Кофе в постель, пожалуйста! (СИ)
— Можешь пересесть на край, — поспешила я внести предложение. — Там тебе будет намного удобнее.
— Не могу. — Мужчина наигранно вздохнул и, продемонстрировав свой билетик, пояснил безвыходность положения: — Видишь циферки? Двенадцать — это мое место. Я должен сидеть именно здесь. Занимать места в зрительном зале, не соответствующие номеру в купленном билете, запрещено.
Я уже хотела было встать и продемонстрировать Сергею, как легко и просто можно нарушить данный запрет, но тут мой внутренний ребенок затопал ногами, напоминая, что я первая сюда пришла. Взрослая составляющая неожиданно с этим согласилась, не советуя бегать по рядам, как сиротка, только из-за того, что некоторые не обладают чувством такта и не понимают намеков. После чего вросший в мою подкорку психолог язвительно заметил, что отрицание — всего лишь первая стадия и впереди меня ждет долгий и увлекательный путь принятия неизбежного.
Не успела я рассортировать свои субличности, как в зале погас свет и на большом экране появилась первая реклама. Сергей сидел спокойно, не пытаясь заговорить или коснуться меня. Скосив глаза, я видела его профиль и задумчивый взгляд, следивший за мельтешащими кадрами.
Грохот динамиков на мгновение стих, чтобы через несколько мгновений разразиться скрипом и скрежетом Ходячего замка, пробирающегося сквозь белесый туман. Немного успокоившись, я откинулась на спинку кресла и постаралась сосредоточиться на мультфильме. Периодически запуская руку в ведро попкорна, наблюдала за историей скромной девушки и загадочного волшебника. Давно знакомый сюжет, построенный на задаче снять с себя проклятие, разобравшись с внутренними проблемами, затянул, и я сама не заметила, как пробормотала в пространство:
— И с чего он взял, что уродлив? Красавчик же…
— Тема детской травмы не раскрыта? — хмыкнул рядом Сергей, приводя меня в чувство.
Вот черт, хотела же без профдеформации! Но, раз уж не смогла сдержать язык за зубами, почему бы не порассуждать вслух?
— Должна быть серьезная причина, — авторитетно заявила я, глядя на то, как страдающий Хаул растекается зеленой слизью, залив ею уже полдома. — Такого не бывает на ровном месте.
Сергей наклонился ко мне, и горячее дыхание обожгло мое ухо, когда мужчина прошептал в ответ:
— Зато серая мышка Софи предпочитает оставаться в непривлекательном облике. Они прямо нашли друг друга.
— Я тоже в детстве считала себя серой мышкой, — зачем-то поделилась я кусочком своего прошлого. — И ничего, смогла преодолеть комплексы без посторонней помощи.
— Ты? Мышкой? — В темноте глаза Сергея отчетливо сверкнули зеленым. — То есть все эти халатики и шпильки — просто компенсация?
Я попыталась ткнуть мужчину пальцем под ребра, но он будто ждал нападения. Перехватил мою руку и, обезвредив каким-то хитрым приемом, прижал к себе, насколько позволял разделяющий нас подлокотник. Звуки борьбы привлекли внимание зрителей на нижних рядах, и одна из оглянувшихся бабушек, сидящая рядом с внуком, шикнула на нас, призывая к порядку.
— Ты людям мешаешь смотреть, веди себя прилично, — ехидно прокомментировал Сергей мое поведение.
— Ты первый начал! — возмущенно прошипела я, стараясь вырываться как можно тише.
— Ты красивая, я говорил тебе? — невпопад сказал Сергей и, выпустив меня из своих лап, продолжил как ни в чем не бывало следить за повествованием.
Я отвернулась, чувствуя, как от его шепота внутри меня что-то тает. Наверное, сказанное было навеяно особой атмосферой фильма, но все равно ведь приятно. Пришлось сделать вид, что я очень увлечена происходящим на экране и содержимым своего ведерка. Я даже чуть отодвинулась влево, чтобы Сергей не вздумал меня приобнять, положить ладонь на колено или еще каким-то образом сократить физическую дистанцию, пользуясь подходящим моментом.
Однако никаких дальнейших притязаний на мое внимание не последовало. Я с подозрением покосилась на сидящего рядом мужчину, чей профиль так и притягивал взгляд в полумраке кинотеатра. Хм, а у него нос красивый, практически идеальной формы — кажется, ее принято называть греческой. Звезды Голливуда ради такого носа наверняка пластику делают, а этому матушка-природа задарма все отсыпала.
Я поерзала в кресле, гадая, почему это Сергей даже не пытается до меня дотронуться. Сломался? Или ушел в режим ожидания? Я нерешительно положила руку на широкий подлокотник, разделяющий наши сиденья и выразительно обвела пальцем круглое углубление, предназначенное для стаканчика с колой. Но мужчину, по-видимому, больше интересовали интриги Ведьмы Пустоши, чем мои провокации.
Украдкой посмотрев на расслабленную фигуру соседа, я разочарованно повела плечом и неосознанно поправила волосы, открывая соблазнительный вид на свою шею. Не добившись никакой реакции, закинула ногу на ногу — сначала один раз, потом второй, поменяв их местами. И, только когда правая нога снова оказалась сверху, Сергей соизволил вспомнить о моем существовании.
— Мара, ты чего вертишься? — прошептал он, едва повернув голову. — Мыши за ноги кусают?
— Ничего, — буркнула я, обиженно обняв коробку с попкорном. — За Кальцифера переживаю.
Засунула в рот самую большую кукурузину, чтобы как-то подсластить горькую жизненную пилюлю, как вдруг на шею легла широкая мужская рука и чуть шершавые пальцы погладили покрывшуюся мурашками кожу. Сергей потянул меня к себе, заставляя повернуть голову, и поцеловал. Медленно прошелся своим языком по моему, поймал зернышко карамельного попкорна и, поиграв с ним, вернул мне, напоследок лизнув липкие от сахара губы.
— Ну вот, я сделал то, что ты от меня ждала. Теперь можешь спокойно наслаждаться фильмом. — Горячая ладонь отпустила мою шею, зубы блеснули в усмешке. — И мне дашь наконец посмотреть.
— Если я тебе мешаю, зачем вообще рядом сел? — не удержалась я от комментария.
— Потому что так положено. Когда люди встречаются, они иногда вместе едят, спят и даже сидят рядом в кинотеатре. — Сергей похлопал меня по руке, а потом перевернул ее ладонью вверх и переплел свои пальцы с моими. — А еще за ручку держатся. Теперь цыц, я фильм смотрю.
Сказал — и отвернулся, нахал. Я посмотрела на его эталонный нос, на наши руки, на экран, снова на наши руки… И только тогда до меня дошел смысл прозвучавших слов.
— Что значит «встречаются»⁈ — запоздало возмутилась я, отчетливо ощутив, как стадию отрицания сменяет стадия гнева.
На нас шикнули. Все та же бабушка в соседнем ряду даже пальцем погрозила, но сейчас меня мало интересовало общественное мнение. Я грозно смотрела на Сергея, который, оставив мою реплику без ответа, ловко сложил подлокотник и рывком перетащил меня к себе на колени. Что за поганец! Увернувшись от моего локтя, он крепко обнял меня и с силой прижал к своим бедрам, чтобы я в полной мере могла ощутить его возбуждение.
— Вот это значит, например, — прошептал он мне на ухо, до того как я успела его лягнуть.
Вырываться почему-то сразу расхотелось.
Поелозив на мужских коленях и смирившись с тем, что выпускать меня не собираются, я положила голову на широкое плечо. Странно, но было даже удобно. И уютно, когда длинные пальцы прошлись по моим волосам, зарываясь в них, словно в шерсть любимой кошки.
Наблюдая за тем, как Хаул показывает Софи свой тайный уголок и они вместе гуляют по бескрайнему цветочному лугу, я подумала, что, в целом, моя жизненная ситуация не так уж и плоха. Может и ничего, что сосед меня притягивает. В конце концов, я взрослая, опытная женщина и могу правильно расставить границы, чтобы наши отношения не перешагивали легкую и местами очень приятную фазу взаимного влечения.
«А вот и стадия торгов», — мелькнула в голове мысль, от которой я тут же лениво отмахнулась.
БЕСЕДА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ, РАЗОБЛАЧАЮЩАЯ
Константин суетился вокруг меня, то поправляя подушку под спиной, то подтягивая плед, прикрывающий мои ноги. Игорь присел рядом, доставая из двух пакетов и выкладывая на журнальный столик какие-то коробочки, тюбики и баночки. Из кухни доносился грохот посуды: Андрей искал чистую кастрюлю, чтобы разогреть принесенный суп. Надеюсь, он хоть догадается сварить кофе? Когда повеет восхитительным бодрящим ароматом, я наверняка проснусь от этого кошмара.