Счастье вдруг, или История маленького дракона
Дело в том, что, войдя в камеру леди Жанетт, Вернон обнаружил ещё тёплое, но уже бездыханное тело. На момент разговора с Даном причины смерти неудачливой воровки ясны не были, но так как на постели заключённой стоял поднос с недоеденным обедом, брюнет сделал вывод, что её отравили.
Он связал это происшествие с захватом основного логова банды (а в том, что тот особняк, в котором нам с блондинчиком довелось побывать, именно основное логово, сомневаться не приходилось) и пришел к выводу, что остатки братства Терна перешли к решительным действиям.
Усугублял ситуацию тот факт, что о смерти леди Жанетт должны были узнать не раньше восьми вечера – время, когда заключённым приносят ужин. То есть ни у следователей, ни у герцога Кернского не было повода насторожиться. А ещё при таком раскладе становилось совершенно ясно, что ждать до вечера злоумышленники не будут.
– Ты мог предупредить меня по амулету связи! – рыкнул на это Дан.
– Не мог, – ответил Вернон хмуро. – Не было никакой уверенности, что тебя ещё не захватили. А сообщать преступникам о том, что к ним едут боевые группы, согласись, глупо. Тебя бы прибили, и всё.
Я вспомнила реакцию магов на сообщение о том, что особняк окружён, и нервно сглотнула. А наш раненый герой фыркнул и поджал губы.
В общем, Вернон не знал, но предполагал. И, собственно, именно это нас спасло.
Ещё нам несказанно повезло, что в составе боевых групп при управлении магического надзора есть лекари. Пока один из них занимался раной Дантоса, второй выводил из магического сна прислугу. Из последних, к счастью, никто не пострадал.
В-третьих, из того же разговора я узнала о результатах операции: шестеро убитых и двенадцать раненых – это у них и трое раненых – это у нас. Из последователей Терна только один целым и невредимым остался, и то лишь потому, что вырубили его в самом начале драки. А у нас вполне мог случиться один труп, но…
– У твоей девочки появился очень горячий поклонник, Дан, – вещал брюнет весело. – Как только выпишется из госпиталя, начнёт обивать порог твоего дома.
– Зачем? – тут же нахмурился герцог Кернский.
– Как «зачем»? Влюбился человек. С кем не бывает?
Блондин одарил маленькую сопящую меня пристальным взглядом, снова поднёс амулет связи к губам:
– Она дракон, – напомнил блондин сурово.
– А ему без разницы, – совсем развеселился Вернон. – После того как Астра спикировала с потолка и закрыла его от огненного шара, он ею просто грезит.
Я удостоилась ещё одного пристального взгляда.
– Да? Хм… ну ладно, пусть приходит.
– Мне показалось, или это сейчас угроза была?
– Нет, Вернон, что ты… – процедил герцог недобитый. – Я каждому поклоннику Астры как родному рад.
– Да?
В интонациях мага прозвучало искреннее недоумение, но Дантос пояснять не стал.
Некоторое время мужчины молчали, потом Вернон вспомнил о важном:
– Кстати, ты говорил, что завтра твоя кузина приехать должна. Могу встретить.
– Нет.
– Что «нет»?
– Не можешь, – хмуро взирая на золотого толстопопика, сказал Дан. У него вообще настроение резко на спад пошло. – Визит кузины пока откладывается. И я сам её встречу.
– Хм…
Ровно в этот момент из спальни вышла Полли с ведром и тряпкой, но проверять работу я не спешила. По-прежнему сидела, сопела и ждала, когда ж у кое-кого совесть проснётся. И… о чудо!
– Ладно, Вернон. Меня зовут.
– Я вечером загляну? – всполошился брюнет.
– Ага. Заглядывай, – сказал Дан и провёл пальцем по тёмному камню, дезактивируя амулет. И уже мне: – Ну и зачем ты под заклинания лезла?
«Хм… хороший вопрос. Но есть встречный: а что я должна была делать? Сидеть и смотреть?»
Нет, понятно, что у нас численный перевес и всё такое, вот только маги из братства дрались как бешеные. Им же терять нечего. А знаешь, на что способен загнанный в угол человек? Ну вот и всё.
К тому же я была жутко зла, мне требовалось спустить пар.
А драконья сущность так и вовсе озверела. Она, как твою кровь учуяла… в общем, не могла я в стороне остаться. Вот хоть убей, не могла.
И потом… всё не так страшно было.
Ну подумаешь, молнии. Ну подумаешь, шарики там всякие разноцветные. Это ж почти как праздничный фейерверк! И Вернон весь из себя такой красивый… Он заклинания с двух рук бросал. И ещё один брюнет из управления с двух рук такой тыщ-тыдыщ! А когда магический резерв кончился, он меч из ножен выхватил и…
– Прости, что впутал тебя в это. – Блондин устало покачал головой. В его голосе звучали грусть и неподдельное сожаление. – Обещаю, больше никаких заварушек.
Я закатила глаза – кто о чём… А потом вспомнила, зачем тут сижу, и о том, что злюсь, тоже вспомнила. И ка-ак рявкну:
– Ву-у-у! – Что в переводе с драконьего означает: «Бегом в постель, зараза!»
Улыбнулся. Едва заметно, но всё-таки.
Вот после этого я соизволила встать, вежливо кивнуть ошарашенной Полли и отправиться в спальню, чтобы проверить качество уборки. А едва переступила порог, услышала шёпот:
– Видала? – А следом совсем тихое: – Тиран чешуйчатый.
В интонациях Дантоса было столько искренности, что не обладай я драконьим слухом, ни за что бы иронии не заметила.
Дальше вообще неожиданно было:
– Ага, – согласилась Полли. Тоже, кстати, шёпотом. – Она сегодня всех извела. Даже Роззи и той досталось.
– Я попробую приструнить, но ничего не обещаю. Так что готовьтесь.
Горничная тяжко вздохнула и, явно повинуясь жесту блондина, потопала прочь, а я… я обиделась.
Тиран, говоришь? Да что ты знаешь о тирании, пупсик?!
Нет, я не хотела мстить. Вернее, хотела, но не собиралась. Ну в смысле: зла не таила и никаких коварных планов не вынашивала. План родился спонтанно. Сам. В миг, когда в спальню вошёл лекарь.
Увы, к нам пришёл не тот, который вынимал стрелу и первую повязку накладывал. Этот был гражданским, то есть к управлению магического надзора отношения не имел.
Он был строг, стар и совершенно лыс. Жакар, которому выпало сопровождать лекаря, тоже выглядел строгим и предельно серьёзным. И даже распластанная на постели светлость, завидев визитёра, подобралась и насупилась.
– Как себя чувствуете? – с порога спросил лекарь.
– Неплохо.
Старик кивнул, поудобнее перехватил чемоданчик и направился к постели. Правда, тут же споткнулся и замер – просто именно в этот момент маленький дракон перестал прятаться и выглянул из укрытия. Роль этого укрытия герцог Кернский выполнял. В том смысле, что я под боком у светлости лежала и герцогское тело загораживало от всех, кто в комнату входит.
– Та-ак… – протянул старик. – Та-ак…
Я зевнула, обнажая все-все зубки. Это на случай, если кому-то в голову придёт «гениальная» мысль, что «домашним животным» положено спать на коврике, а не в хозяйской постели.
Но, как ни странно, возражать против моего присутствия лекарь не стал. Губы старика дрогнули в улыбке, а следующая реплика прозвучала довольно дружелюбно:
– Их императорское величество предупреждал…
Императорское величество? То есть этого лекаря Роналкор прислал?
– Фурих, – представился тем временем старик.
– Дантос, – вежливо кивнул герцог Кернский.
Чуть позже я узнала: всё верно, Фурих – личный лекарь императора. И пришёл он потому, что у Дантоса в столице личного лекаря нет. Блондин вообще это дело не любит. В смысле, лечиться.
– Что ж, давайте посмотрим вашу рану…
Герцог Кернский обречённо вздохнул и кивнул, мне же пришлось спрыгнуть на пол, чтобы не мешать. А вот на просьбу Дана покинуть спальню маленькая красивая я не среагировала…
Почему блондинчик пытался вытурить? Наверное, хотел оградить от неприятного зрелища. И в какой-то момент я искренне пожалела, что не послушалась, – вся эта кровища, сцепленные зубы, запах дезинфицирующего раствора и строгие рыки Фуриха очень сильно по нервам били. Ещё мне пришлось успокаивать драконью сущность, которая невзлюбила лекаря за то, что тот причиняет светлости боль.