они только осыплют меня ужасными оскорблениями. Все, чего я хочу, — это чтобы меня оставили в покое оплакивать мою лучшую подругу. Может, я и виновата в ее смерти, но я не хотела, чтобы она уходила. Это, похоже, никто не понимает. Я так же опустошена ее потерей, как и все остальные. Если бы я могла вернуть то, что я сделала, если бы я могла вернуть всю ту ночь, я бы это сделала. Я бы поменялась местами с Хлоей в мгновение ока.
 
Я опускаюсь на колени перед ее надгробием. Хлоя Новак. С 2003 по 2023 год. Любимая дочь, сестра и подруга.
Слова расплываются, и я кладу фаршированную утку к основанию камня. Я почти чувствую, как призрак Хлои ухмыляется рядом со мной, шепча спасибо.
— С днем рождения. — И эти два слова — все, что я успеваю произнести, прежде чем рыдания сотрясают мое тело. — Мне так жаль, — шепчу я. — Мне так жаль, Хлоя.
— Все еще хочешь поменяться местами? — спрашивает глубокий мужской голос позади меня.
Я выпрыгиваю из своей кожи и разворачиваюсь, рыдания застревают у меня в груди.
Уэс нависает надо мной, букет цветов, зажатый в его руке, свисает сбоку.
Черт. Я не думала, что он приедет так поздно со своими родителями.
— Что? — Спрашиваю я, мой мозг лихорадочно соображает, безуспешно пытаясь понять смысл его слов.
— Ты сказала, что хотела бы быть тем, кто умер той ночью. — Его голос и глаза ровные, бесстрастные.
— Да. — Я говорю это каждой клеточкой своего существа.
Часть меня — глупая, дебильная часть — надеется, что он заключит меня в объятия, погладит по волосам на затылке, пока мы вместе будем плакать над девушкой, по которой мы оба так сильно скучаем, что ее потеря тяжестью давит нам на грудь, сокрушает и душит.
Он, конечно, этого не делает, и рыдание подступает к моему горлу, но мне удается проглотить его.
Когда над нами повисает тишина, а Уэс не делает попытки задушить меня, я пытаюсь еще раз.
— Я знаю, ты не хочешь этого слышать, Уэс, но я с…
— Заткнись нахуй, Вайолет. — Он поднимает руку, слова звучат без его обычного яда, но приказ заставляет мои губы плотно сжаться. Как будто он слишком измотан для своего сегодняшнего плана мести. — Убирайся отсюда на хрен, или я сам похороню тебя здесь.
Я поднимаю руки, отступая от могилы Хлои.
— Хорошо. Я ухожу. Я с… — Но я останавливаю себя, зная, что по какой-то причине ”прости" — последнее слово, которое Уэс Новак хотел бы услышать из моих уст.
Я почти бегу к парковке, убегая от Уэса как можно быстрее, пока он не передумал отпускать меня невредимой. Прежде чем он ткнет меня лицом в грязь и заставит съесть это.
Когда я добираюсь туда, дыхание вырывается из моей груди. Уэс сидит перед могилой Хлои, повернувшись боком к ее камню и положив руки на колени, как будто он непринужденно болтает с ней. Пока он не проводит большим пальцем по своей щеке.
Я отворачиваюсь, предоставляя ему уединение, которого он заслуживает. По отношению ко мне его внешность холодна, жестка. Но где-то в глубине души та его более мягкая часть, та часть, которая сделала его тем Уэсом, которого я знала раньше, все еще там.
Я всегда знала, что у него большое сердце. Больше, чем он любит показывать. Когда-то я думала, что для меня есть в нем место.
Но этого никогда не случится.
Уэс
Гребаная фаршированная утка. Приз, который она выиграла на карнавале. Маленький утенок, над которым Хлоя мгновенно сжалась и заворковала, как только он оказался в руках Вайолет.
Утка, которая напоминает мне о нашем первом поцелуе. Когда я прижался губами к ее губам и удивился, как я прожил целую жизнь, не целуя ее. Когда я понял, что ни за что не смогу удержаться от того, чтобы снова ее поцеловать.
Глядя, как Вайолет рыдает перед могилой моей сестры, я застыл на месте. Как будто я почти забыл, что у нее там, внутри, есть сердце. Что до того, как Вайолет убила ее, они были лучшими подругами.
Но последний человек на этой Земле, заслуживающий моего сочувствия, — Вайолет Харрис.
Если бы не она, я бы не праздновал день рождения своей сестры на ее могиле. Я бы не купил ей гребаных цветов, потому что, когда она была жива, они ей даже не нравились. Сказала, что они скучные, неоригинальные. Такие подарки получают все девушки. Такой подарок, который не требует никаких раздумий.