Сепар

– Видели мы ваш подбитый танк, – сказал Варяг. – Тело Лета уже отправили в тыл. Насчёт трофеев, моё мнение твёрдо, это мародёрство. Но желание отдать семье погибшего командира одобряю. Сдашь моему ротному старшине, он выделит средства из резерва, их и передашь Нине. Помощь ей с дочкой потребуется.
– Я документы с тел нациков забрал. Оружие.
– Азовцы?
– Да.
– Добро, сдашь чуть позже, вон твой ротный подъезжает.
Варяг велел двум бойцам достать все вещи из танка, мои и старшины, и складировать на корме, а сам подбежал к подкатившему Т-72 и, когда командир машины спустился, начал что-то ему описывать. Думаю, речь обо мне шла и о нашем бое. Я же, шатаясь на ходу, вернулся к танку, свой вещмешок прибрал, за спину закинул, поправляя лямки на плечах, и вещмешок старшины забрал, да и командира, отдельно положил. Двигатель танка продолжал работать, но это никого не смущало. Попадание фугаса в башню снесло динамическую защиту с этой стороны, другую часть перекосило. Видение кое-что показало мне, и я, присев, поднял коробку, их много под ногами валялось, эта мятой была, лёгкая, и, с трудом открыв её, показал подошедшим командирам:
– Пустая. Взрывчатки нет. А с другой стороны есть, там динамическая защита выдержала ракету с ПТУРа.
Надо сказать, командиры удивились, бойцы изучили другие коробки динамической защиты, простукали согнутыми пальцами, и что на броне – тоже. Танк уже заглушили, мехвод ротного постарался. Ротный, уточнив, помню ли я его, и, получив отрицательный ответ, довольно дотошно опрашивал о бое. Мои действия, мысли, почему решил бить тех или других первыми. Как просчитывал опасность для себя. В общем, видно, что профессионал. Правильные вопросы. После этого приказал садиться в кабину медмашины, обратно небольшая колонна собиралась, с погибшими ребятами, в селе шестеро наших погибло, и порядка десятка раненых, плюс гражданские, с ними меня и старшину и отправят.
– Я в порядке, товарищ капитан, – сделав упрямое лицо, сказал я, ротный уже представился.
– Лёша, тут не в этом дело. Медики тебя осмотрят и решат. Я вижу, и с потерянной памятью ты бился как настоящий боец «Дизеля», тебя в пример можно ставить, счёт за один бой шикарен, но с контузиями не шутят. Если медики дадут добро, вернешься в строй. Не волнуйся, националистов на твой век хватит.
– Я знаю.
Как я ни уговаривал, ротный не поддавался, пока не рявкнул, отдав прямой приказ, и укатил обратно в село. Танк, на котором мы со старшиной дрались, оставляют тут в качестве усиления опорного пункта, экипаж из резерва пришлют. Они его и перекрасят, и нанесут наши тактические знаки. Хотя в нашем батальоне танков такой модели нет, только Т-72, но я и не говорю, что присланный экипаж из нашего батальона. Кому-то другому отдали. Я же быстро передал бойцам Варяга автоматы нациков, замкомроты документы азовцев принял, не изучая их, и большую часть трофеев. Те же рации им пригодятся. Варяг сказал, что вопрос с деньгами решат, старшина найдёт меня в госпитале и передаст. Там парни скинутся на материальную помощь семье. Это правильно, в отличие от продажи трофеев, даже снятую обувь с нациков забрали. Тут и колонна подошла, старшину на носилки и в кузов, там есть специально оборудованные места для перевозки раненых, машина на базе «Урала». Меня же в кабину. Вещи под ноги, а больше некуда, свой автомат между ног, у старшины – на боку висит, и колонна, под охраной одного бронетранспортёра, покатила обратно, прямиком на Донецк. Немолодой мужик, лет пятидесяти, крутя баранку, сверкая золотыми коронками, задорно трещал, сообщая, как мы здорово у села повоевали, убитых солдат противника десятки на поле, две роты точно там полегли, бойцы наши обходят, оружие собирают, ищут раненых. А два танка, из последних, целые по сути, экипажи их бросили, эвакуируют в реммастерские, уже велели пригнать эвакуационную группу. Там ещё брошенную технику нашли. Про наш бой рассказал, а ему бойцы, что в селе оборону держали. Они сейчас приходят в себя после жёсткого обстрела. Рассказывали, что видели попадание в наш танк, думали – хана, и действительно мы молчали, три танка укропов сожгли, порадовав обороняющихся помощью, да и старшина успел выйти на связь, а тут замолчали, и украинцы, воспрянув духом, напирали. А тут наш танк снова заработал, разнося украинские порядки. Позиция у нас действительно замечательная была. Да и «Гвоздики» сожгли, это тоже сказалось на рисунке боя.
 
Сам водила в эйфории был, так как Россия всё же вмешалась – спецоперация по защите Донбасса. Сегодня двадцать четвёртое февраля, вечер уже наступал, но это был день радости и победы всех жителей Донбасса. Теперь оборона, от которой все устали, заиграла новыми красками, мы не просто сдерживаем противника, а гоним его, освобождая свои земли. Водила много что говорил, пришлось сообщить, что устал, и, приткнувшись к боковому окну, шлемофон на голове как подушка, я начал медитацию. Час успел потратить, была одна остановка на оправку, я тоже на обочине отлил, да воды попил из фляжки водилы, моя-то в вещмешке пустая, сопровождающий медик в кузове помогал раненым, и дальше поехали. В колонне шесть грузовиков, два чисто для перевозки раненых. Везли как наших, плюс гражданских, так и раненых украинских солдат. Ещё их лечить. Лично я против. Причём наши именно в медицинских машинах были, а вот укропы в обычных грузовиках. Вот так накопив резерв, я провёл диагностику головы и стал убирать следы контузии, убрал часть, стало легче. Потом новая медитация, и я провёл проверку уровня Дара. «Д-9». Неплохо, будем качать.
Тут я сделал то, что делал всего дважды во всех своих жизнях. В первый раз ещё когда изучал знания Джоре, второй раз, когда жил триста лет, будучи поисковиком-сборщиком и бывшим императором. Дело в дальности Видения. Три метра, стандарт после инициации, я уже начал кач, но доведу до четырёх метров через месяц, даже чуть больше. А Видение сейчас в этой войне, очень и очень нужная штука. Так вот, есть возможность его удлинить, за счёт уровня Дара. Если проще, если я спущу одну единицу Дара, спустившись до «Д-8», то увеличу дальность Видения до пятнадцати метров. Если считать три имеющихся, то будет восемнадцать метров, а это уже кое-что. Через пару дней можно повторить эту операцию, будет тридцать три метра, а это ещё лучше. Я планирую вернуться в строй, а для танкиста такое Видение серьёзное подспорье. Понятно, от чего-то дальнобойного не убережёшься, но от противотанковых мин и чего прикопанного, вроде фугасов, спасти может. Да и применение Видения возможно во множестве других случаях. Те же бои в населённых пунктах, с такой штукой, пусть без танка, я буду на коне, поэтому, прикинув все за и против, тут же в кабине грузовика и провёл эту операцию, маны для этого хватило. Земля не была пси-насыщенной планетой, поэтому чтобы вернуться с «Д-7» до «Д-9», потребуется месяцев пять, но время будет, верну, а такая дальность Видения нужна уже сейчас.
Процедура прошла неплохо, восемнадцать метров, я активировал опцию, мощности источника хватит, чтобы использовать её часа четыре непрерывно, осмотрелся и, отключив, стал дальше медитировать, с немалым трудом борясь со сном. Устал, силы нужно восполнить, а для этого сон самое то. Помедитирую и всё вложу в лечение головы, рану не трогал, там в принципе ничего серьёзного, так, бровь разбита, шрам будет, но и только. А чистил я голову от следов контузии, лечил барабанные перепонки, телекинезом почистил ушные проходы от крови. Если врачи их увидят, надолго запрут в госпитале, а так, считай, лёгкая контузия и травма головы, не должны надолго задержать, самая главная опасность – общение с психологом, ротный на него и намекал. Даст добро, буду служить, а нет, спишут вчистую. Ехали долго, хотя до Донецка вон, рукой подать, однако с ранеными не погоняешь, колонна шла крайне медленно. Ни на каких украинских окруженцев не наскакивали, ехали тихо и мирно, пропуская встречные колонны. Так, ближе к трём утра двадцать пятого февраля и добрались. Водила разбудил меня, когда мы по улочкам катили. Всё же уснуть умудрился. Потирая глаза, чувствовал я себя приемлемо, самые острые моменты убрал, а тут пока спал – ещё поднакопилось, вот и пустил на лечение. Ещё пять полных источников и голова будет полностью излечена. Это часов на шестнадцать работы, чуть больше полсуток. Вот так поглядывал на тёмные многоэтажки вокруг, свет горел в редких окнах, фонари, реклама, но улицы пусты. Ночь, спят все. Да и комендантский час тут, как я слышал. Мы въехали через открытые ворота во двор госпиталя, и началась разгрузка. Кстати, когда мы подъезжали, со двора госпиталя как раз другая колонна выезжала, пришлось чуть подождать, как две последние машины покинут территорию. Там не только грузовики были, но и санитарные «уазики». Один грузовик к отдельно стоявшему зданию, там морг, туда наших погибших бойцов, потом хоронить будут с воинскими почестями. А нас подвезли к основному корпусу. Тут уже приняли прошлую партию раненых и начали принимать нас. Это действительно военный госпиталь был, но один он всех раненых не потянет, поэтому часть пострадавших в боевых действиях за первый день спецоперации отправляли и в обычные районные больницы по городу.