Чудеса за третьей дверью (СИ)

  
Чудеса за третьей дверью
   
Глава 1. Французский дядюшка
 
— Месье Кузьмин! Рад нашей встрече!
Пожимая протянутую руку, Степан с интересом рассматривал нотариуса. Мэтр Блеро оказался невысоким старичком с внушительным носом и удивительно маленькими тёмными глазками. Всю растительность на его лице составляли кустистые брови и венчик кудрявых белых волос вокруг обширной лысины. Тонкие губы растянулись в улыбке — приветливой, но вместе с тем несколько хитроватой.
Приглашающим жестом указав на удобное кресло, нотариус вдруг обеспокоенно спросил:
— Простите, вы говорите по-французски?
— Да. К сожалению, не идеально.
— Но для бытового общения достаточно? Прекрасно! Я, увы, русским не владею вовсе. Впрочем, если угодно — можем продолжить по-английски.
— Не стоит. Если я что-то не пойму, попрошу объяснить.
— Замечательно! — нотариус энергично потёр ладони и взял со своего стола толстую папку. — Хорошо добрались? Вы привезли те документы, что я просил? Так. А заверенные переводы? Ага. Отлично, отлично… Посмотрим…
Некоторое время господин Блеро внимательно изучал бумаги, бормоча что-то себе под нос. Степан от нечего делать рассматривал обстановку кабинета: старинные шкафы, заставленные папками; большой письменный стол; явно антикварные и недешёвые часы на мраморной каминной полке. Камин был настоящий и в нём тихо потрескивали поленья, отгоняя зимнюю промозглость. За столом широкое, во всю стену, окно, открывало вид на ухоженный садик.
— Великолепно, — удовлетворённо отметил нотариус, возвращая пластиковый конверт с документами. — Всё верно. Значит, как и указано в завещании Этьена Мишоне, вы его единственный племянник и наследник всего имущества.
— Здесь точно нет ошибки? — неуверенно поинтересовался Степан.
— Исключено, — отрезал мэтр. — Ваша мать Елена Алексеевна, в девичестве Михайлова, была младшей сестрой Степана Алексеевича Михайлова, он же — Этьен Мишоне.
— Не поймите меня превратно, месье Блеро, но я никогда не слышал о дяде Степане. Ни от мамы, ни от бабушки. К сожалению, их уже нет, и выяснить этот вопрос лично не получится. Поэтому спрошу ещё раз: вы уверены, что я именно тот, кого вы искали? Что всё это не окажется недоразумением?
Вместо ответа нотариус усмехнулся, покопался в своей папке и протянул гостю листок. Там от руки были выписаны данные: фамилии, имена, отчества, даты рождения и смерти, адреса и телефоны. С возрастающим удивлением Степан обнаружил в начале списка своих деда и бабушку по материнской линии, затем свою мать и отца, а в самом конце себя. Человек, составлявший список, знал даже про то, что их семья дважды переезжала из города в город. Разве что последний домашний телефон, указанный на листке, был не актуален — несколько лет назад Степан сам же и отключил его за ненадобностью.
— Эти данные ваш дядя передал вместе с завещанием. Так что искать мне, в общем-то, не пришлось. Видимо, он внимательно следил за судьбой своих родных, хотя и не предпринимал попыток связаться с вами.
— Как он вообще оказался во Франции? — недоумённо спросил новоявленный племянник.
— Насколько мне известно, месье Михайлов приехал сюда в 1970 году, на чемпионат по лёгкой атлетике среди юниоров. Тогда ему было восемнадцать. Решил не возвращаться в СССР, попросил убежища. Сразу после удовлетворения просьбы вступил в Иностранный легион. Собственно, там он и стал Этьеном Мишоне — все новобранцы по традиции получают в Легионе новое имя. Дослужился до сержант-шефа, вышел в отставку в 1997 году. Затем работал в разных военных компаниях. Три года назад окончательно ушёл на покой, поселился здесь, в Бретани, а два месяца тому назад… Сердце, — нотариус печально развёл руками. Затем раскрыл папку и достал ещё один листок:
— А теперь перейдём к делу. По завещанию вы получаете шато Буа-Кебир в коммуне Ланискат — это здесь рядом, к востоку от Гуарека, за рекой. Владение составляют усадьба с надворными постройками и сто сорок восемь с четвертью гектаров земли. Из них примерно сто восемь это поля, тридцать девять — леса, а остальное — водные угодья. Живописные места, хотя и несколько уединённые, граничат с пустошами Лискюи. Не слыхали? Очень рекомендую, чудесное место для прогулок.
 
Ошарашенный Степан почувствовал, как его рот сам собой раскрывается от удивления. Мэтр Блеро, не замечая реакции клиента, деловитым тоном продолжал:
— Вам также передаются два автомобиля: трёхлетний «Рено-Каптюр» и пятидесятилетний «Ситроен 2CV». Старые добрые «две лошадки».
Степан нервно хихикнул. Мэтр Блеро оторвался от чтения и вопросительно приподнял брови.
— Простите. По-русски ваши «две лошадки» — «дё шево» — звучат как «дёшево». Но я, кажется, понял, о какой машине речь. Это такая была у Бурвиля в «Разине»?
— О, любите французское кино? — расплылся в улыбке нотариус. — Да, такая. Вечный объект шуток, но всё равно любимица французов. Маленькая автолегенда. Ну и наконец, — мэтр вернулся к своим записям, — вы получаете все деньги со счёта покойного дяди, за вычетом налоговых сборов, моих накладных расходов и комиссионных за оказанные услуги. Не волнуйтесь, итоговая сумма всё равно будет весьма солидная, что-то около ста пятидесяти тысяч евро. Согласно французским законам, наследники принимают на себя также обязательства по долгам наследодателя…
«А вот и сюрприз», — мелькнуло в голове у Степана.
— …но у месье Мишоне долгов не было. Все налоговые и прочие платежи осуществлялись в срок, никаких кредиторов или задолженностей не имеется.
Мэтр выждал несколько секунд, затем вежливо забрал из рук ошарашенного наследника листок с адресами, и снова убрал все документы в свою папку.
— Простите, — наконец обрёл дар речи Степан. — Шато — это что, замок? Или, может быть, вообще руины?
— О, вовсе нет! В нашем с вами случае речь идёт про загородное имение. Особняк в стиле модерн, конец девятнадцатого века. Прежде на том же месте действительно был замок, но его разрушили ещё во времена Столетней войны. Особняк принадлежал одной семье, но за несколько поколений наследники разделили здание перегородками, обособив себе по кусочку. Так что сейчас там несколько отдельных входов в разные части дома. В конце двадцатого века род прервался, и весь этот, простите, пазл, снова попал в одни руки — дальних родственников. Ну а новые владельцы продали его вашему дяде.
— Там хотя бы электричество есть? — настороженно поинтересовался Степан.
— Разумеется. Я ведь уже сказал, что все счета оплачивались исправно. Так что коммуникации не отключались. В шато есть электричество, водопровод, вполне современный септик — кстати, его установили как раз по заказу месье Мишоне. Есть подключение к газу, на нём работают кухонная плита, котел отопительной системы и водонагревательная колонка. Есть даже стационарный телефон, — не без иронии отметил мэтр Блеро. — В конце концов, ваш дядя прожил там три года, и хотя он занимал только одну из «квартир», всё здание, несомненно, во вполне приличном состоянии для своих лет. Разумеется, годы берут своё, потребуется приложить руки. Или средства. Или то и другое. Но речь именно о ремонте, а не о восстановлении аварийного объекта, где из-за прохудившейся крыши уже сгнили межэтажные перекрытия, а малолетние вандалы из окрестностей успели устроить два-три пожара.
— Тогда в чём подвох?
— Подвох?
— Вы сказали «никаких долгов». Есть какие-то ограничения? Обязательства? Требования?
Мэтр Блеро грустно вздохнул и возвёл глаза к потолку, словно говоря: «Ах, мне так не хотелось вас огорчать! Но придётся».
— Действительно, есть некоторые нюансы.
— Я весь внимание.
— Все поля этого владения находятся в долгосрочной аренде, на пятьдесят лет и более. Бретань — сельскохозяйственный регион, месье, так что продать под застройку эту землю не получится. Даже если вы попытаетесь через суд добиться отмены аренды, и даже если — что маловероятно — суд примет вашу сторону.