Пятничный я (СИ)

Но при этом от своей задумки — сменить ветвь наследования Домом — вряд ли отступились. Так что никто не придет к Яннису с теми вопросами, которых он так страшился. Уж скорее его навестит очередной отравитель, или прилетит в спину арбалетный болт. Яннис постановил себе никогда не забывать о такой возможности и приучился мониторить окрестности (и в первую очередь крыши домов), что благодаря его странному дару было несложно.
Где-то за неделю до начала семестра общежитие постепенно начало наполняться студентами. И сразу начались проблемы. Первый же встреченный курсант обрадовался Яннису как родному и попытался зажать его в углу, называя «Яночкой», но получил по яйцам категорическое «нет» и успокоился, скрючившись на полу. Бывший майор присел с ним рядом на корточки и долго втолковывал пострадавшему простую истину — Яннис Моберг больше не будет обслуживать своим задом сексуальные аппетиты студенческой братии. И вообще: «пятничный я…» — ну и так далее. Кто не понял — я не виноват.
На какое-то время это помогло. На Янниса смотрели странно, но держались в стороне, лишь отпуская ему вслед пошлые шуточки — все больше про младших и их сладкую жаркую жопку. Понятно, на эти мелкие гадости он не велся. Но потом ему попытались устроить западню. Это уже было неприятно, но тут сработал его дар. Яннис обошел троих своих потенциальных горе-насильников с тылу и изрядно отделал, после еще и основательно запугав. Особой чести это ему не делало. Довести до трясучки троих мальчишек, которые пусть и были ровесниками Янниса Моберга, но и рядом не стояли с опытом майора Иртеньева, оказалось совсем несложно. Хватило веревки и крепкого кожаного ремня с тяжелой пряжкой. Полюбовавшись на результат своих трудов — малиновые отпечатки герба благородного Дома Моберг на задницах, Яннис отпустил всех с богом, в очередной раз попытавшись втолковать, что впредь лезть к нему не стоит.
За день до начала занятий Яннис, придя в свою комнату уже под вечер — Тарон теперь перенес тренировки со своим учеником на самый конец дня, — застал в ней своего соседа. Им оказался тихий, довольно высокий и красивый строгой, чуть холодноватой красотой парень в темном девчачьем платье. Младший… Неудивительно. Было бы глупо селить в одну комнату младшего и… ну не старшего, конечно (куда этой мелкоте до этого звания?), но, по крайней мере, претендующего на роль верхнего.
Сосед выглядел лет на 25 и уже был замужем. Кольцо на пальце указало на это теперь подкованному в таких делах «попаданцу» Иртеньеву совершенно ясно. Факт был странным. С чего бы старшему супругу пойти на обучение своего младшего не технике «глубокой глотки», а военной стратегии и тактике? Но задавать такие вопросы бывший майор не рискнул — они бы выдали с головой тот факт, что он ни фига о своем соседе, который поздоровался с ним тепло и непринужденно, не знает.
Проблемой было уже то, что Яннис не знал даже его имени! Впрочем, здесь все разрешилось самым лучшим образом. Сосед, который ближе к вечеру ушел в купальни, оставил на столе браслет. На его обратной стороне бывший майор с облегчением прочел: «Любимому мужу Джонасу от Оки». Стало быть, Джонас… И любимый муж… Дела… Яннис попытался представить себе этого самого Оки. Выходило плохо. Как-то Джонас совсем не походил на пассивного педика — ни тебе губок бантиком, ни манерного голоска, ни наманикюреных ноготков. Скорее уж за идейного нижнего можно было принять самого Янниса в его новом теле… Однако ж вот — факты налицо. В виде браслетика от мужа Оки. Воистину, чудны дела твои, Господи!
Джонас, кстати так и не сменивший свое темное платье младшего на форму Академии, что-то задерживался. Интуиция бывшего майора Иртеньева внутри тела юного дора Моберга сначала скверно заскреблась, а после взвыла сиреной. Сразу вспомнились повадки основной части студентов и их отношение к младшим. «Надо идти!» — понял Яннис и, подхватив со своей кровати уже знакомый кое-кому здесь ремень, отправился на поиски.
Человека он раньше никогда искать не пытался — только вещи и путь к цели. Но это оказалось немногим сложнее. Тем более что нетрудно было догадаться, откуда поиски начинать. Термы. И точно — чуть напрягши внутри себя что-то, названия чему он пока так и не придумал, да и сущность определить не смог, Яннис обнаружил своего соседа в дальней части купален. В компании еще шестерых человеческих особей. Суки. Все им неймется! Никак не наиграются.
Воспитатель из Иртеньева еще в прошлой жизни был фиговый. Ему всегда было проще сделать все самому, чем объяснять, показывать и вразумлять. Единственным методом учения, который он признавал и регулярно использовал, был его собственный кулак. Но тут дело предстояло иметь с малолетками, а бить детей… как-то было нехорошо. А вот выпороть стоило. В полезности и эффективности этого действа Яннис уже успел убедиться. Сложив ремень пополам и звонко хлопнув им, он усмехнулся и вошел в купальни.
Что ж, следовало признать: знаменитая интуиция майора Иртеньева и в новом мире работала четко, как швейцарские часы. Джонас в своем платье младшего действительно нажил себе проблемы. Теперь это его чертово платьишко валялось, втоптанное в мокрый камень на полу, а он сам стоял, вжавшись в угол. Возле него, как и определил ранее Яннис, клубилось шесть голозадых студентов. Как ни странно, никакой истерики на лице Джонаса не было. Парень был по-прежнему спокоен и даже пытался своих гонителей вразумить, объясняя им, по мнению Янниса, совершенно очевидные вещи. Но разум жертвы и его слова загонщиков интересовали меньше всего. Своре хотелось поиграть. Яннис тихонько подошел поближе и прислушался.
— Давай, Джонас, не жмись. За каникулы муженек тебе задницу, небось, знатно разъебал. Покажи-ка нам. Знаешь, какие мы ценители такой вот красоты! И посмотрим, и пощупаем, и тоже попользуем. Для чего еще младшие в Академии нужны, если не для этого?
Говорил один. Остальные только внимали и пошло ржали, оглаживая свои члены. «А вот и лидер! — подумал бывший майор и вновь щелкнул ремнем. — С него и начнем».
— О, еще один сладенький, — обернувшись на звук, воскликнул намеченный первым к расправе индивид. — Теперь, парни, нам точно на всех хватит.
— Хватит. Обязательно хватит, — подтвердил Яннис и улыбнулся.
Улыбка, как видно, вышла нехорошей, потому что свора занервничала. Но, к сожалению, не остановилась. Двое остались рядом с Джонасом, удерживая его в углу и пытаясь облапать. Четверо во главе с лидером двинулись к Яннису. Он, прищурившись, следил за ними, отпустив пряжку ремня на свободу и теперь удерживая его лишь за намотанный на кулак свободный конец. Ввязываться в драку абсолютно не хотелось, но, похоже, уговорами тут дело было не решить. Обычно трусливая сволота вроде этой, сбиваясь в шайку, всегда смелела и одновременно как-то тупела. Рассчитывать пробиться к их разуму, как это пытался сделать Джонас, было глупо. Бывший боец «Альфы» это прекрасно знал. А потому долго тянуть не стал.
Рывок вперед, захват, и вот уже лидер этой стаи хрипит, шкрябая пальцами ремень, который захлестнулся у него на горле. Остальные, толком и не поняв, что же именно произошло, пока только тупо таращат глаза, но скоро придут в себя. Правда, без вожака им будет сложнее. Придушив тело у себя в руках до состояния, когда оно уже стало сучить ножками, Яннис отшвырнул его как раз под ноги тому, что первым опамятовался и двинул вперед, бычась и сжимая кулаки. Детский сад — штаны на лямках… Ну кто так?.. Ладно.
Пряжка ремня вновь свистнула, рассекая воздух… Отличный, между прочим, получился инструмент, как раз замечательно подходящий для воспитания таких вот излишне активных дурачков. Хорошо еще, что майор не пошел на поводу у своей мании преследования и не наточил кромку до острия ножа, как это традиционно делалось солдатами еще со времен Советской Армии. А то вышло бы совсем уж жестоко.
К счастью, у голозадых горе-любовников с собой тоже не было никакого оружия. Яннис отдавал себе отчет в том, что с его опытом фехтования на мечах сроком в три неполных месяца он против шестерых парней, обучавшихся этому искусству не первый год, вряд ли бы выстоял, а в незатейливом мордобое у этой школоты не было никаких шансов. Конечно, в том случае, если бы Яннис не лоханулся и не подставился под захват кого-нибудь покрепче — силенок-то в его тельце по-прежнему было до обидного мало и сделать с этим, наверно, ничего не получится никогда. Не та конституция. Но ведь ни в какие захваты он попадать не собирается? Не так ли?