Крыса (СИ)
Мне самой было интересно, какое имя выберет хозяйка. Что-то плохое — вряд ли, не в её интересах. Хотя, подозреваю, наедине быть мне по-прежнему крысой, тварью помоечной или чем похуже.
— Была бы ты целиком белая — назвала бы тебя Лили, а так… Расцветка интересная, конечно, на цветок похожа — белая с рыжим. Цветок. Решено, будешь Флёр!
Отлично! Безымянную крысу куда легче убить, чем фамильяра, которому дала имя.
— Так, Флёр, давай-ка попробуем ещё раз установить связь. Сиди и смотри мне в глаза!
Я выполнила приказ и приготовилась к боли… Но боль не пришла. Зато вновь появилось ощущение небьющегося хрусталя, отгородившего меня от всего мира, в том числе — от ведьмы. Вивьенн пыжилась, надувалась так, что аж покраснела и вспотела, но все её потуги оказались бесполезны.
— Да что ж такое! — взорвалась хозяйка через четверть часа бесплодных стараний. — Делаю, как учили, а не выходит! Ладно. Может, и хорошо, что ты мне попалась: вдруг бы с Зизи не получилось? Не хотелось бы сделать ему больно. Надо будет посоветоваться с Говорящим насчет тебя, а пока можешь отдыхать.
Вивьенн развернулась и ушла в кабинет, унося с собой кожаную папку с учебниками и записями, а я забралась в ближайшее укрытие. Меня пробирала крупная дрожь, лапы отказывались держать ставшее неловким тело, а хвост, казалось, превратился в безжизненную верёвочку. Голова вроде бы и не болела, но, казалось, её набили хлопком и сеном: лёгкая, без мыслей и сил. Мать Мудрости, благодарю тебя за милость! Как же хорошо, что я подсуетилась с зельем! И мэтру Сиду тоже надо будет вернуть должок, непременно.
Всё-таки декоративная крыса — слабое существо. Мой организм настоятельно требовал сна, и я не стала сопротивляться. Уснула прямо там, в дупле, и спала до тех пор, пока Вивьенн не вернулась из кабинета в гостиную, стуча каблучками. Чувствовала я себя разбитой, но уже не полумёртвой.
— Ну что, Флёр, ты там живая?
Я тут же вылезла на привычное место. Ведьма придирчиво меня осмотрела, выискивая признаки то ли страха, то ли болезни.
— Живучие же вы твари! Ладно, ужин тебе принесут и без меня, а я к Говорящему, потом на ужин, потом к Филиш… Вечером ещё раз попробуем установить связь.
Вивьенн ненадолго заглянула в спальню, поумилялась на горностая, а потом ушла, даже не оглянувшись на мой вольер. Были бы у меня силы, сплясала бы огненную южную черубу прямо на площадке. Свободна! Хотя бы разумом — свободна! Теперь осталась самая малость (я с некоторой истеричностью запищала-засмеялась): всего лишь дожить до Излома.
Глава 6
Оставшись в одиночестве, я, наконец, смогла поразмыслить о случившемся спокойно: немедленное разоблачение мне не угрожало, швырять на пол было некому. Пока моя стратегия послушной трусливой зверушки вполне срабатывает. Хозяйке не в чем меня обвинить, и она, похоже, готова подождать разрыва уз и не стремится прибить негодящего фамильяра прямо сейчас. Ну, и не хочет потерять и так невеликие способности из-за моей гибели, конечно. Что ж, пару дней понаблюдаю, узнаю режим дня Вивьенн, время уборки, обеда и прочего — и можно будет менять облик не только ночью в библиотеке, но и днём, прямо здесь. Почитать учебники ведьмы, записи лекций, рецепты зелий — да мало ли! Не стоит терять время, если есть возможность научиться чему-то новому.
А сегодня я отосплюсь впрок, потому что ночью меня ожидает важное дело. Надо будет сбегать в дом магистра Берзэ, оставить записку слугам и письмо «родственнице», а то потеряют меня, поднимут шум. Если найдут, пока я ещё фамильяр Вивьенн, то хозяйку могут лишить дара, а этого я допустить не могу: «Фамильяр не может действием или бездействием причинить вред хозяину». Первая нить уз, оплетающих моё сознание и душу. Я физически не смогу, например, укусить свою хозяйку (разве что случайно) или написать письмо, в котором обвиню её в наложении уз на разумное существо. Мне придётся честно выполнять все приказы, прямо вот дословно… только способы выполнения я выберу на свой вкус. Всё-таки узы рассчитаны не на человека. У прежде неразумного зверя нет причин избегать уз, а вот человек, как выясняется, вполне способен на самостоятельные желания и действия. При этом будет следовать букве и даже духу правил, если немножечко себя убедит в некоторых истинах — или использует их в своих интересах.
Например, я точно знаю, что Вивьенн не желает иметь меня в фамильярах. Желание хозяйки — закон, говорите? Так я и сделаю всё, что могу, чтобы она смогла отвязаться от меня и получить своего Зизи! Потому что, как хороший фамильяр, я следую Второй Нити — «Фамильяр должен повиноваться всем приказам хозяина, кроме тех случаев, когда эти приказы могут причинить вред хозяину». Прямого приказа хозяйка не отдавала, но разве я не должна следовать её желаниям? Ну, и следовать Третьей Нити тоже, конечно. Я обязана заботиться о собственной безопасности, пока это не приносит вред хозяйке и не противоречит её приказам. А если я останусь в подчинении ведьмы, то она меня убьёт рано или поздно! И этим, кстати, может нанести вред себе, потеряв дар! Поэтому я просто обязана позаботиться о себе и о Вивьенн, разорвав узы.
Размышляя в таком вот ключе, я прислушивалась к себе. Ничего! Ни боли, ни внутреннего запрета… Сработало! Забота о хозяйке никак не наказывается узами! Волна радости заставила меня пробежать по всей клетке, с самого верха до пахнущей свежим деревом подстилки. Плюхнувшись в опилки, я перекатилась на спину, барабаня лапами по воздуху, пища и хрюкая от смеха. Буду спасать свою хозяйку от себя, вот прямо с сегодняшней ночи. А пока…
Я поднялась на лапы, отряхнулась и отправилась досыпать. Всё же в присутствии Вивьенн я не чувствую себя в безопасности и сплю сторожко, оттого не высыпаюсь, а сейчас можно дрыхнуть спокойно. Ну, я и дрыхла, пока не пришла с ужином лапочка Амран. Запах запаренного зерна и нарезанного яблока разбудил меня и выманил из уютного гнёздышка. Поужинав и получив пару орехов, немного осторожных поглаживаний и много ласковых слов от служительницы, я почистила шкурку, забралась на удобную площадку и вновь погрузилась в лёгкую дрёму. Я ждала Вивьенн — и ночи.
* * *Дождалась. Если бы внутренняя чуйка не разбудила меня при приближении хозяйки, то я всяко проснулась бы от грохота, с которым ворвавшаяся Вивьенн захлопнула входную дверь. А как от неё ненавистью несёт! Ой-ой-ой… Я было наладилась прятаться в проверенное надёжное дупло, но меня остановил хозяйский вопль:
— Флёр! Дрянь хвостатая!
Я замерла, прижимаясь к площадке; как бы она не стала моим личным эшафотом…
— Знаешь, что мне сказал мастер Говорящий⁈ Ты должна мне доверять! Слышишь? Я приказываю, чтобы ты мне доверяла, дармоедка!
Вивьенн подлетела к решётке, нашла меня взглядом, в котором светилось почти безумие.
— Смотри мне в глаза, не сопротивляйся! Доверяй!
Я повиновалась, дрожа всем телом. Во всем, кроме доверия. Как бы ни сильны были узы (а у нас с Вивьенн они отнюдь не совершенны), невозможно чувствовать по приказу. Потому и чувствовала я что угодно: страх, гнев, но не доверие! Привычное ощущение тяжёлого обруча на голове — и непрошибаемого хрустального доспеха. Не прошло и минуты, как ведьма прекратила ментальную атаку, ударила по дверце вольера и зарыдала, сползая по прутьям на пол. Немного прорыдавшись, она прислонилась плечом к решётке и излилась потоком жалоб.
— Он сказал — полюбить, — невнятно всхлипывала Вивьенн. — Ласкать, брать на руки… Лакомства… И чтобы искренне…
Девушка шмыгнула носом и совершенно не по-аристократически утерлась рукавом мантии, а потом взвыла в голос:
— Да не жалко мне лакомства, много ли ты сожрёшь, помоечница! Но ХВОСТ! Боги, за что мне это? Вместо Зизи — крыса!
Кое-как собрав себя с пола, тяжело дыша и подвывая, Вивьенн удалилась в уборную. Дверь за ней захлопнулась, и тут же послышался шум текущей воды. Эк её разобрало! Я бы даже пожалела ведьмочку, если бы сама не пострадала от её безалаберности. Не верю я, что завистницы открыли дверь ритуального зала, не верю! Вивьенн сама готовила и зелье, и гексаграмму, и горностая, вряд ли она поделилась с кем-то из подруг, что вот сегодня заключит узы. А если бы неудача? Тогда однокурсницы задразнили бы мессеру Вивьенн, припомнив ей прежнее высокомерие. Нет, она не стала бы рисковать; сначала удачная попытка, а потом можно и похвастать фамильяром. И если перед этой удачной попыткой случился бы десяток провалов, о них Вивьенн не стала бы распространяться.