Тебе больно? (ЛП)

Ну, я полагаю, что это у меня сейчас все хорошо.
Однако я не планирую тратить все эти деньги — не больше, чем это абсолютно необходимо. Перед тем как лететь сюда, я сняла достаточно денег, чтобы хватило надолго.
Все мои жертвы — мужчины, и у большинства из них имена унисекс, что облегчает мне выдавать себя за них. Я также спала почти с каждым из них. С некоторыми... я не очень хотела, и моя кожа ползла от каждого прикосновения. Но это было необходимо, чтобы взять то, что мне нужно.
У меня нет навыков, чтобы сделать это через Интернет, поэтому старый добрый способ — мой единственный метод. И чтобы подобраться достаточно близко, чтобы получить их личную информацию, они должны отвезти меня домой.
Я могла бы найти работу, но это означало бы либо украсть личность мертвого человека, о смерти которого никто не знает, либо использовать свое настоящее имя, а от обоих вариантов мне хочется блевать. Если быть честной, то кража чужих жизней, с самого начала, вызывает у меня желание умереть.
Я дерьмовый человек, без сомнения. Но я и не социопатка. Мне не хватает эмпатии, и я не испытываю чувства вины.
Тем не менее, никто не может знать, где я. Кто я. 
Так что нет, я не могу спать по ночам и не смотрю на себя в зеркало.
Но я делаю то, что могу — единственное, что я умею делать, чтобы выжить.
Бармен возвращается с моей водкой и Спрайтом, наливает мне и бросает на меня недовольный взгляд.
— Как тебя зовут? — спрашиваю я, потягивая свой напиток и мгновенно улыбаясь. Для человека, который, похоже, не верит мне, он сделал напиток ужасно крепким.
Что меня радует, учитывая, что это единственный напиток, который я планирую купить. Я не могу рисковать опьянеть. Не тогда, когда я работаю сегодня вечером и мне нужно быть во всеоружии.
Хотя я приехала сюда не только работать, но и праздновать. Тест на беременность показал отрицательный результат. После этого испуга я сразу же поставила внутриматочную спираль. Это стоило мне денег, которые я не хотела тратить, но это чертовски дешевле, чем ребенок. Никаких детей или месячных в обозримом будущем, и это то, что определенно нужно праздновать.
Медсестра в клинике подтвердила, что месячные, скорее всего, задерживаются из-за стресса, а также указала на несколько других проблем со здоровьем. Очевидно, у меня недостаточный вес, и то, что я почти не могу есть, конечно, не помогает.
Хотя кредитный лимит Джейми позволил бы мне купить совершенно новую машину, если бы я захотела, я не могу заставить себя купить больше, чем мне сейчас необходимо. Как только я ухожу из заведения, я никогда больше не пользуюсь их картой, на случай, если они узнают, кто я, и вызовут полицию, чтобы разыскать меня. Не знаю, возможно это или нет, но моя паранойя не позволяет мне иначе.
— У меня занят бар, — отвечает он. Я оглядываю бар в обе стороны, не замечая ни души. Сейчас час дня в четверг. Этот бар — дерьмо, и, очевидно, отношение бармена ничуть не лучше, чем устаревший декор.
— Я тебе действительно не нравлюсь. Почему?
— От тебя исходят флюиды дикой собаки.
Мой рот раскрывается, прежде чем из моего горла вырывается приступ шокированного смеха.
— Дикая собака? — недоверчиво повторяю я. Это настолько верно, что я даже не могу обидеться. Я опираюсь подбородком на руку, на моем лице появляется ухмылка. — Рассказывай.
Он опирается обеими руками на стойку и наклоняется.
— Ты деструктивная и неконтролируемая.
— Ты, должно быть, психолог, — сухо отвечаю я.
— Я просто узнаю проблемы, когда вижу их.
Я поджимаю губы, а затем пожимаю плечами, делая еще один глоток, вместо того чтобы дать ему ответ. Все равно не ошиблась.
Он смотрит на меня, ожидая ответа. Когда я делаю еще глоток, глядя ему прямо в глаза, он кивает, словно подтверждая что-то для себя.
— Ты напугана. Это делает тебя опасной, — заканчивает он. Мое выражение лица опускается, и, подтвердив это, он щелкает языком, медленно убирает руки с барной стойки и уходит.
Полагаю, чтобы пообщаться с призраками, раз уж здесь до сих пор никого нет.
 
Или, по крайней мере, я так думала.
— Разве ты не знала? В наши дни выпивка идет в комплекте с бесплатной терапией.
Глубокий, акцентированный голос из-за моей спины поражает, хотя это не знакомый австралийский акцент, который я привыкла слышать. Я подпрыгиваю, поворачиваюсь на барном стуле и бросаю один взгляд, затем сразу же поворачиваюсь обратно.
— Нет. Я могу забеременеть, просто глядя на тебя. Уходи.
Он ворчит.
— Разве это не обряд посвящения в мужчины? Обрюхатить девушку и уйти?
Я фыркнула.
— Похоже, они так думают.
Мужчина садится рядом со мной, окутывая меня запахом океана и сандалового дерева. На нем шорты для плавания и черная майка — а какой мужчина наденет майку, и ему это сойдет с рук? Может быть, потому что у него самые восхитительные руки, которые я когда-либо видела.
Он именно тот тип мужчин, от которых я держусь подальше. Я предпочитаю мужчин, которые одеты в костюмы и галстуки и носят чася на запястьях. Таких, которые настолько измотаны и напряжены, что теряют сознание после пятнадцати секунд... ну, того, что они считают сексом.
Этот мужчина рядом со мной? Мне придется потрудиться, чтобы утомить его, а когда я этого добьюсь, то буду слишком чертовски усталой, чтобы делать что-то еще.
Он опасен. 
Я наклоняюсь к нему, почти прижимаясь носом к его мускулистому бицепсу, и глубоко вдыхаю, закатывая глаза к затылку.
— Ты еще и пахнешь хорошо, — простонала я. — Отвали.
Я сердито выхватываю свой напиток, всерьез злясь на то, как он соблазнителен. Я завороженно смотрю на него, а он качает головой, явно раздраженный. Тем не менее, он не отходит.
— Не нюхай меня.
Я поднимаю брови. Я никогда не могла выбрать только одну арку, и мне всегда хотелось, чтобы я могла. Это придало бы моему следующему ответу особый вкус.
— Тогда уходи.
Бармен сказал, что я опасна, но этот мужчина воплощает опасность. Его волосы зачесаны близко к коже головы — короткие маленькие шипы, которые, вероятно, были бы невероятно приятны в моих руках — лазурные глаза с темным пятном на правом, и глубоко загорелая кожа. Легкая пыль волос рассыпана по его острой линии челюсти, подчеркивая его почти криминальный вид.
Тело греческого бога? Есть.
Может разрушить мою жизнь одним лишь кончиком? Есть.
Постоянно хмурится и ведет себя так, будто ненавидит весь мир? Просто трахни меня уже.
— Заставь меня, — отвечает он, наклоняя подбородок к бармену. Прямой вызов в его тоне заставляет мурашки пробежать по моему позвоночнику, даже если это звучит снисходительно. Это не мешает мне сжимать бедра.
Прочистив горло, я говорю:
— Я бы не хотела смущать тебя перед компанией.
Его взгляд медленно переходит на мой, на его глупо красивом лице появляется стоическое выражение.
— Разве я выгляжу так, будто мне есть чего стесняться?
Прежде чем я успеваю ответить, подходит бармен, его поведение стало гораздо менее диким, а мудак рядом со мной заказывает свой напиток. У него даже нет карточки.
Я насмехаюсь. Мужчины. Они все отстой.
Я наклоняюсь к бармену.
—Извините. Этот человек... — Я делаю паузу и смотрю в сторону. — Как тебя зовут?
— Энцо, — с готовностью отвечает он, как будто я не собираюсь на него доносить. Я хмурюсь. У него смехотворно сексуальное имя.
— Энцо меня беспокоит, — говорю я, оглядываясь на бармена и кивая головой в сторону виновника. — Я боюсь за свою жизнь.
Я быстро поворачиваюсь к Энцо и быстро добавляю:
— Кстати, меня зовут Джейми, спасибо, что спросил, — а затем снова поворачиваюсь лицом к бармену и бросаю на него ожидающий взгляд.
Все, что я получаю, это закатывание глаз от него, прежде чем он уходит. Я опускаюсь на пол, а мой новый спутник глубокомысленно хихикает рядом со мной.
— Ты ему действительно не нравишься.