Развод. Я не хочу её терять

Когда я заканчиваю гладить последнюю простыню, часы показывают три часа ночи.
Я убралась почти во всем доме за пять часов и не чувствую никакой усталости. Одно радует, мыслей почти нет. Слез тоже.
Убрав белье в шкаф, я иду в спальню, где поменяла постельное и сразу же загрузила машинку стирать с кучей полотенец.
Ложась в кровать, приятно пахнущую свежестью весенних лугов, беру в руки телефон.
Открываю чат с мамой, которая что-то мне прислала и улыбаюсь.
Я обещала ей позвонить, как буду готова к разговору. С картинки, присланной ею на меня, смотрел анимированный зайчик и гладил малыша, а сверху над ними светилось красным «Все будет хорошо».
Мама у меня в возрасте, как я говорю «женщины в соку». И она очень молодежная. Мы с ней порой ходим в бар выпить пива. Гуляем вдвоем и едим мороженое, или ходим за покупками.
Папа был таким же. Весь такой суровый, а нас любил и баловал, превращаясь в плюшевого главу семьи.
Закрываю чат. Выключаю телефон и засыпаю.
Утро проходит странно.
Вроде бы и спокойно на душе, но в то же время и нет. Я злая. Именно так я бы назвала те самые чувства, которые испытываю наряду со спокойствием. Может, со мной что-то не так?
Даже подумала прибегнуть к браузеру и поискать там ответ, но поняла абсурдность моих мыслей.
Выпив свой утренний кофе, я пошла будить сына.
Смотрю на его сонное личико, с едва приоткрытыми глазками и улыбаюсь.
– Пора солнышко.
– Ну мам…
– Ты попросил тебя разбудить очень рано, чтобы поехать к бабушке.
– А может это слишком рано?
– Девять часов утра.
– Это столько же как я встаю в школу?
– Нет, ты проспал на два часа дольше.
– Эх, -поднимается и сидит, свесив ноги.
– Знаешь, ты можешь остаться дома. А мы с бабушкой поиграем в твой дрон, так и быть, – дразню его и сон как рукой сняло.
– Ты его сломаешь. Ты девочка. И ты мама.
Я смеюсь от его почти разумных пояснений.
– Тогда я жду тебя на кухне.
– Уже бегу.
Заливистый смех пронзает пространство минутой ранее грустной квартирки, в воздухе которой витала боль, и я улыбаюсь.
Стоило закончить завтрак, в дверь входит Игорь.
– Папа, – сын бежит к нему и обнимает. – А ты куда ходил?
Скрестив руки, я жду немного других пояснений. Куда уходил все равно, зачем вернулся, вот что интересно.
– Занимался машиной, Вань. А ты куда так рано?
– К бабуле. Лиза тоже приедет сегодня. А ты с нами поедешь?
– Я не могу, сынок. Мне нужно на работу.
Фыркнув, я не желаю больше слушать этот бред и прочие его слова. Потому что… просто чувствую его ложь теперь во всем, что говорит и даже в движениях.
Они продолжают говорить, а я иду в спальню. Одевшись, я выхожу и наталкиваюсь на мужа.
– Думала, ты ушел.
– Ушел. Ты сама меня об этом просила.
– Я подразумевала нечто длительное. Из разряда навсегда. Надо было уточнить.
– Родная, – он двигается ко мне, и я не успеваю отреагировать, как оказываюсь в захвате его рук, прижатых к стене, а я между ними.
– Выпусти, – шиплю тихо, потому что рядом открытая комната сына.
– Не хочу уезжать на работу, когда мы с тобой в ссоре.
– В ссоре? Игорь, ты издеваешься? Я сейчас подниму ногу и ударю тебя в промежность, если ты не отойдешь.
– Настя, – переходит на свой соблазнительный шепот.
Я поддаюсь и, оказавшись возле его уха, говорю:
– Я тебя любила сильнее всего на свете. Просто представь, как это было, вспомни… Сейчас я тебя также сильно презираю, Наумов.
Ударяю по руке со всей силы и его рука, ослабнув, падает вдоль его тела, а я выхожу из захвата.
– С твоей правдой или без нее разводу быть.
– Нет…
– Я не задавала тебе вопрос. Я говорила тебе то, к чему стоит готовиться, Игорь.
Захожу за сыном, беру его игрушку с собой и мы уезжаем к маме.
С каждым метром, отдаляющим меня от него, я ощущаю, как тиски ослабевают.
– Все в порядке, – шепчу себе под нос.
– Что? – доносится голос сына с заднего сидения.
– Я говорю, что у нас все хорошо, да? – смотрю на него в зеркало заднего вида и вижу, как он счастливо кивает.
 
– Лучше всех.
Так и есть.
 
Глава 9. Мама
 
Доезжаем до квартиры мамы довольно быстро. Или просто я не замечаю времени в пути.
Стоит припарковать автомобиль, я смотрю на экран мобильного. Мне что-то приходило, но я не стала отвлекаться и смотреть. И вот передо мной смс от Игоря. О том, что он вернется домой завтра вечером.
– Ма, пойдем? – отвлекает от глубоких мыслей сын и я решаю проигнорировать.
Хватит уже.
Мы поднимаемся к маме и стоит войти, я бросаюсь на ее шею с крепкими объятиями.
– Так, ясно, – мама оставляет меня стоять на месте и поворачивается к своему внуку. – Почему бы тебе не пойти к бабушке Зое?
– А она не спит?
– Нет. Она ждала, когда ты приедешь и покажешь свои игрушки.
Он кивает и убегает к ней в комнату.
– Теперь ты. Раздевайся и на кухню.
Я стягиваю куртку и сапоги, затем ползу за мамой.
Какой бы сильной ни была, все равно хочется пореветь на плече материнском.
– Садись, – снова командует она и отворачивается к чайнику.
– Капельку коньяка в кофе можно?
– Обойдешься. Ты мне, итак, все расскажешь.
Она ставит передо мной кофейную чашечку с ароматным кофе и смотрит.
– Что?
– Говори давай.
– Ой, мам, – хватаюсь за голову и понимаю, что слезы даже не думают вытекать из глаз.
Вместо того чтобы размякнуть, как печенье в молоке я принимаюсь злиться.
– Он такой подлец, мама. У меня просто нет слов. В лицо лжет. Смотрит в глаза, и такую чушь несет. Я собрала его вещи и выставила, так вернулся. Разложил свою щетку, полотенце… Я так злюсь.
– Насть, по порядку.
– Я его встретила с утра. Говорю же, не спала ночь, собирала вещи. Он около шести вернулся. Весь такой как ни в чем не бывало. Я говорю, телефон дай. И понеслось. «Настя, успокойся», «Ты себя накрутила» и все в этом роде. Я и указала на дверь. Вытащила все его шмотки и оставила в гостиной и спать ушла. Только бы не видеть его лживое лицо.
– Так, а телефон?
– А что телефон. Проснулась, он Ваньку привез, давай манипулировать. Типа все хорошо у нас. Подарки притащил. И весь такой великодушный телефон дает. Представляешь, скотина такая.
– Он что, думает ты дура?
– Вот, – бью по столу заведенная. – И я о том же. Выбросила в мусорку его телефон. Почистил все и сует мне его. И опять весь такой невинный «Ну ты же просила телефон». Ой мама, я потеряла пятьдесят процентов нервных клеток за эти сутки. Потом же ночью, как сын уснул, ушел.
– Куда?
– Да черт знает. Зато утром опять заявился. Ваня говорит, поехали с нами к бабушке, и что он ответил?
– Не может?
– Ага, у него работа, – закрываю лицо руками и сильно тру его. – Мам, ты представь, он считает, что это ссора. Пытался выставить меня идиоткой, которая себя накрутила. И мне просто надо упокоиться. Мам, ну хоть ты скажи, а?
– Что?
– Что я не… не знаю. Что я не спятила. Что я… Что не схожу с ума. Я же с ним десять лет, мне кажется, я так срослась с ним, что не вижу дальше своего носа.
– Дочь, – она берет меня за руки, которые я оставила на столе. – Я не считаю тебя обезумевшей. Не считаю, что ты спятила. Думаю, ответом был телефон, который ты в руки не получила.
– Я будто слышу твое «но».
– Да, оно есть. Ты что собираешься делать?
– С браком имеешь в виду?
– Да.
– Развод, мам. Я и ему об этом сказала, когда мы с сыном уезжали к тебе.
– Я поняла. Думаю, надо узнать всю правду наверняка.
– Это сводит с ума, согласна. Я вроде бы знаю частично, понимаешь. Но когда не вижу второго пазла или картины целиком… Это в глаза бросается. Ну не нанимать же мне детектива за ним следить. Мы же не в фильме каком-то.