Кофе в постель, пожалуйста! (СИ)
Верунчик взглянула на меня как на умалишенную.
— А обычные маски во времена цифровых технологий уже не котируются?
Я молча смотрела на подругу, переваривая ее реплику.
— Ты гений, черт возьми.
— А то! Все, базу сделала. Давай вторую лапку, будем красить.
Не успела я выполнить указание, как мой браслет завибрировал, а телефон ожил, требуя принять чей-то вызов. Вместо того чтобы ответить на звонок, я любовалась своими аккуратными ноготками. Все-таки Вера — очень хороший мастер. И замечательная подруга, которая всегда найдет для меня окошко в своем плотном графике.
— Тебя тут какой-то фелинолог хочет, — лениво заметила Верунчик, покосившись на экран телефона. — Твой ветеринар? Что-то с Люциком?
Я замерла, неверяще глядя на телефон. Да быть того не может!
— Вера, — прошептала я, боясь притронуться к возмущенной моим невниманием технике. — Это он…
— Кто он? — не поняла подруга и вдруг завопила: — Он??? Ты же с ним никогда не говорила?
Я замотала головой, продолжая тупо таращиться на экран.
— Так возьми трубку! Вдруг что-то срочное?
— Что? Экстренный секс по телефону? — нервно ответила я, чувствуя подступающую панику. — У меня вообще ногти накрашены!
— Бери или я сама отвечу!
— Алло.
Сердце пропустило удар, наткнувшись на тишину. С искоркой надежды я подумала, что любитель кисок не дождался ответа и бросил трубку, но вместо коротких гудков до меня донеслись непонятные шорохи.
— Алло! — произнесла я чуть громче и, прикрыв рукой микрофон, обратилась к Вере: — Фигня какая-то…
— Ничего, подожди, — посоветовала довольная подруга и, решив не тратить время даром, вновь взялась за мой маникюр.
Я кинула на нее сердитый взгляд и прислушалась. Сначала можно было разобрать только разнородные шумы и голоса, но потом мне удалось уловить отдельные слова: «…легавые и…ара стволов…». Отдаленное бормотание будто бы сменилось другим голосом: «…западло… на кордоне выписывают…».
— Какого?.. — возмутилась я, все еще прикрывая микрофон. — Похоже, случайно набрал. Но я слышу какую-то дичь!
Вера помахала мне, жестами веля класть руку в лампу и слушать дальше. Я засунула большой палец сушиться и покорно прижала динамик к уху. Похоже, разговаривали два человека, а телефон лежал в кармане или в сумке. Мужчины беседовали достаточно тихо, повышая голос только на отдельных словах. Я услышала что-то вроде «…нарвался на…аж… разбежались», после чего решительно сбросила звонок.
— Подслушивать нехорошо, — сказала я подруге в ответ на ее невысказанное возмущение.
— Это был шанс узнать что-то о человеке, которому ты собралась танцевать стриптиз. И ты только что этот шанс просрала.
— Надо будет что-то о нем узнать — сама спрошу.
— И он тебе ответит, конечно. — Скепсис в голосе Веры, сноровисто наносящей на ногти гель-лак, можно было черпать ложкой. — Ладно, чего уж там. Меняй руку.
Непонятный звонок немного выбил меня из колеи, и я погрузилась в раздумья, даже не сразу реагируя на просьбы Веры поменять руки. И как это все понимать? Что за странные разговоры, наводящие на мысли о криминале, и какое отношение к ним имеет мой знаток кошечек? Догадки и сомнения кружили в голове рассерженным ульем, но в конце концов я малодушно отмахнулась от них, решив: будь что будет!
Когда подруга закончила маникюр, втерев в преображенные пальчики по капельке ароматного масла, и плюхнула передо мной очередную чашку с чаем, я тяжко вздохнула и открыла коробку с макарони. Взяла одну штучку, а остальные подвинула к Верунчику.
— Лучше детям оставь. Маришка в школе?
— Ага, скоро придет. И сожрет все, что ты принесла, в одну секунду.
Я откусила свое пирожное и взяла чашку, как вдруг в дверь замолотили, ручка дернулась и в кухню вломился двухлетний карапуз в одних трусах, видимо соскучившийся по материнскому вниманию. Пока Вера уговаривала сына взять пироженку и ненадолго оставить маму с тетей Тамарой, я допила свой чай, попутно представляя, что было бы, если б нам с Андреем удалось завести ребенка. Дети — это, конечно, счастье, но когда тебя в любой момент могут оторвать от дел… Ни почитать спокойно, ни в ванне полежать, о личной жизни я вообще молчу. Зато наш брак сохранился бы, скорее всего. Я мысленно пожала плечами. Какой смысл думать о том, что могло бы случиться много лет назад?
Вера наконец сладила с Мишаней, отправив его обратно в комнату к отцу, и снова закрыла дверь. Словно в ответ на мои мысли она покачала головой и прокомментировала:
— Обожаю его, но иногда хочется сдать в садик на полный день и хоть немножечко выдохнуть. Хорошо хоть Димка стал помогать, все равно работает сутки через двое. — Вера выбрала себе нежно-зеленое пирожное и в сердцах откусила почти половину, продолжив с набитым ртом: — Какой ты мне поставишь диагноз? Плохая мать? Очень плохая мать?
— Вер, ну что за бред? У тебя муж, хозяйство, двое детей, а еще работа. Ты просто устала. Если хочешь, считай это диагнозом.
— Доктор считает, мне нужно отдохнуть? Такая психотерапия мне нравится.
— Скорее, ты мне провела сеанс психотерапии, — не удержалась я от смешка. — Спасибо тебе.
— Да без проблем, обращайся. У нас с тобой, на самом деле, очень похожие профессии: ты слушаешь, как люди жалуются на жизнь, и я слушаю, как люди жалуются на жизнь. И обе получаем за это деньги. — Верунчик хихикнула, довольная собственной шуткой. — Кстати, возьмешь одного человечка на терапию? В частном порядке. Клиентке муж изменяет, и она…
— Нет-нет, я завязала с частной практикой, — прервала я поток Вериных излияний твердым отказом. — Денег хватает, и работа с девяти до пяти меня вполне устраивает. Никаких психов, никаких глобальных драм, только подростковые кризисы и лесбиянки на школьном дворе.
— Зачем ты тогда вообще училась на психолога, да еще и кандидатскую защищала?
— Как зачем? Чтоб свои проблемы решить, разумеется.
— И как, удалось?
— По большей части.
— Оно и видно, — проворчала Верунчик, одним глотком допивая свой чай. — Секс по переписке и стриптиз для незнакомца — это прям триумф психического здоровья.
— Может, мне как раз… — начала я, но была перебита жужжанием браслета. — Да что опять⁈
— Твой тайный воздыхатель никак не успокоится?
— Нет, это от Андрея, — разочаровала я подругу, прочитав сообщение. — Просит подъехать к нему на обед, чтобы сообщить результаты из лаборатории. Я тебе говорила. Черт, неужели нельзя по телефону сказать, что там такое?
— Можно, но тогда он тебя не увидит, — подметила Вера, прикрывая хитрую улыбочку пустой чашкой.
— Вот только не надо грязных намеков. Мы с Андреем давно перелистнули эту страницу, так что нас ничего… — Я осеклась, вспомнив субботний звонок в галерее, и с подозрением уточнила у Верунчика: — Слууушай, а ты случайно не знаешь, почему у меня на контакт Андрея стоит Эми Ли? Два дня мучаюсь, не могу понять, как так вышло.
— Случайно знаю, — с чувством собственного превосходства заявила подруга. — Помнишь, я в августе пришла к тебе плакаться насчет Димки?
— Это когда ты коньяк с собой притащила?
— Было дело, — кивнула Вера. — В общем, под конец бутылки я вывалила на тебя свои проблемы и узнала много нового о твоих бывших. Потом было шампанское. Мы разбудили Рюка и пытались научить его говорить, что все мужики — козлы. В результате он сказал нам заткнуться, а ты откопала где-то початый мартини, врубила «Эванесенс» и постоянно порывалась позвонить Андрею. Я тебя еле остановила.
То-то я гадала, почему следующим утром мой замечательный сосед был в особенно скверном расположении духа, забрызгав своим ядом всю лестничную клетку.
— Вот за то, что остановила, отпускаю тебе все грехи! — с чувством сказала я, представив, что еще могла бы наворотить, если б Вера не пресекла мои попытки связаться с бывшим супругом: депрессивной песней на звонок я тогда бы вряд ли отделалась.
— Ну-ну, с тебя должок! — коварно потребовала Верунчик. — Покажешь потом фото своего фелинолога.