Тебе больно? (ЛП)

По крайней мере, он так утверждал.
И в это всегда верила мама, потому что я молча принимала наказания за его проступки.
Так зачем молчать сейчас? 
— Мне все равно, что с тобой случится, — бормочу я себе под нос.
Я успеваю сделать еще один шаг, как вдруг чья-то рука грубо хватает мои кудри и крутит меня на месте. Я задыхаюсь, и сердце замирает, когда я сталкиваюсь лицом к лицу с двумя яростными ореховыми глазами. Темное пятно в его правой радужке разрастается, становясь почти черным.
Он делает шаг в мое личное пространство и обнажает зубы, крепко сжимая мои волосы, пока мой череп не пронзает боль.
— Ты ясно дала это понять, детка, и это чертовски прискорбно для тебя, потому что мне не все равно, что с тобой случится.
Я прижимаюсь к его груди, но он не сдвигается с места, я задыхаюсь, когда выдыхаю:
— Почему, блять, тебя это должно волновать?
Он наклоняется ко мне так близко, что в комнате возникает электрический циклон. Каждый раз, когда его кожа скользит по моей, набухает грозовая туча, и молния бьет где-то по всему миру.
Сколько еще людей потерпели кораблекрушение из-за того, что он не может перестать прикасаться ко мне? 
— Потому что я хочу видеть, как ты страдаешь. И я сделаю все, что в моих силах, чтобы это произошло. Если это означает сохранить тебе жизнь только для того, чтобы я мог растерзать тебя, пусть будет так.
Затем он резко отталкивает меня, заставляя меня споткнуться и приземлиться прямо на задницу, резкий вздох вырывается из моих легких.
— Мудак, — хриплю я, слезы застилают глаза, а по позвоночнику пробегает боль.
Боже, как я его ненавижу.
И снова он игнорирует меня. Вместо этого он возвращается на кровать, прислоняется спиной к каменной стене, скрестив ноги, и листает книгу о маяках, как будто ему наплевать на весь этот гребаный мир.
Но, насколько мне известно, я разрушаю жизни гораздо дольше, чем он.
  
Глава 15 
 
Сойер
— Что ты делаешь?
Крик, вырвавшийся из моего рта, звучит так, будто он вышел прямо из «Годзиллы». Я бы смутилась, если бы не тот факт, что я слишком занята, пытаясь вырвать сердце из горла.
— О, Боже, — это все, что мне удалось.
Последние несколько минут я легонько стучу по стенам в коридоре возле нашей комнаты, ища пустоту. Я надеюсь, что где-то здесь есть потайной вход на лестницу.
Энцо смотрит на меня, недовольно вздергивая густые брови. Я хватаюсь за грудь, глубоко вдыхаю, чтобы успокоить свой неровный пульс.
— Что ты делаешь? — спрашиваю я, задыхаясь. Он протягивает книгу о маяке.
— Ищешь маяк?
Я насмехаюсь:
— Нет. Почему ты так думаешь?
— Ты исписала страницу.
— О. Правда? — бормочу я. Прошлой ночью я не могла уснуть, поэтому допоздна просидела с книгой, прислоненной к окну, пытаясь читать как можно лучше, так как лунный свет высвечивал лишь несколько слов за раз.
Книга об острове Рейвен и его истории была опубликована в 2008 году. В ней записаны, кажется, все важные события. В ней даже упоминается Сильвестр, который с 1978 года является официальным смотрителем маяка.
За эти годы он помогал сотням судов. Воды вокруг острова Рэйвен — опасные и скалистые, и они известны тем, что отправляют корабли на дно. Маяки могут иметь несколько значений, и этот был призван как предупреждать, так и предлагать безопасное убежище, если было уже слишком поздно.
Существуют десятки и десятки рассказов о кораблекрушениях и о том, как Сильвестр направлял их к своему острову. В каждом из них указано судно, что оно перевозило и куда, и даже имена выживших и погибших.
Вот только о пленниках нет никаких сведений. Нет ничего о том, что транспортное судно опрокинулось, или что кто-то из выживших попал на остров Рейвен. Это не значит, что этого не было, но это лишь заставляет меня задуматься, почему это не было задокументировано.
 
— Почему ты ищешь маяк?
В книге было краткое упоминание о том, как Сильвестр проводил сюда морских капитанов, управляя маяком. Это значит, что у него должен был быть какой-то способ связи, пока он был наверху.
Очевидно, где-то должна быть еще одна лестница, ведущая к нему, и мне стало любопытно, где именно. Там может быть еще одно радио. Может быть, там можно послать сигнал бедствия и вызвать корабль, который приплывет нас спасать.
Или только меня.
Спрятать лодку от Энцо было бы почти невозможно. Но я всегда могу солгать и сказать, что он опасен...
Я пожимаю плечами, пытаясь изобразить беззаботность.
— Я хотела пойти поглазеть на свет.
Энцо скрещивает руки, ожидая честного ответа.
Этот ублюдок может и дальше ждать.
Развернувшись, я кладу руки на стену и снова начинаю легонько стучать, возобновляя поиски пустотелого патрона.
— Сойер, — рычит он, грубый тембр его голоса углубляет его акцент и посылает дрожь по моему позвоночнику. Мне так и не удалось услышать, как он произносит мое настоящее имя, и, думаю, я рада этому. Если бы я услышала, не думаю, что когда-нибудь покинула бы постель этого мужчины, и хотя, возможно, это предотвратило бы весь этот беспорядок, это не помешало бы мне влюбиться в него.
А это гораздо опаснее, чем потерпеть кораблекрушение посреди океана во время шторма. Спросите любого.
— Что? — огрызаюсь я, смущенная румянцем, медленно подползающим к моему горлу, и тем, что мне приходится сжимать бедра, чтобы унять пульсацию между ними.
— Зачем ты ищешь маяк? — повторяет он, его голос звучит ближе, чем минуту назад. — Думаю, на этот раз тебе лучше не лгать мне.
— Я не лгала. Я отвлекала. Есть разница, — легкомысленно защищаюсь я.
Когда я чувствую, что его присутствие приближается ко мне, я вскрикиваю, поворачиваюсь и вжимаюсь в стену.
— Не подходи ни на шаг, иначе я закричу, — угрожаю я, указывая на него пальцем.
Один из нас — лев, а другой — кролик. И нетрудно догадаться, кто из нас напуган, а кто выглядит голодным.
— Прекрати так на меня смотреть, — требую я.
Черт. Не сработало. Он все еще смотрит на меня так.
— Ответь на мой вопрос. Я не собираюсь задавать его снова, — приказывает он, делая еще один шаг ближе, его испепеляющий взгляд устремлен на меня.
Все мое тело прижимается к стене, и я снова сталкиваюсь с тем непреложным фактом, что не могу проходить сквозь твердые предметы.
Он всегда использует свое тело против меня. Использует его, чтобы запугать меня, отвлечь, получить то, что он хочет.
Измени сценарий, тупица. 
Точно. Легче сказать, чем сделать, когда у меня перед лицом стоит Минотавр, надвигающийся на меня.
Сглотнув, я заставляю свои плечи расслабиться, а затем медленно все остальные мышцы моего тела следуют моему примеру.
Я бросаю взгляд в пол, чтобы набраться храбрости, которая полностью придумана, а затем снова поднимаю глаза на него, позволяя себе почувствовать пульсацию между бедер и то, как от его близости болезненно напрягаются мои соски.
Хотя моя храбрость вынужденная, то, как мое тело реагирует на него, совсем не так. Я постоянно борюсь со своим влечением к нему и убеждаю себя, что любой мужчина может заставить мои колени ослабеть от одного его взгляда. И избавление от этой внутренней войны похоже на то, как если бы я слишком долго носила тесный костюм и наконец сняла его, чтобы отдышаться. Нет притворства, нет отрицания того, как пульсирует мой клитор под его взглядом, и влажности, которая покрывает мои бедра, когда он подходит достаточно близко.
Я не закрываю глаза, скрывая от него правду так же часто, как я скрываю ее от себя.
Хотя он не двигался, тело Энцо словно замерло. Как нажатие на паузу в кино. Вот только я дважды нажала на кнопку, и так же быстро, как он остановился, он наносит удар, обхватывая рукой мое горло и поднимая, пока только мои пальцы ног не касаются земли. Его тело вдавливается в мое так глубоко, что наши легкие могут просто переплестись.