Кофе в постель, пожалуйста! (СИ)
— А это…
— По дороге домой вы вдруг очень устали и решили вздремнуть прямо в машине, — опережая мой вопрос, поведал сосед. — А спать в обуви, если верить вашим словам, неудобно и крайне вредно.
— Понятно.
— Да и автомобиль, как выяснилось, у меня тесный. Как там было… А, вспомнил! Ни ноги не вытянуть, ни мужское эго не потешить! — Выехав со двора, Сергей продолжил добивать мой окончательно павший моральный дух. — Придется менять на «Хаммер».
— Хорошо-хорошо, я уже поняла, что вела себя буйно и вы неспроста решили меня ограничить в движении, — проговорила я, показательно оттянув ремень. — А теперь давайте сделаем вид, что ничего этого не было. Просто забудем, ладно?
— Во-первых, пристегнул я вас ради вашей же безопасности. А во-вторых… — Мужчина сделал красноречивую паузу, прежде чем закончить свою мысль: — Боюсь, такое не забудешь.
Вот же! Когда мне нечто подобное писал фелинолог, было приятно. Правда, и контекст сильно отличался.
— Не против, если я включу музыку?
— Это же ваша машина, зачем спрашиваете? Включайте, конечно.
Сергей потыкал в сенсорный дисплей, и салон наполнился оглушительными ритмичными звуками. Я поморщилась, даже не сразу сообразив, что мелодия играет чертовски знакомая — та самая, под которую я записывала видео с подарочным стриптизом. Он что, издевается? Хочет показать, насколько хорошо осведомлен о моей жизни благодаря тонким стенам?
К счастью, на первом же куплете «Sweet dreams» сосед убавил громкость, щадя мои и без того пострадавшие мозги, в которые вместе с припевом пролезли смутные воспоминания о ночной переписке с гепардом. Я достала из сумки телефон и с некоторой опаской его разблокировала. Так-с. Вот и наш чат, отдельные моменты я даже немного помню. А что за аудиозво… Твою мать!
— Голова болит? — спросил Сергей, когда я не смогла сдержать горестного стона. — Может, выключить?
— Не поможет… — проныла я, обреченно пряча лицо в ладонях.
Исходящий звонок гепарду. И Андрею. И Сергею, конечно. Слава богу, я не знаю номера Константина, иначе, уверена, сия участь и его бы не обошла стороной. Хоть одна радость.
Глядя в окно, я подумала, что сегодня меня ждет очень долгий рабочий день. И Игорь, которому я среди прочих звонила в пьяном угаре, наверняка меня тоже ждет.
* * *
— Вот! Только полюбуйтесь, Тамара Михайловна!
Я прикрыла глаза и потерла переносицу, размышляя, стоит ли напомнить Юлии Игоревне о том дне, когда она позвала меня на Тапочный бунт. С одной стороны, непрофессионально, с другой — она сама меня об этом просила. Трудный выбор, особенно с похмелья.
— Весьма колоритно, — вынесла я вердикт трем девицам, загнанным в мой кабинет.
Первая, сверкая красными линзами, тормошила подвески на своем кружевном чокере с алой розой посередине. Вторая, скривив покрытые черной помадой губы, будто специально повернулась ко мне правой стороной лица, где красовалась длинная полоска, имитирующая хирургический шов. Последняя скромно переступила с ноги на ногу, чуть не навернувшись из-за непривычно высокой платформы, и смущенно поправила ободок с маленькими изогнутыми рожками.
— Я еще в прошлый раз говорила, что…
— Погодите, Юлия Игоревна, давайте не будем вспоминать все, что вы раньше говорили, — попросила я, настроенная решить вопрос как можно быстрее и вновь оказаться в подобии тишины. — Тут все очень просто, девочки. Либо вы сейчас разоблачаетесь, либо попадаетесь на глаза завучу. И тогда сегодняшняя хэллоуинская дискотека, которую все так долго ждали, вряд ли состоится. Как думаете, что с вами после этого сделают одноклассники?
Девчонки переглянулись и, судя по кислым лицам, без всяких слов пришли к одному выводу. Настя Бахурина, которая стояла посередине и изображала то ли зомби, то ли Невесту Франкенштейна, озвучила общее решение:
— Ладно, но на дискач мы оденемся как хотим!
— Договорились, — согласилась я, доставая из-под стола большую желтую коробку с надписью «Конфискат». — Складывайте. Заберете после уроков.
Под прицелом глаз классного руководителя в коробку отправились готический чокер и рожки на ободке. Спустя пять минут к ним присоединились убранные в контейнер красные линзы и босоножки на такой высокой платформе, что они и впрямь напоминали копытца, на которых доморощенный чертенок точно бы навернулся с лестницы. Это еще хорошо, что на смену опасной обуви нашлись прихваченные для физкультуры кеды.
— Моя помада только специальной косметикой смывается, — с вызовом заявила Настя, оставшаяся единственной нечистью в моем кабинете. — С собой нет!
— Какой еще косметикой⁈ — возмутилась Юлия Игоревна, ни капли не поверив своей ученице.
— Такой! Гидрофильным маслом! — торжествующе ответила ей старшеклассница, явно борясь с желанием показать взрослым язык.
Божечки, что ж вы такие громкие-то?
— Юлия Игоревна, вы идите вместе с девочками на урок, а я тут разберусь, — пришлось мне вмешаться в совершенно ненужный и чересчур шумный для моей больной головы спор. — Настя через десять минут подойдет.
Прозвучавший звонок сослужил мне хорошую службу, выпроводив лишние персоны из кабинета лучше всяких увещеваний и оставив меня наедине с Настей. Глядя на ухмыляющуюся десятиклассницу, как и любой подросток считавшую, что она умнее прочих, я молча достала из ящика стола упаковку ватных дисков и бутылочку с оливковым маслом.
— Помочь?
— Сама справлюсь! — буркнула Настя, признавая свое поражение.
Эх, девочка-девочка… Как ни старайся, тринадцать лет стажа школьного психолога не пропьешь. В моем столе и не такое припрятано!
— Держи. — Я протянула Насте легкий блеск для губ, когда та оттерла наконец со своего лица весь грим. — Красивый маникюр, где делала?
— У тети, когда в гости на выходные ездила, — довольно произнесла Настя, принимая мой блеск и подкрашивая им губы. — А вы?
— А у меня подруга — мастер. Нравится?
— Ага, классно смотрится! Это вы тоже так к Хэллоуину решили?
— Типа того, — произнесла я, задумчиво разглядывая черные силуэты совокупляющихся человечков на своих ногтях. — Буду вечером дежурить на дискотеке в образе суккуба.
— Серьезно⁈ Круто!
Я прикусила язык, с запозданием вспомнив, что он мой враг. И что далеко не все школьники могут понять мои шутки.
— Иди уже на урок, Настя, а то, если задержишься еще больше, Юлия Игоревна меня съест потом, — устало сказала я, ничуть не лукавя.
— Ладно. — Девочка нехотя забросила на плечо рюкзак в виде гробика. — Тамара Михайловна, я на самом деле еще вчера с вами поговорить хотела…
— О чем же?
Девочка замялась и отвела взгляд.
— Да так… Ни о чем, в другой раз как-нибудь…
— Ты беременна? — в лоб спросила я, предположив один из худших для себя вариантов.
— Чего⁈ — Настя вылупила на меня глаза, замерев посреди кабинета. — Нет, конечно! Скажете тоже!
— Тогда что тебя так смутило?
Девочка передернула плечами и крепче сжала лямку рюкзака. Я уткнулась в ноутбук, сделав вид, что не заметила ее заминки.
— Обещаете, что никому не расскажете?
Отложив мышку, я подняла глаза и серьезно посмотрела на старшеклассницу.
— Обещаю.
Настя некоторое время молчала, все еще сомневаясь. Затем, глубоко вдохнув и резко выдохнув, девочка решилась:
— В общем, я видела, как Димка Горный из восьмого продает снюс нашим парням. Он эту хрень у старшего брата берет, кажется. К нему и девятиклассники подходили, спрашивали о шайбах. Только я вам ничего не говорила!
— За это можешь не переживать: конфиденциальность — один из основных принципов любого психолога. Спасибо, что рассказала.
— Ага, я пойду тогда…
Настя ушла, позвякивая связкой брелоков, отсылающих к «Ходячим мертвецам», на своем очаровательном рюкзачке.
— Значит, Горный.
Сверившись с расписанием, решила, что выловлю парня на пятом уроке. У восьмого класса как раз будет история, а Игорь мне не откажет. У него, кстати, сейчас окно… Самое время подойти, извиниться за ночной звонок…