Дикая принцесса (СИ)

 Неожиданно лошадь взбрыкнула, едва не став на дыбы, потом дернулась, болезненно заржав... Ри краем глаза заметил какое-то быстрое движение впереди – кажется, заяц перебежал дорогу, – но осознал он это уже лежа не земле. Поняв, что конь вот-вот упадет, Гергос выбросил Ри из седла, чтобы не придавило. Ри приземлился на какой-то кустарник – в темноте было не разобрать, – оцарапал ладонь и ушиб локоть, но в остальном был цел. Он тут же поднялся, намереваясь броситься назад, но больная нога не дала сделать и шагу. Пришлось прыгать.
 – Дану! С вами все в порядке? – получился лишь слабый шепот, и, кажется, Гергос не услышал.
 Он по-прежнему удерживал поводья, поэтому снова вскочившему на ноги коню далеко убежать не удалось. Да, впрочем, он бы и так далеко не ушел. Вернувшись к тому месту, где все произошло, Ри увидел вывороченный камень и ямку, в которую, должно быть, и угодило копыто нервной лошади. Испугавшись зайца, она заплясала, споткнулась и в итоге потянула ногу. Сделав несколько неровных шагов, лошадь снова заржала и наконец остановилась.
 Гергос тяжело вздохнул и сменил руку, которой держал повод.
 – Что у тебя с ногой?
 Ри не сразу понял, что обращаются к нему, а не к лошади.
 – Обжегся, – тихо ответил он.
 – Решили научиться ходить по углям, дитя мое?
 Да, легенды ходили, что где-то на далеком юге Нашарата есть племя, которое не боится огня: они могут ходить по углям, хвататься за раскаленные предметы и купаться в кипятке. Вот только Ри не очень-то верил в подобные сказки. Теперь – особенно.
 – Я наступил на неостывшую лампу, дану.
 Рассказ о пыточной Коварэна вызвал бы слишком много вопросов: зачем лаонту понадобилось пытать простого пажа? Что он хотел узнать?
 – А с голосом?
 – Не знаю.
 – Идти совсем не можете?
 – Я попытаюсь.
 – Вы можете отдать мне свою шкатулку...
 – Нет!
 Нет, ее нельзя никому отдавать. И даже не потому что Ри не доверил бы ее никому – даже Гергосу. Может, и доверил бы. Но если кто-нибудь увидит дану с ней, охота начнется и на него тоже. Пока Коварэн лишь подозревает, но не знает наверняка и едва ли решит ссориться с главой дома Гергосов из-за простых подозрений. Ри покрепче прижал шкатулку к груди.
 – Можно сделать костыль. Подержите лошадь?
 Теперь она стояла смирно, понуро свесив голову и тяжело и глубоко дыша. Ри принял поводья. До Иверноста было еще много миль, а вот до поместья, в котором его держал Коварэн, – всего ничего. Что если дорогой дядя снарядит погоню? Конечно, в темноте следов, ведущих на восток, могут и не заметить, но утром наверняка поймут, что всадников было двое и они разделились.
 Гергос вернулся с какой-то корявой палкой, которая не столько помогала идти, сколько мешала, больно упираясь в подмышку и царапая ладонь. Но Ри не жаловался.
 – Может, нам стоит сойти с дороги?
 – До Иверноста больше пятидесяти миль. Ни вы, ни я их пешком за день не преодолеем. Можно, конечно, нанять карету в ближайшей деревне, но где она, я не знаю. А вы?
 – Нет, дану.
 – Тогда самое разумное – не сворачивать с дороги.
 Наверное, со стороны они смотрелись довольно жалко: хромая лошадь, хромой мальчик-подросток и очень уставший и раздраженный анкъерский аристократ. Ри грустно улыбнулся. Он несколько раз сглотнул, чтобы смягчить горло. Впрочем, это не сильно помогло, вместо обычного голоса раздался лишь сиплый хрип:
 – Вы еще не купили балахон и козлиный череп, дану?
 Кажется, Гергос не сразу вспомнил, о чем идет речь, но потом Ри услышал тихий смешок.
 – Нет, но я подумаю об этом, когда мы доберемся до города.
 Они в итоге прошли совсем немного, когда лошадь снова споткнулась. Дурное животное! Откуда только Гергос его взял? В его собственной конюшне были только самые породистые и вышколенные лошади. Споткнувшись в третий раз, конь замотал упрямо головой, захрипел, упираясь и отказываясь ступать на больную ногу.
 – Я тебя пристрелю, – пообещал ему Гергос, но эффекта это не возымело.
 – Дану.
 – Что?
 – Я могу остаться с ним, пока вы ходите в ближайшую деревню. Один вы дойдете быстрее.
 – Нет, Ри, я тебя не оставлю.
 От этих слов, пусть и сказанных резко и нетерпеливо, потеплело на душе.
 – Мы хорошо спрячемся.
 – Я сказал нет. Не спорь.
 Ри улыбнулся, радуясь, что в темноте этого никто не видит. Ему бы очень не хотелось оставаться одному, глупый коняга – не в счет.
 – Тогда что мы будем делать?
 – Этой дорогой часто пользуются, рано или поздно кто-нибудь по ней проедет.
 Но в следующий час никто по ней не проехал, а Ри все равно весь извелся. В каждом шорохе ему чудился приближающийся конский топот – это Коварэн выслал за ними погоню. Тишина пугала не меньше, каждая минута промедления казалась губительной. А потом он услышал слабое позвякивание колокольчика. Сначала подумал – это Тавох шутки шутит. Откуда ночью посреди дороги взяться колокольчикам?
 Но тут Гергос поднялся с поваленного ствола, на котором сидел все это время, и довольно выдохнул:
  – Наконец-то!
 Ри тоже встал, опираясь на свой нелепый посох. Звон сделался громче, потом к нему добавились скрип колес и тихое лошадиное фырканье. Гергос вышел на дорогу прямо перед приближающейся каретой, и Ри услышал возмущенные крики возничего:
 – Ты что творишь? А ну пошел отсюда! Ну!.. Эээ, ваше сиятельство?
 Гергос подошел ближе. При свете фонаря возницы его равнодушное, высокомерное лицо показалось Ри восковой погребальной маской какого-нибудь древнего царя. Он уже научился ловить это выражение на лице дану и знал, что Гергос смотрит так, когда хочет заставить собеседника понервничать. Возница заерзал на сидении, свет заплясал, и Ри увидел на боку кареты эмблему – крылатый конверт и скипетр. Почтовый дилижанс!
 Гергос молча смотрел на возницу.
 – Ваша светлость? – еще более неуверенно предположил тот.
 – У вас есть свободные места?
 – Нет, ваша светлость.
 – Вы сможете их предоставить?
 – Я смогу... что? Как вы сказали?
 – Предоставить. Ссадите кого-нибудь. Нам нужно два места. Без багажа.