Дикая принцесса (СИ)

 – Да, ваша светлость.
 Молодец, даже голос не дрогнул. И хотя имя «Атарьяна Гергос» по-прежнему жгло сознание, Окъеллу поспешил вмешаться:
 – Дайана, вы уже распланировали завтрашний день?
 – Нет. Онсо, что вы задумали?
 – Служитель в приюте рассказал мне о предстоящей ярмарке и очень просил присутствовать. Я думаю, нам всем стоит пойти.
 Всего несколько часов назад он наотрез отказался, но слушать и дальше болтовню Дайаны становилось невыносимо.
 – Пойти на ярмарку? – очень удивилась Дайана и, кажется, чуть-чуть разжала когти. – Вы думаете, это уместно?
 – Почему нет? После смерти отца прошло уже больше года.
 – Но наше – и особенно ваше – присутствие может сделать праздник чересчур официальным.
 – Служитель очень просил. Очевидно, дети из приюта даже приготовили какой-то сюрприз.
 – Ну, раз так... Тари, вы ведь тоже жили в приюте? Наверное, это было ужасно?
 – А я подумываю устроить бал, – вдруг выпалила Мариника.
 – Бал?
 – Совершенно верно.
 – Но вы ведь никогда не устраивали балов.
 – О, это будет даже не бал, а просто прием для друзей. Немного танцев, немного разговоров и карт. Мне бы хотелось представить Тари некоторым своим знакомым. Что вы об этом думаете, Онсо?
 – Я думаю, это прекрасная идея. Тари следует расширять круг знакомств.
 – Как правильно вы говорите, Онсо! – горячо воскликнула Дайана. – Ей, должно быть, ужасно скучно весь день слушать разговоры Энту о лошадях и скачках.
 – Мама!
 – Мне совсем не было скучно, ваша светлость.
 – Тари, Онсо прав. Вам не следует ограничиваться только нашим обществом, иначе вы никогда не найдете себе подходящего жениха.
 Кто бы мог подумать, что настанет день, когда они с Дайаной в чем-то согласятся!
 – Как скажете, ваша светлость.
 ГЛАВА 16. «МОЕ ДРАГОЦЕННОЕ ДИТЯ…»
 Этой ночью к Тари никто не приходил, хотя спала она беспокойно и несколько раз просыпалась с ощущением, что от собственного крика. В последнее время кошмары участились. На берегу, на старой вилле, спалось несравнимо лучше, а пышный особняк Гергосов чем-то неуловимо напоминал тот, в который ее привезли по приказу Коварэна. И Тари снова задумывалась о побеге. Но куда? В прошлый раз она могла мечтать о возвращении к Гергосу, но теперь сам дану стал ее тюремщиком.
 Впрочем, рассуждать так было нечестно. Гергос не сделал ничего, на что она сама не дала согласия. Он не опаивал ее, не похищал, не угрожал... Он просто решил выдать ее замуж. Почему-то это казалось самым страшным предательством.
 После завтрака ее снова нашел Энту. Из-за вчерашнего разговора о перспективных невестах он ужасно смущался, но все-таки не смог не спросить, понравилась ли Тари вчерашняя лошадь и не хочет ли она присмотреть себе другую. Тари согласилась исключительно из вредности – потому что Дайане бы это не понравилось. И потому что Гергос с ней вчера согласился.
 Но никто словно и не заметил маленького бунта. Когда настало время, все благородное семейство двинулось к обители Керпо, перед которой уже установили ярмарочные шатры. Продавали, в основном, всякие безделушки и мелочи, сработанные детьми из приюта. Тари впервые увидела, как Дайана улыбается. Она шла вдоль рядов, от одного шатра к другому, рассматривала, спрашивала и внимательно слушала рассказы. А один раз даже усадила себе на колени мальчонку лет пяти-шести, не обратив внимания на его перепачканные глиной башмаки.
 Энту держался более скованно, а Тари не знала, куда деть глаза. Она слишком хорошо помнила Интернат. Со стороны он тоже выглядел очень достойно, и устраиваемый им по весне День Тысячи Цветов также привлекал немало высокородных гостей, которые умилялись на очаровательных сироток. А в это время другие сиротки, чуть менее очаровательные, резали кошельки и предлагали за углом услуги определенного свойства. Отличается ли приют светлого Керпо от Интерната Толорозы? Тари подняла глаза на Гергоса, и ей показалось, что он думает о том же самом.
 А ведь он знал про Интернат. Он, анкъерский аристократ, по словам слуг, проведший в Каргабане лишь пару месяцев. Откуда он мог знать? И с Дядюшкой Лу когда успел подружиться? Тари недовольно затеребила оборку на платье. Имела ли она право спрашивать, если сама не ответила ни на один вопрос?
 По случаю ярмарки – а может, потому что Дайана уже перестала хмуриться каждый раз, когда видела его – Гергос наконец сменил свои тобрагонские костюмы на более приемлемые и удобные анкъерские. Тари уже успела оценить фасон, рассматривая свободного покроя одежду Энту, но дану, разумеется, не мог не затмить всех. Его кафтан больше всего напоминал роскошные халаты нашаратских мудрецов, длинный, расшитый золотом, с выложенными драгоценными камнями цветами на фалдах. Зато под ним – очень скромные, но в то же время сшитые из лучших тканей рубашка цвета вареных сливок и иссиня-черный жилет. Такого же цвета штаны и туфли на каблуках, кажется, из чистого золота.
 Когда Гергос проходил мимо, люди замирали, рассматривая его, как диковинку. Возможно, за всю свою жизнь они не видели ничего более яркого, так что дану был для них словно выходцем из другого мира. Тари тоже поначалу видела его именно таким, пока под блеском и мишурой не разглядела человека.
 Прогулявшись по ярмарке, Гергосы отправились в саму обитель – на полуденную службу. В последний раз в святилище Керпо Тари была больше трех лет назад, когда господин Прусто приехал свататься. Кто-то над ним недобро пошутил, сказав, что принцесса очень набожна, и он несколько дней таскал Тари по округе, показывая каждый скит, каждую хоть чем-то прославившуюся пещеру. И службы, много служб, каждый день.
 Так что теперь она откровенно скучала. Местный служитель был не самым талантливым оратором, его голосу не хватало силы, а проповедям – убедительности. Но Дайана слушала его с самым благочестивым выражением лица, и даже Гергос о чем-то задумался. А вот Энту не подвел – Тари уже достаточно хорошо его изучила, чтобы угадать мысли: наследник просчитывал время и количество кругов в очередном забеге.
 По проходу вдоль рядов деревянных скамеек медленно продвигалась маленькая девочка, в бесформенной одежде, с закатанными рукавами и штанинами. Тари невольно напряглась, наблюдая, как девочка подходит все ближе. Она ничего не говорила, только заглядывала жалостливо в глаза и протягивала руку. Кто-то подавал, кто-то делал вид, что не замечает.
 – Дану, можно мне марку?
 Гергос быстро понял, в чем дело.
 – Целую марку? – шепотом спросил он. – Не многовато?
 – Нет, если она не станет жадничать, с ней ничего не сделают.