Операция "Контрольный в сердце (СИ)

Сквозь глубокую дрему улавливаю шорох. Поворачиваю голову, утыкаясь носом во что-то ароматное. Я же не заснула на ромашковом поле? Открываю глаза. Веки тяжелые. Я хочу спать еще сильнее. Хлопаю ресницами. Оказывается, по обеим сторонам от меня сопят малышки Диксен. Это все их каштановые волосы, среди которых, кажется, растут ромашки. Приподнимаюсь. В кресле напротив дремлет красотка Беатрис.
 – Мы тебя разбудили? – не открывая глаза спрашивает она. – Мне очень стыдно, – шепчу. – Нужно готовить праздничный ужин, а я заснула. – Ничего страшного, – качает она головой. – Это все смена часовых поясов. – Всего два часа – это не разница, – качаю головой. – Скорее всего дело в сбившемся распорядке дня. На ночную смену мы уходим в шесть вечера, приходим в шесть утра и спим часов до двух дня. И так на протяжении уже двух с половиной лет. В редкие дни выходных и вот такого короткого отпуска день путается с ночью. Надеюсь, я хоть когда-нибудь привыкну, – замолкаю. – Брюс тоже еле справляется, – кивает она. – Пойдем, пора ставить индейку в духовку. Сменим маму на кухне, – выходит из комнаты. Я осторожно выпутываюсь из объятий девочек, набрасываю на них одеяло.
Пока в кухне никого, я скидываю бутылочки в мусорное ведро и осторожно заваливаю их очистками батата.
Родственникам Бена я, кажется, нравлюсь. Вот только сам Бен жутко злится, когда я прошу налить мне немного вина. Ворчит, что вчера ночью я слезно обещала не пить больше, а сегодня прошу налить мне уже третий бокал!
 – Посмотри на Пенни! Она лечилась два года от алкогольной зависимости, – шепчет мне. – Отвали, Бенджамин, – фыркаю. Я не алкоголичка! И мне не нужно лечиться! Я прислушиваюсь к разговорам. Обычная семейная болтовня. Кто-то умер, кто-то родился… Все, как обычно. «Посмотри на Пенни! Посмотри на Пенни!», – ворчащий Бен в моей голове.
Я пялюсь на девушку. Ей всего тридцать, а она уже бывшая алкоголичка. Ничего в ней не выдает ее прошлого. Хотя… Как должен выглядеть алкоголик? Я не знаю. По словам Бена так как я. Пенни совершенно нормальная, она не кусает губы, как наркоман во время ломки. Она не нервничает. Совершенно спокойно болтает с окружающими, и не смотрит на бутылку вина, как жаждущий человек.
Спустя час режу пирог. Он весь разваливается. Моя мама печет такой, который не сыплется. Тыква размазалась по всей тарелке. Это раздражает.
 – Помочь? – женский голос. Так. Нужно сообразить чей именно. Оборачиваюсь. Конечно же это Пенни! Чудится мне, что не по своей воли она пришла сюда. – Он весь разваливается, – жму плечами. – Тесто – это слабая сторона кухни тети Джины, – понимающе улыбается. – Это ведь не я виновата? – смотрю на девушку. – Нет. Такая история всегда. Просто раздадим всем ложки, – отмахивается. – Не хочу, чтобы все подумали, что я криворукая. – Бен попросил поговорить с тобой, – неожиданно сообщает она. О! Ну, еще бы! – Пенни, у меня нет проблем с алкоголем, – качаю головой. – Судя по тому, что он мне рассказал – есть, – кивает. – Ты не знаешь меня! Плевать, что там рассказал Бен! – рычу. – Ты злишься. Я тоже злилась отрицая, – кивает. – Ой, отвали! – вскидываю руки. – Хорошо, – опускает глаза, идет к выходу. Черт! Я обидела ее. Я злая! – Пенни, стой! – хватаю ее за руку. – Прости меня, – накрываю глаза ладонью. – Мы с ним постоянно ссоримся. Вчера я сделала глупость. Сегодня он весь день злится на меня. Я нервничаю, поэтому выпила, – оправдываюсь. – Просто пообещай мне, что не будешь пить, когда нервничаешь, злишься. Не думай, что это лекарство, – качает головой. – Ладно, обещаю, – улыбаюсь. – Спасибо тебе. – Бери эту кашу. Пойдем, – тянет меня в столовую. Бен смотрит на нас, будто я заключенный, который вот-вот сбежит, а Пенелопа надзиратель. Я сажусь рядом с любимым. Он пялится на меня. Спрашивает о чем мы болтали. Закатываю глаза. Чертов лицемер. Не собираюсь отвечать. И он понимает, что я сержусь, больше вопросами не достает. – Уже час, я поеду домой, глаза слипаются, – зевает Беатрис. В доме тишина. Дэвид и Джина давно легли спать. Брюс с девочками уехал домой, а Бен молча ходил по дому и злился, так что я понятия не имею где он и что делает. Мы мыли посуду, болтали с Беатрис, пили вино. Я не хотела думать о том? что сегодня мы снова будем ссориться. И он будет нудить, что я много пью. – Я провожу тебя, – улыбаюсь. Минут пятнадцать качаюсь на качелях. Сегодня не так жарко, как было вчера. Даже прохладно. Я бы сидела и дальше, но совсем озябла.
Бена нет в комнате, свет не горит. Мне нужно переживать? Не знаю… Возможно. Но я не хочу думать о нем. Сейчас я хочу лишь принять прохладный душ и лечь спать. Прижимаю вещи к груди, шагаю в ванную. Опираюсь о стену, прохладные капли, словно дождь дарят расслабление. Странно… Мне кажется, я совсем не скучаю по Лос-Анджелесу. Не скучаю по нашему дому. Скучаю лишь по работе. Или не скучаю? Господи! Зачем я постоянно мучаю себя всякими вопросами? Идиотка. Я так устала, мне даже лень смывать шампунь, так и стою, упершись лбом в стену. Горячие ладони проползают по моему телу и обхватывают талию. Я тихонько стону, укладывая затылок на плечо Бена.
 – Мне этого так не хватало весь день. Меня нельзя не обнимать так долго, – хнычу. – Было бы странно прилипнуть к тебе на весь день, – убирает мои волосы, прижимает губы к моему уху. Ладони поочередно сжимают мою грудь. Поцелуи его становятся настойчивее, дыхание громче. Руки спускаются ниже. – Что ты делаешь? – тихонько двигаюсь навстречу его пальцам. Идиотский вопрос. Его пальцы во мне, но я не понимаю, что он делает? – Хочу тебя, – шепчет, прижимая меня к стене. Я поднимаю руки, тяну себя за волосы. Как же сильно хочется кричать! Вот сейчас я точно скучаю по нашему дому. Там, где только мы вдвоем и нас никто не услышит. Не услышит меня. Эти толчки… Они просто сводят с ума. Я люблю Бена, безумно и обожаю заниматься с ним сексом. За него я готова простить Бену все! Он удерживает меня, уложив ладонь на мой живот, а пальцы другой руки крепко впились в мое правое бедро. – Бенджамин, остановись, – выпрямляюсь. – Я хочу кричать. Слишком сильно хочу. Я не сдержусь, – качаю головой. – Потерпи, Холи, – шепчет. – Нет, хватит. Не могу, – отхожу. – Холи! – повышает он голос. – Мы пойдем в комнату, ты уткнешь меня лицом в подушку и можешь продолжать избавляться от напряжения, ну или в гараж, но туда, где нас никто не услышит! – руки трясутся. Его глаза наливаются яростью, гневом. Мне страшно. Я еще ни разу не видела его таким. Комментарий к Часть 54. Биби и большая семья Я рада,что ФБ, наконец-то, вернулся к жизни. Будьте прокляты, хакеры! Я скучала по ВАС!!!!!!!!
====== Часть 55. На краю Америки ======
 – Ты решила добить меня? – гремит мертвецки-ледяным голосом. – Что? – морщусь. – Сбавь громкость. Твои родители проснутся. – Ты невыносима! Эти два дня! А теперь прерываешь даже то хорошее, что я смог установить между нами? – И что же хорошего ты установил? – передразниваю его тон. – Решил трахнуть? Я устала, сегодня было слишком много событий: праздник, знакомство с твоими родственниками, чертов тыквенный пирог! – натягиваю на себя ночную сорочку. Признаться честно орать друг на друга, когда мы голые – идиотизм. – Тебя наверняка утомило все то вино, которое ты с радостью заливала в себя, несмотря на вчерашнее обещание, – голос становится тише. – Прекрати тыкать мне этим! – рычу. – Кем ты меня считаешь, что попросил даже свою сестру-наркоманку поговорить со мной о вреде алкоголя? – Она алкоголичка! – поправляет меня. – Наплевать, Бенджамин. Я не хочу об этом говорить. Сегодня я выпила совсем чуть-чуть. Пару бокалов вина не сделали из меня помешанную! – выхожу из ванной комнаты. Кажется, я не промыла волосы от шампуня. – Пару – нет, – входит за мной в комнату. – Я насчитал минимум семь. И это только за столом. Еще я не видел сколько вы выпили с Беатрис. – Я не пила! – фыркаю, забираясь под одеяло. – И даже водка с надписью «Американ Эирлайнс» не твоя? – ложится рядом. – Ты рылся в мусоре? – поворачиваюсь к нему. – Понимаешь, тяжелые стеклянные бутылочки имеют свойство падать на самое дно пакета. Прозрачного пакета, к слову, – смотрит на меня. – Поверить не могу, что ты шпионил, Бенджамин! – отворачиваюсь от него. – Это заметил папа. Но я сказал, что они мои. Я пил их в самолете, и забыл выбросить раньше. – Вот видишь? Это твои! – фыркаю. – Ты же понимаешь, что портишь свое здоровье, и врешь только себе? – тяжело выдыхает. Пошел к черту! – Холи! – накрывает ладонью мое плечо. ОТВАЛИ ОТ МЕНЯ! – Пожалуй, я откажусь от приглашения. – Какого? – бурчу. – В Галвестон. – Это который на побережье? – ложусь на спину. – Да. У брата Брюса там дом. У самой кромки залива. – И ты не хочешь ехать? – шмыгаю носом. – Хочу. Но ты так ведешь себя, что мы будем постоянно ссориться. Не хочу, чтобы сестра это видела. – Мы не будем ссориться, – качаю головой, прижимаясь к его груди своей. – Когда ты выпиваешь, это неизбежно, – жмет плечами, убирая от моего лица растрепанные мокрые пряди. – Я не буду, – качаю головой. Это же Галвестон! Горячий песок, великолепные пляжи. В Лос-Анджелесе мне не удавалось окунуться ни на секундочку. Слишком холодная вода была всегда, когда я решалась. – А надолго? – На сутки. Нам ведь нужно возвращаться в Калифорнию. – Мы поедем? Скажи, что мы поедем, – впиваюсь пальцами в его плечи. Глазами полными надежды смотрю на него. – Ну… Если ты обещаешь… – Обещаю! Клянусь! – пищу. Он пристально смотрит в мои глаза, а потом улыбается. – Значит, поедем, – кивает мне. Я счастлива! Обнимаю его за шею, впиваюсь губами в его губы.