Найти Ад и Рай... (ЛП)

Стоит ли удивляться, что многие из нас сходят с ума?
В наши дни в каждом бронескафандре есть встроенный ИИ, который взаимодействует с его обитателем. Чтобы разговаривать с ним, утешать его, поддерживать в работе и сохранять рассудок. Чтобы помочь в этом, ИИ программируется на воспоминаниях о близком человеке, который бы о нём заботился. Жена или муж, отец или дочь.
Любой человек, который мог бы внести свой вклад - память. Всем рекомендуют регулярно пополнять Банк памяти на случай, если произойдёт несчастный случай и мозгу понадобится подкрепить старые воспоминания. Империя не говорит вам, что имеет право на эти вклады, когда вы умрёте. Они не хотят, чтобы вы знали. Это только расстроит вас. Они поместили память моей умершей жены в ИИ моего скафандра. Из записи, сделанной много лет назад. Она всё собиралась обновить её, но по какой-то причине так и не сделала этого. Она не помнила, как погибла в автокатастрофе. Она ничего не помнила о последних трёх годах. Ты изменился, - повторяла она мне. Нет, - отвечал я. И каждую ночь я плакал, чтобы уснуть, даже когда она пыталась меня утешить.
Утро наступило в 5:00, разумеется, по времени базы. На Абаддоне с его двумя солнцами планетарный цикл мог свести с ума кого угодно. Сигнал тревоги поднял меня с постели и заставил влезть в бронескафандр, а затем я направился по стрелкам в полу к кораблю - транспорту, находящемуся внутри базы, где растения не могли добраться до него.
Корабль пронёсся над вершиной базы, прошёл через силовой щит и устремился к недосмонтированному оборудованию для терраформирования, над которым мы прибыли работать.
Мы сидели в два ряда, глядя друг на друга, крепко пристёгнутые ремнями. Ни окон, ни голоэкранов, ни ощущения того, где мы находимся или куда направляемся. По крайней мере, полёт прошёл довольно гладко по сравнению с спуском. Транспортный корабль высадил нас на поляне, заваленной ящиками и полусобранными механизмами, и снова стартовал, как только мы все высадились. Капитан не хотел рисковать своим кораблем. Ему было бы проблематично заменить свой корабль.
Некоторое время мы просто стояли вместе и смотрели вокруг. Груды и груды деревянных ящиков, и что-то очень высокотехнологичное посреди поляны, выглядящее явно незаконченным. Это не было похоже на то, что в конечном итоге преобразит всю планету. Что-то, что укротило бы джунгли и сделало Абаддон местом, где могли бы жить люди. Где растения вели бы себя как растения.
По крайней мере, у нас была довольно большая поляна для работы. Земля была специально обработана, чтобы на ней ничего не росло. Она была серой, пыльной и твёрдой настолько, что даже наши тяжёлые шаги звучали глухо. Джунгли подступили к самому краю периметра, и снова, как только мы появились, всё вокруг буквально обезумело от ярости. Всё живое рванулось вперёд, отчаянно пытаясь добраться до нас.
Я задавался вопросом, почему нельзя было окружить оборудование для терраформирования силовым щитом, как на базе, но, видимо, энергия поля вывела бы из строя хрупкое оборудование для терраформирования. Поэтому защищать его пришлось нам.
Только трое из нас были учёными, специально обученными монтажу оборудования; остальные были силовиками, обученными ходить по периметру и бить по растениям, когда они наступали. Они не могли долго продержаться на серой земле, но это не мешало им совершать безумные самоубийственные броски, чтобы добраться до нас и оборудования.
Поэтому мы вшестером разделили периметр и патрулировали, каждый защищая свой сектор. Растения бесконечно рвались вперёд, как будто один наш вид вид сводил их с ума.
Мы ходили, стреляя в них и поджаривая, взрывая и уничтожая, но они всё равно продолжали наступать. Чтобы сберечь боеприпасы, мы быстро научились встречать их, используя доступную силу и скорость нашей брони. Растения хлестали нас своими колючими цепами, вгрызались в нас псевдозубами внутри цветочных головок, пытались прорваться сквозь наши сочленения или раздавить нас, обвивая. Мы рвали их на части, и наша броня покрылась толстым слоем вязкого сока.
 
И всё это среди умопомрачительного буйства красок. Свет был всё таким же болезненно ярким, а ветер хлестал со всех сторон с такой силой, что броне приходилось балансировать, чтобы удержать нас в вертикальном положении. Мы сжигали джунгли, но безрезультатно. Мы уничтожили растения массированным огнем, всесокрушающей силой, а они продолжали наступать. Мы вырывали растения из земли, их корни дёргались, но они продолжали бороться с руками, которые их держали. Как будто само наше присутствие на этой планете было невыносимым оскорблением.
В растениях, в джунглях было что-то вроде разума. Я чувствовал это. Они знали, что делают. Они ненавидели нас. Растения, должно быть, знали, что погибнут, что их дальнейшее наступление равносильно самоубийству для каждого отдельного растения… но джунглям было всё равно. Мы были ненавистным врагом. С нами нужно было бороться. Растения нападали на нас снова и снова, их колючки, зубы и шипы яростно колотили по нашей броне с почти истерической яростью. И пока они отвлекали нас, другие растения пытались прорваться через неприкрытые участки фронта, чтобы добраться до учёных и их оборудования. Как будто растения знали, что они - настоящая угроза.
Мы вшестером работали по периметру, уничтожая всё, с чем соприкасались. Первый, Третий, Восьмой, Девятый, Одиннадцатый и я. Мы не разговаривали друг с другом. Нам нечего было сказать. Изредка мы слышали, как трое учёных по открытому каналу обсуждали какие-то технические вопросы. С таким же успехом можно было слушать разговоры машин.
От моих прежних ощущений почти ничего не осталось. Это результат травмы плоти и мозга. Броня заменила их специально откалиброванными сенсорами, подключенными через ИИ бронескафандра. Так что я мог видеть и слышать на многие мили, а датчики давления, встроенные в мои стальные руки, были не только чувствительны, но и позволяли варьировать силу. Это было почти настоящее осязание. Я был изолирован от мира, но всё равно мог его ощущать. Я скучал по вкусу и запаху, но они мне больше не были нужны. Теперь всё это заменили трубки. Моё зрение было настолько острым, что я мог разглядеть каждую деталь, каждый цвет, оттенок и форму каждого убитого растения. Я мог слышать каждый крик и вой, когда они пробивались вперёд, каждый звук ярости, боли и ужаса. На мгновение я задумался, как такое возможно. У растений не было голосовых связок. Ветер треплет все эти стручки, крючки и отростки, возможно… Неважно. Я был здесь, чтобы убивать растения, а не понимать их. И убивать их было так легко. В своей броне я был силён и могуч. В моих стальных руках стебли и шипы ползучих растений рвались, как бумага, и я мог разорвать самое крупное растение без малейшего усилия.
Я крушил всё на своем пути, и всё, на что я наступал, умирало, а я так широко улыбался за своим гладким, безликим шлемом. Ещё одна причина, почему люди нам не доверяют. Потому что любой из нас может наделать чертовски много бед, если потеряет контроль. Или отринет его…
Внезапно Третий вскрикнул, и я оглянулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как его бронескафандр исчезает под массой извивающихся синих и фиолетовых лиан. Через мгновение они обвились вокруг него, погребая под собой слой за слоем, пока он не исчез в коконе пульсирующей растительности, а потом его повалили и потащили прочь, в бушующие джунгли.
Я побежал вперёд и бросился за ним в джунгли, прокладывая себе путь сквозь заросли только благодаря своей силе. Девятый был рядом со мной. Остальные кричали, чтобы мы возвращались, что защита оборудования для терраформирования гораздо важнее, чем спасение одного бойца.
Мы все - расходный материал. Я это знал. Как и Девятый. Вот почему мы пошли за Третьим. Потому что нужно сохранять хоть немного человечности, иначе действительно сойдёшь с ума.
Странно, но растения, тащившие Третьего, оставили за собой проход. Неровную тропинку между высокими растениями. Окружающая растительность не перекрыла её, хотя у них было достаточно времени. Поэтому мы с Девятым упорно шли вперёд, и земля дрожала под тяжёлой поступью наших стальных ног. И растения по обе стороны прохода… держались в стороне. Мы не сразу поняли, что они больше не нападают на нас. И чем дальше мы уходили от поляны, тем тише становилось вокруг; и вот мы идём по тихому и безмолвному лесу, и нам не нужно никого убивать. Мы с Девятым переглянулись и продолжили свой путь.