Наномашины, сынок! Том 1 (СИ)
— Уськогазие! — тут же среагировала Суви.
Я замер. Моя мама тоже. А вот переводчица, подумав, что милый ребёнок её зовёт, с улыбкой подошла.
Ой… плохое предчувствие.
— Что такое, госпожа Суви?
— Уськогазие! Хе-хе, уськогазие чинь чонь! Китайси! — она указывала на гостью.
Она тоже замерла. Будто холодный пот пошёл.
— Ч-что?.., — у неё аж глаза раскрылись, — Г-госпожа, кто вас этому научил? Ой, плохо. О-о-ой! — она схватилась за голову, — С-суви, малышка, это нельзя! Это плохо! У… у тебя папа корейский магнат-националист, он русский знает!
— Пвохо?.. Корейси… пвохо?..
— Н-нет!
— Хе-хе, уськогазие ковейси — пвохо!
Я сглотнул.
«Ой мля-я-я…», — хватаюсь за голову.
Вот он, единственный метод угомонить Суви — начать с ней разговаривать. Она ОЧЕНЬ любит полепетать и послушать других. И чтобы она не сжимала моё лицо, я с ней разговаривал.
Ну кто-ж, млять, знал, что она это запомнит⁈
Мама распахнула глаза, с шоком посмотрела сначала на девочку, а потом на меня.
— Ну… ха-ха, ладно, мы пойдём, — она нервно засмеялась, — Ждём на площадке.
Бежим, мама. Бежим!
Мы быстренько вышли, и мама протяжно выдохнула. А потом сердито посмотрела на меня.
— Мишка, это же ты её научил?..
— Агу? — включаю дурачка.
— Да не прикидывайся. Знаю же что ты, на морде написано! — она снова вздохнула, и прошептала, — Не, ну реально же узкоглазые. Ну типа… буквально же, да?
— Тя!
— Ну вот, — кивнула она и пошла, — Хороший мальчик. Только папе не говори.
А эта даже исправляться не хочет! Если её воспитывала прабабушка, я даже представить боюсь, что там за ведьма, от которой все эти корни идут.
— «Дубль через десять минут! Собираемся!»
О, съёмки продолжаются. Эх, уже подустал от них, если честно.
Ничего сложного в них нет. Нужно просто ползать и страшно смотреть в камеру. Мы ваще играем детей-призраков. И эти… «флешбеки», во. Ещё там лысый кот что-то, все его боятся, не понял ничего.
В общем, для меня ничего сложного. Но эти съёмки очень часто, а медитирую я в последнее время очень мало, понимаете⁈ А хочется! Надо качаться! Пока я снимаюсь в фильме, другие дети… спят и какаются. Но я-то должен качаться, понимаете⁈
Эх, ну увы. Деньги надо зарабатывать. А кто если не я? Всё на мне, всё на мне…
«М, а это кто?», — я посмотрел на странного корейского мужика, — «Не помню его»
Нервный какой-то, оглядывается. Обычно корейцы поспокойнее будут. Да и реально не помню его. Или помню. Чёрт, они же все одинаковые, ну в натуре!
«Рой, ты запоминаешь что я вижу?»
«Эта функция откроется с колонией в мозгу»
«Да что-ж ты такой…»
«Я вам это уже говорил. Это вы забыли»
«Ле-е, не умничай»
Мужик скрылся. Странный.
Тем временем мама-Сумин вышла из «родительской». Она, кстати, с моей вполне неплохо спелась! Может и не подружки, но на площадке постоянно рядом.
Как и её дочь со мной, ёп вашу.
— Миса! — она потянулась ко мне.
— Доча, нам туда! — её мама указала на площадку, — Наш дубль.
— Миса! — Суви ручками.
Её балуют примерно как меня и, потому мать еле держалась, чтобы не пойти к нам.
Не надо! Несите её на площадку, дайте отдохнуть!
— «Госпожа Сумин, у нас ещё десять минут, можете отпустить поиграть»
Женщина выдохнула.
Да ё-ёп…
«Ну снова здравствуй…», — вздыхаю, когда к нам подходят.
Суви тут же начинает шлёпать меня по лицу и смеяться.
«Съешьте её», — включается Рой.
«Да нахера⁈»
«Углеводы»
А женщины улыбаются. Все три, причём. Что, весело вам⁈ Ыа-а-а, я сейчас с ума сойду!
Такова роль мужчины в отношениях?.. Тяжело…
Нас поставили в игровой загончик. Да ёмаё, опять начинается. Ну давай, давай, малявка, нападай! Я тебя таким русским матам сейчас научу, твой батя просто оху…
«Пользователь, фиксирую волны энергопсихоза»
Я замер. Как и… Суви.
Она застыла, а в широко распахнутых глазках начал мелькать ужас.
«Ч-что?..», — по спине побежали мурашки, — «Но я ничего не чувствую. Я ничего не делаю!»
«Это не от вас. Источник поблизости. Волны усиливаются»
Меня начало трясти. Весь организм начал сходить с ума, но я заставил себя завертеть головой.
Где? Где⁈ Где источ…
Вижу.
Тот самый мужик, которого я заметил. Он стоял в толпе, держал себя за плечи и с каждой секундой всё сильнее себя сжимал.
— Ма. Ма! — я замахал рукой.
Они не реагировали. О чём-то болтали.
Плохо. Плохо! Очень плохо! Очень херовое предчувствие!
— МА! ТЮТЬ! — я начал кричать, — МА! МА! МАМ!
Они на меня повернулись.
— ТЯМ! ТЯМ! МАМА, ТЯМ…
И тут… мурашки на моей спине словно взорвались.
Всё.
Не успели.
«Поблизости случился энергопсихоз»
— 불에 타 죽어라, 이 쓰레기야! (ПОДОХНИТЕ В ОГНЕ, МРАЗИ!), — завопил инфернальным голосом мужик.
Его тело покрывается пылающими трещинами и разрывается, выпуская столб ревущего пламени из оторванного корпуса! Силовая волна расходится во все стороны, кромсая людей поблизости, а те, кто стоял подальше, моментально вспыхнули от огненной волны!
БАХ!
«Ох, сука!», — я резко дёргаю Суви на себя и прижимаю.
Хлопок сносит нас словно ветром, а наши мамы не выдерживают и падают, что спасает их от пролетевшей огненной волны.
Мы влетаем в стену, и я бьюсь головой, спасая Суви от той же участи.
[Адаптация: Звуковой урон: ⅓]
[Адаптация: Сотрясение мозга: ⅓]
В ушах зазвенело. Из лёгких выбило воздух. Я закашлялся, пытаясь сделать вдох.
Несмотря на звон, я слышу, как всё вокруг трещит и гремит. Поднимаю глаза и вижу трещины на потолке, стенах и полу. Вижу, как разрастается огонь. Всё вокруг начинается рушиться.
— Сынок… — пробормотала мама, приходя в себя.
Она поднимает глаза и видит, как мы лежим у стены.
— Сынок. Миша! — подскакивает на вялых ногах.
«Нет… не иди», — пытаюсь подняться, — «Обвалится», — руки задрожали, — «МАМА НЕ ИДИ! ОН СЕЙЧАС ОБВАЛИТСЯ!»
Я пытался закричать, но не мог.
Нет, нет!
— МИША! — мама тянется ко мне, — СЫНО…
И тут… Сумин резко хватает её за руку и дёргает на себя!
Бах!
На то место, где стояла моя мама, падают обвалившиеся, горящие балки. За ними ещё одни. Урон от огненного столба наконец дошёл и до нас, и весь потолок начал крошиться и падать вокруг.
Бах… бах… бах! Кругом стоял грохот.
Меня и Суви начало полностью заваливать. Позади — стена. А спереди и по бокам… горящие обломки.
Всё. Мы отрезаны.
— Кха… кха… — Суви рядом пришла в себя и закашлилась.
Она испуганно огляделась, сжала кулачки и, естественно, заплакала. Её светлое и всегда улыбчивое до этого лицо было покрытой сажей и следами от слёз, а сама она ревела изо всех сил, пытаясь позвать маму.
Но нас никто не слышал. Ибо вокруг гудело пламя.
«Плохо…», — сжал я челюсть, приходя в себя, — «Не реви. Суви, твою мать!»
— Эй. Не пвать! — попытался сказать я.
Не получилось. Чёрт, на что я рассчитывал? Она всего лишь ребёнок.
Я огляделся.
Возможно, пламя нас и не сожжёт, но умрём мы от другого — дым и жар. Мы просто задохнёмся и спечёмся заживо.
Это наша смерть.
«Чёрт… чёрт!»
И тут… я почему-то снова посмотрел на Суви.
Сидит и плачет. Как самая обычная беспомощная девочка её возраста.
«А ведь она чей-то ребёнок», — сжал я кулак.
У неё есть родители, они её любят. Да, наверняка любят. И я представил, как плакала бы моя мама, если бы я умер.
Невыносимое зрелище.
Я снова оглядываюсь. Огонь разрастается. Дым заполняет всё вокруг. Выхода нет, и никто нас сейчас не спасёт. Это безвыходная ситуация для таких как мы.
«Ладно, пора действовать», — я выдыхаю.
— Ей, ти! — я её подозвал, — Сюта!
Не реагирует. Приходится её оттащить в самый угол и сесть перед ней.