Смертоцвет (СИ)

— А, да, — прибавила и сдула со лба прилипшую прядь волос. — Не забудь, что вот этого всего никогда не было.
— Чего именно? — переспросил Герман, оглядывая руины, в которые превратилось по меньшей мере два квартала.
— Ничего, — ответила Таня и усмехнулась. — Не было никакого флороманта. Никакого заговора Уварова. Никакого побоища в центре Москвы. Уваров на самом деле скончался в своем имении, Паскевич ушел в отставку по состоянию здоровья с сохранением всех регалий. А вот это все — результат диверсии противника, а также неудачного магического эксперимента.
— Очень неудачного, — кивнул Герман, еще раз бросив взгляд на окрестности. Ему вспомнились вдруг широко раскрытые глаза Арадны, глядящие в потолок, и по телу невольно прошла судорога. Больших усилий стоило Герману подавить ее и перестать думать об этом, изгнать этот образ из головы. Хотя бы на время.
Некоторое время они помолчали. Мимо прошли, ошарашенно оглядываясь, несколько жандармских офицеров под конвоем гвардейцев. Среди них Герман узнал лысого генерала Радлофа, который что-то с жаром говорил гвардейскому капитану. До него донеслись только слова: «…всего лишь недоразумение, которое скоро разрешится». Капитан в ответ оружием генералу не угрожал, но всем своим видом давал понять, что про недоразумение жандарм будет рассказывать иным инстанциям.
— Что мне не нравится в нашей службе, — задумчиво произнес Герман, пнув ногой небольшой обломок, упавший откуда-то сверху, — так это то, что у нас что ни случится, так потом оказывается, что ничего не случалось. Вот будут у меня внуки, спросят они меня: деда, а чем ты в молодости занимался? И что я им отвечу? Что перебирал бумажки в Зубцове?
— При нашей службе дожить до внуков — это само по себе большая удача, — серьезно проговорила Таня. — А что рассказать им, это ты как-нибудь сам придумай.
— И то верно, — ответил Герман.