Иллюзионист (ЛП)

— Что тебе сделала эта картофелина? — спрашивает Лео, ласково накрывая мою ладонь своей, пока я не отрезала себе пальцы. Снимая кожуру по кругу одной полосой, я почти дошла до сердцевины. Окинув взглядом получившуюся горку картошки, он берёт кастрюлю, чтобы начать тушить рыбу.
— Многовато картошки получилось, — признаю я.
— Надеюсь, ты очень голодная.
Вот оно — слово, которым можно описать моё состояние: голод. Или жажда. Я жажду стольких вещей сразу, которых не могла позволить себе раньше. Счастье. Смех. Понимание без слов. Друзей, настоящих. Поцелуев украдкой. Можно ли мне хотеть всего этого? Наверное, это всё не будет иметь значения, если мы не найдём Исла-Сомбрас. Лео прав. Мы с Кастианом лучше справляемся, когда взаимодействуем. И если он не хочет делать первый шаг, то сделаю я.
***
Я выбираюсь из люка и обвожу взглядом палубу, но Кастиана нигде не видно. Лейре стоит у штурвала. Заметив меня, она показывает в сторону капитанской каюты. Я стучусь, но он не отвечает. Я уже подумываю ворваться без приглашения, но мне не хватает духу. Подумать только, я проникала в соборы, чтобы вернуть отнятые сокровища мориа, кралась по коридорам дворца в Андалусии, но именно разговор с Кастианом вызывает у меня такую реакцию. Я вытираю потные ладони о рубашку, внезапно вспомнив слова Лео о непослушных словах на макушке. Чувствуя себя совершенно нелепо, я уже собираюсь уйти.
Но в этот момент дверь открывается, и на пороге оказывается Кастиан, удивлённый нашей встрече. Его золотистые волосы взъерошены, и я представляю, как он вцеплялся в них пальцами, пытаясь собраться с мыслями. Он смотрит мне прямо в глаза. Это наш самый долгий зрительный контакт за последние несколько дней.
— Я как раз собирался пойти тебя искать.
Пока он говорит, в его голосе слышатся одновременно надежда и страх.
— Я здесь.
Морщусь от того, как пискляво это прозвучало. Он жестом приглашает меня в каюту.
— Идём. Ты должна это увидеть.
На его койке лежит молоток. Простыни ровно натянуты, и я не могу сказать, то ли он так тщательно её заправляет по утрам, то ли вовсе не использует по назначению. В каюте пахнет кожей и солью. Когда я была в покоях Кастиана во дворце, пытаясь найти какой-то намёк на секретное оружие короля, ещё не зная, что это оружие — человек, меня поразил морской запах в спальне. Теперь же этот запах везде и всюду.
Я указываю на молоток.
— Обычно это я готова всё крушить и ломать.
Кастиан пальцами зачёсывает волосы назад и улыбается, заметно расслабляясь, как и я. Он пересекает каюту, подходя к резному шкафу, прикрученному к стене, и касается механизмов на дверцах.
— Они постоянно открываются и скрипят по ночам. По крайней мере, это в моих силах исправить.
— Я думала, ты вовсе не спишь.
Он пожимает плечами, и печальная улыбка растягивает его губы.
— Я всё ещё пытаюсь.
Ощущение падения возвращается. Я глубоко вдыхаю.
— Ты это хотел мне показать?
— Нет. Я хотел тебя позвать, потому что нашёл кое-что. — Он обходит капитанский стол, забитый картами, стальными корабликами, несколькими компасами и песочными часами, и показывает на одну из страниц в журнале адмирала. — Упоминание о ней.
Стоит мне взять журнал в руки, как я начинаю чувствовать давление в висках. Я держала его уже раз десять с тех пор, как мы покинули Малое Лузо, но не помню этого наброска, сделанного синими чернилами, — птицы, распахнувшей крылья, с длинным клювом и хвостом веером. Рядом написано: «Вот и закончился полёт королевы. Её Величества Галатеи больше нет. Это мой…»
Чернила, темнеющие с каждой секундой, были размазаны, словно перо выдирали из рук. Автор этих строк остановился на полуслове, так и не дописав, что собирался. Я переворачиваю страницу, затем ещё одну. Десять пустых страниц в самом конце. После нескольких секунд удивлённого молчания, я улавливаю запах.
— Агуадульсе? — кладу журнал обратно на стол. Кас кивает.
— Прошлой ночью мы с Лео немного выпили…
— Ты и Лео? — переспрашиваю я. Поэтому Лео пришёл ко мне сегодня?
 
Кас ухмыляется.
— Ревнуешь, что я забираю у тебя друга?
— Нет, Кас. Тебе давно пора окружить себя людьми, которыми ты доверяешь.
— Так вот, он случайно уронил бокал. — Кас хлопает ладонью по журналу. — Пролил агуадульсе на страницы, а я поднёс журнал к огню, чтобы высушить. И только сегодня заметил изменения. Когда мы были детьми, герцог Ариас всё лето писал любовные записки девчонкам, используя невидимые чернила, которые он украл у деда. Он был невыносим. Но всё же он рассказал нам, что если нагреть пергамент, чернила проявляются. Адмирал Ариас собирался написать что-то ещё. Некролог? Что-то об этой королеве.
Я снова беру журнал. Меня будоражит эта новая информация.
— Галатея.
— Ты уже упоминала её имя. — Кас подходит так близко, что я могу различить запах его мыла и разглядеть узор из шрамов на груди. — Но ты спрашивала про принцессу.
— У меня есть воспоминание. Не знаю откуда. Оно возникло, когда мне было плохо. Я увидела морское сражение. На палубе стояла принцесса, и гравировка на её доспехах изображала сапсана. Он был из альмана.
— Принцесса мориа из твоих воспоминаний? Почему ты не рассказала об этом раньше?
— Кас, я по большей части не контролирую свою магию. Последний член королевской семьи мориа, как известно, погиб несколько десятков лет назад. До этого я никогда даже не слышала о принцессе или королеве по имени Галатея. Но в моём воспоминании она была… — Я вздыхаю, тяжесть этих слов ощущается на языке. — Вместе с твоим отцом.
Кастиан потрясённо моргает, и его лицо медленно искажает гримаса.
— Вместе в смысле?..
Я видела Галатею на том корабле, буквально чувствовала те яркие эмоции, которые она испытывала, целуя Фернандо, её любовь к нему. Меня аж передёргивает.
Яхта подпрыгивает на волне. Кастиан обнимает меня одной рукой, и мы пережидаем неспокойный участок моря. Снаружи небо чистое, и мы плывём так быстро, что иногда мне кажется, будто мы летим. Когда падение мне больше не грозит, Кастиан медленно отпускает меня. Его ладони задерживаются на моей талии.
— Почему ты мне не сказала?
«Потому что, если мой разум разрушается, я не хочу, чтобы ты об этом знал», — мысленно отвечаю я.
— В это сложно поверить, пока не увидишь своими глазами. Если бы я только могла показать тебе свои видения, — признаюсь я, касаясь крестового шрама на его скуле. Как вдруг боль вспыхивает в кончиках моих пальцев, как молния, пронзая сухожилия. Завитки на моих ладонях загораются светом, и Кастиан отскакивает от меня. Он прижимает ладони к лицу, после чего подходит к зеркалу и разглядывает отражение.
Тяжело дыша, он разворачивается ко мне.
— Что это было?
Я всё ещё чувствую онемение в подушечках пальцев.
— Я не хотела.
— Рен, я видел это. — Он берёт мою ладонь в руки и проводит большим пальцем по узору из шрамов. — Видение с ними на корабле. Ты поделилась этим воспоминанием со мной. Не знал, что робари на такое способны.
— Я тоже не знала. Такого раньше никогда не случалось, — тихо произношу я. Закрываю глаза на мгновение. Он не боится моих прикосновений или моей силы. Ему любопытно.
— Ты когда-нибудь слышала о подобном?
— Вентари могут мысленно общаться с другими вентари, — рассуждаю я. — Вполне возможно, что наши способности можно комбинировать.
Кас мягко отпускает мою руку, обходит стол и смотрит на карты с компасами. Все эти инструменты помогают нам пересечь океан, но мы едва ли можем направлять друг друга. Давно мы столько времени не проводили вместе, и его прикосновение, как якорь, не отпускает меня.
— Что это значит, Кас?
— Это значит, что я многого не знаю о своём отце. Это значит, что, возможно, в этом кроется причина, почему о первом его браке не осталось никаких свидетельств. — Кастиан выглядывает в иллюминатор. Подходит ближе к окну, весь напряжённый, смотрит на спокойное море и резко разворачивается. — Почему мы сбросили якорь?