Зло не дремлет

«Вот, значит, зачем нужен тот парень из Альфенрока, – подумалось ему. – Да, ничто в мире не происходит просто так».
Умереть, не выполнив задания, означало подвести Дорнблатта и Совет. Этого Каздан не мог себе позволить. Сведения, которыми он владел, должны были достичь ушей Дорнблатта. Пытаться наладить с ним связь сейчас было бы напрасной тратой времени. Кто-то другой должен будет передать информацию. Один из тех людей, что находились вокруг, в таверне.
Каздан опять включил магическое зрение. Чтобы не выдать себя, он решил направить поток мыслей в сознание человека, находившегося у него за спиной. Таковым оказался носатый музыкант. Каздан спокойно стоял, глядя в глаза Тергон-Газида, и в то же самое время транслировал все, что знал о черном братстве, в голову барда. Перед этим он вкратце описал текущую ситуацию – чтобы парень не сошел с ума, обнаружив в своем мозгу чужие воспоминания.
– Что, ты даже не попытаешься защититься? – удивленно и даже несколько разочарованно произнес дзерг.
– Не думаю, что в этом есть какой-то смысл, – пожав плечами, ответил Каздан. – Разве в моих силах противостоять вам обоим?
– Здраво рассуждаешь, но, честно говоря, мне хотелось бы подразмяться, – сказал Газид. Протянув лапу поверх головы Лангмара, он схватил Каздана за шею и поднял его над столом.
Лицо мага покраснело от прихлынувшей к голове крови. Поток информации, соединявший его сознание с памятью стоявшего сзади барда, оборвался. Но Каздан уже передал тому почти все, что представляло какую-нибудь ценность. Теперь он мог спокойно умереть.
– Что ж, разминку я себе так и так устрою, – продолжал Газид. – Завтра же разорим какую-нибудь человеческую деревню. А сейчас мы трое вернемся в Дзаргакхар , – жрец Омдала произнес название города на языке своей расы, – где ты сначала поделишься с нами информацией о планах Совета магов, а после – станешь центральным блюдом моей вечерней трапезы. – Дзерг сглотнул голодную слюну.
– Раз уж я все равно должен буду умереть, – прохрипел маг, – к чему мне становиться еще и предателем? Пусть моя совесть останется чистой. Во имя Занзары и пророка ее Ингардуса!
– Ингардус сам был подлым предателем! – ощерившись, прорычал дзерг. – Ты разве не знал, что свою силу он обманом получил от нас?
– Я не верю тебе, – спокойно ответил Каздан. – Но даже если и так, этот путь – не для меня…
– Что ты имеешь в виду? – насторожился Лангмар.
Каздан лишь улыбнулся в ответ и прошептал слова заклинания, которое не было ни атакующим, ни защитным.
Разоблаченные шпионы частенько раскусывают зашитую в ворот одежды ампулу с ядом. То, что сделал сейчас Каздан, являлось магическим эквивалентом такой ампулы. Глаза белого мага потухли – его душа в мгновение ока покинула тело, которое безвольно обвисло в лапе Тергон-Газида.
– Проклятье – он уничтожил себя! – воскликнул Лангмар.
– Ничтожный трус, – констатировал Тергон-Газид, перекинув через плечо мертвого Каздана. – Думаю, нам пора возвращаться.
Свободной лапой он очертил в воздухе круг, который тут же обернулся порталом Мрака.
 
Глава 4
«Итак, приключения продолжаются», – подумал Борланд, выезжая из Альфенрока. Подумал с некоторой долей неудовольствия. Но винить в произошедшем было некого, кроме самого себя. Никто ведь не тянул его за язык, заставляя рассказывать захватывающие истории о победах над кровожадными монстрами.
Не было ничего удивительного в том, что слухи о подвигах Борланда волнами разошлись по округе, достигнув в том числе и ушей кузнеца Хенгора, проживавшего в деревне Артолия. Хенгору же как раз нужна была помощь профессионального борца с чудовищами, ибо несколько членов его семьи ввязались в опасную историю, в которой был замешан оборотень. К кому же еще и обратиться, как не к воину-магу, что прошел сквозь огонь и воду, а главное – живет не так уж далеко от твоего дома?
Оборотень начал терроризировать Артолию около трех месяцев назад – Борланд тогда еще был разбойником. Сначала зверь нападал на пасущихся близ деревни коров и овец, и это не вызывало особой паники: ведь окрестные леса издревле кишели волками. Владельцев скота удивляло лишь то, с какой жестокостью были убиты животные – их не просто загрызали, а разрывали на части. Немногим позже от клыков монстра начали гибнуть люди. Это было куда более неприятно, однако виновниками происходящего вновь были объявлены волки: все, кого недосчиталась деревня, не вернулись из леса, куда отправлялись на охоту, по грибы или за дровами. Группы охотников принялись за уничтожение серых хищников, а деревня продолжала жить, как жила. Вплоть до того дня, пока один из пропавших жителей не приполз на порог родного дома, покрытый страшными ранами. Перед тем как испустить последний вздох, он успел рассказать оцепеневшим от ужаса домашним о том, что произошло с ним в лесу. Как оказалось, мясником Артолии был вовсе не взбесившийся волк, и даже не целая стая этих зверей, а оборотень – израненный бедолага застал его в момент трансформации. К несчастью, он умер, не успев сказать, является ли оборотнем кто-то из артолийцев.
 
Вот тут-то и закончилась для них спокойная жизнь. Ночи обернулись часами потного страха, где нормально выспаться могли разве что маленькие дети, которым была непонятна степень угрозы. И даже при свете дня артолийцы то и дело оглядывались, вздрагивая от каждого шороха. У оборотня ведь две личины, и никто не застрахован от гибели, даже когда тварь пребывает в человеческом облике – а ну как ей вздумается заготовить себе припасы? Отряды охотников продолжали патрулировать леса, но оборотень оставался неуловим.
Хенгор, что обратился за помощью к Борланду, скорее всего, не прискакал бы в Альфенрок, если бы катавасия с оборотнем не затронула его собственную семью. Хотя он и был первым, кто еще раньше предложил обратиться к прославленному соседу, деревенский староста Артолии отмел эту идею, сказав, что именитый герой наверняка заломит за свои услуги несусветную цену, заплатив которую деревня обнищает. Поэтому Хенгор и появился на пороге таверны Борланда лишь после того, как опасность нависла над его собственными детьми и племянником. Чтобы спасти родных, Хенгор был готов отдать Борланду все свои сбережения – пять тысяч золотых дзурканов – и даже на годы поступить к нему в услужение. И то, что Истребитель чудовищ сам снизил сумму награды в десять раз, здорово удивило Хенгора. Все, конечно, было бы иначе, не будь Весельчак первым богачом Альфенрока. А так – зачем разорять хорошего человека?
Хенгор собирался сам покончить с ужасом Артолии. С этой целью он выковал серебряный меч, но воспользоваться им не успел. Трое подростков – сын и дочь Хенгора, а также его племянник – решили поиграть в героев, умыкнули оружие и отправились в лес «убивать оборотня». Родителям они, разумеется, ничего не сказали. Хенгор узнал об этой затее от их друзей, да и то лишь после того, как хорошенько надрал одному из них уши.
Минуло уже четыре дня, а дети все не возвращались. Они, конечно, могли просто заблудиться, но в свете происходящего в этих лесах такой вариант был для семьи кузнеца пределом мечтаний.
«Да, никуда мне теперь не деться от “героя Борланда”, – думал Весельчак, внимательно слушая рассказ кузнеца. – Впрочем, разве же это плохо? Намного лучше, я думаю, чем иметь репутацию пройдохи и разбойника, которой я, если что, достоин гораздо больше».
Борланд откликнулся на просьбу Хенгора, несмотря на то что ему вовсе не улыбалось отрываться от своих дел и отправляться в незнакомые леса. И даже несмотря на то, что он не имел ни малейшего представления о том, как бороться с оборотнями. Как и в случае с биланским Кладбищем криков, Весельчак полностью понадеялся на «авось».
А что? Теперь ведь он был даже больше подготовлен к столкновению с чудовищем, чем тогда, в Билане. Да и противник ведь его ждал не столь уж грозный в сравнении с восставшим из гробницы дзергом. Могущественный артефакт, превращавший Борланда в мага, остался при нем. Боевых заклинаний он знал достаточно для серьезной схватки. Не факт, конечно, что они способны уничтожить перевертыша, но вот ослабить его и обратить в бегство наверняка смогут. А там уж пойдет в дело выкованный Хенгором серебряный клинок – после того как дети стащили первый, кузнец повторил свою работу.