Москва зовёт (СИ)

— Но такой человек, приехав в Советский Союз, окажется желанным гостем. Зачем все эти ухищрения?
— Видимо, сын не пошёл дорогой отца, — пожал плечами Юрий.
— Возьми двух оперативников и двух «беретов». Задержание проводить без лишнего шума.
— Понял, сейчас организую, — кивнул тот.
Иосиф Ковнер работал в кунге одного из харьковских СМУ, прибывших в Рябиновск в числе первых. Сейчас он проектировал электропроводку для строящегося цеха, когда к нему явилось пятеро людей в пятнистой форме.
— Ицхак Ковнер? — на заданный вопрос у еврея дрогнуло веко.
— Вообще-то Иосиф, — невесело усмехнулся тот.
— Разберёмся. Прошу следовать за нами. На попытку бегства стреляем без предупреждения.
— Я бы хотел побеседовать с вашим руководством. Это очень важно.
— Оружие есть?
— Никак нет, — по-военному ответил Ковнер. — У меня другие задачи.
Через полчаса его доставили в отдельное помещение КГБ Рябиновска, куда попросили подъехать и генерала.
— Понимаете, мой дядя — Меир Вильнер, является председателем компартии Израиля. Это его партийный псевдоним, а настоящее имя — Берл Ковнер. В конце мая в Израиле будут выборы нового президента… мы бы хотели поговорить с советским предиктором, чтобы получить какую-нибудь полезную информацию, позволяющую компартии Израиля набрать максимальное количество голосов.
— Каким предиктором? — деланно нахмурил брови Остапов.
— Генерал, давайте не будет ходить вокруг да около. Я обладаю такой информацией…
— Откуда?
— Мне удалось пообщаться в приватной беседе с одним из аналитиков Роберта Гейтса. Знаете, кто это такой?
— Знаю, — кивнул Остапов. — И какую же сказку он вам рассказал?
— Я знаю всё о проблемах ЦРУ в России… и именно аналитик под большой мухой проговорился о советском городе Рябиновск. Я понимаю, что мой подложный паспорт сейчас играет против меня, но по-другому сюда попасть было нереально.
— Никакого предиктора нет и быть не могло. Это сказки Венского леса.
— Да? — прищурился Ковнер. — А как вы объясните тот факт, что часть населения города живёт в тщательно охраняемом микрорайоне? То есть одни — обычные граждане, а другие вип-персоны? Например, главы заводов или их топ-персонал. Часть территории города опутана каким-то странным сигнальным кабелем, называемым оптоволокном. Насколько я знаю, оптоволоконные системы только-только разрабатываются в Америке и готовых образцов пока нет.
— Я не обязан вам ничего объяснять.
— Хорошо, вы можете меня препроводить к тому, кто имеет больше полномочий при принятии такого вида решений? Поймите, за мной стоит не Моссад, а компартия Израиля.
— Тогда зачем было такое недружественное превращение в законспирированного агента?
— А меня бы сразу отвезли в Рябиновск и предоставили информацию из будущего? — теперь деланно удивился Ковнер. — Сейчас у компартии появился реальный шанс выбить почву у правящей коалиции и перекроить путь развития израильского государства, став на путь истинный. Пан или пропал, как говорят у вас. И сроки очень поджимают — до 29-го мая осталось совсем чуть-чуть.
— Значит, так… — потарабанил пальцами по столу Остапов. — Вас ближайшим рейсом доставят в Москву и уже там решат вашу судьбу. Будете вести себя нормально, значит, проблем не будет.
Двумя часами позднее. г. Москва. Кремль 
Как только Остапов доложил по ЗАСу наверх о ЧП в Рябиновске, Крючков сразу же вышел на генсека, а тот созвал экстренное совещание.
— Итак, израильтяне довольно удачно инфильтровались у нас в стране… — он вкратце рассказал о ЧП.
— То есть они хотят чем-то удивить своих избирателей, используя данные из будущего? — задумчиво переспросил Громыко. — А такая информация у нас имеется?
— В том-то и дело, что есть, Андрей Андреич, — ответил глава государства. — Потомки уже передали нам пакет документов по многим направлениям и не меньшему количеству стран. В частности, по Израилю есть информация по двум крупнейшим месторождениям газа. Таким, что делает евреев полностью независимыми от арабов.
— То есть мы больно так щёлкнем по носу Садата за его предательство и поворот в сторону американцев… — задумчиво проговорил Громыко. — Да и вообще… концепция помощи компартиям разных стран теперь выходит на новый уровень.
 
— А вот здесь поподробнее, — попросил его Андропов.
— Юрий Владимирович, раньше мы им помогали только деньгами, тратя драгоценную валюту не совсем оптимально. А сейчас у нас есть шанс помогать реальной информацией, дающей не только сиюминутную выгоду, но и подымающей политический вес сочувствующим СССР политическим силам. Вот что… я дам команду Примакову организовать встречу с Вильнером. А чтобы это реально имело вес, предложим услуги в строительстве газовой платформы. Тем самым перехватим финансовый поток у гегемонов газовой добычи в мире. Только дадим информацию о меньшем месторождении… всё-таки Израиль — сложная страна… лучше перестраховаться.
— Согласен, — кивнул генсек.
— И вот ещё что… противостояние Израиля и Ливана за территориальные воды уже стало притчей во языцех. Нужно протолкнуть официальное разграничение территориальных вод на уровне ООН. Тогда больше никто не захочет оспаривать этот вопрос без потери международного авторитета.
— Что будем делать с Ицхаком Ковнером? — задал вопрос Крючков.
— Его молчание — залог наших добрососедских отношений с Израилем, — ответил Адропов. — Этот вопрос нужно сразу поставить одним из главных условий подписания договора.
— Согласен, Юрий Владимирович, — кивнул Громыко. — Об этом я позабочусь.
Тем временем. г. Рябиновск. НПО «Гефест» 
— Смотрю, ты в этих железках закопался по самое не могу, — Анжела подошла к мужу сзади и ненавязчиво обняла. Тот отбросил гаечный ключ с отвёрткой, подхватил ветошь и, отерев руки, обнял супругу.
— Да вот, токари уже подогнали фланцы и прочие детали к моему детищу. Надо начинать сборку, а то совсем закис.
— Да ладно! Закис он! — фыркнула Анжела.
— Милая! Сборка и доводка готовой модели для меня рутина! Пока нет мозгового штурма, всё это дребедень.
— Вот скажи, зачем тебе всё это? — она обвела рукой частично разобранную технику.
— Затем, что мы поставим на поток изготовление «водяной доски», а за ней и воздушная подоспеет.
— Ну, я понимаю, что это какой-никакой спорт…
— Ошибаешься.
— Почему?
— Может «водяная доска» и спорт, но вот воздушная… — он покачал головой. — Тут уже другой уровень вырисовывается.
— Какой? — прыснула она.
— А такой, что этот вид транспорта очень перспективный для разного рода служб безопасности. Летающая доска, да со скоростью шестьдесят километров в час — весомый аргумент при задержании любого преступника. И нести на себе может до ста килограмм веса.
— Ладно, замнём для ясности… Я тут вчера вечером с тёть Зиной разговаривала… Она просит начать сборку внедорожника.
— Из чего? Из воздуха? — усмехнулся Родион.
— Запчасти обещали подвести на следующей неделе. Родь, ну хотя бы бортовой комп можно же сделать? Ну что тебе стоит? Ты же говорил, что Костик даст тебе комплект микросхем для его создания. Почему не сделать сейчас?
— А кто тебе сказал, что этот вопрос повис в воздухе? Им сейчас занимается сам товарищ Краснов. Как только, так сразу.
— И-и-и! — мелко захлопала ладошками Анжела.
— Всё? Тогда я погнал дальше монтировать технику, — улыбнулся Громов.
20 апреля 1983 года. г. Москва, два часа пополудни 
Кортеж из трёх автомашин — чёрной кагэбэшной «Волги» и двух серых «Москвичей», хэтчбэков цвета «мокрый асфальт», едва попав в город, сразу же разделился. Юрий Рокотов проследовал к дому семейства Соломенцевых, а Татьяна Ермакова с Игорем Голиковым и Ирина Андропова, соответственно, к правительственному санаторию и самому Андропову на дачу. Но если Рокотовы ехали знакомиться с новой роднёй — Ксения и Юрий на прошлой неделе официально вступили в брак, и девушка сменила паспорт на новую фамилию, то обеим группам медиков предстояла непростая задача — набрать единомышленников. Ермаковой и Голикову нужны были молодые специалисты-врачи, не обременённые общепринятыми догмами, а Ирина Юрьевна откровенно зашилась в исследованиях. За эти полгода, что она провела в Рябиновске, Андропова по сути оказалась единственным специалистом на планете, которому стали доступны все наработки врачей и исследователей-медиков будущего. Сейчас ей банально не хватало рук для нового скачка вперёд. Такого, что перевернёт умы нынешнего персонала Института мозга, заставив поверить даже в сказку.