За точкой невозврата. Вечер Победы
– А что с ней может произойти? – ответил я. – Нам важно, чтобы с вашей территории никто не мог грозить нам войной, чтобы Болгария была дружественной нам страной и власть в ней не могли захватывать разные любители лизать причинные места заокеанскому господину. Выход из этого дурацкого Альянса, а также из ЕС и НАТО, в ваших же собственных интересах. При соблюдении этих условий живите хоть сто лет, богатейте и процветайте. Россия Болгарию ни разу не завоевывала и данью не обкладывала, а только освобождала: от турок, от фашистов, и на этот раз от европейско-американской камарильи. Но это так, в общем, в пределах понимания политического вопроса на уровне командира бригады. Обо всем прочем вам следует разговаривать уже с более высоким начальством, которое движется следом за нами.
– Так значит, вы не будете отрешать меня от должности? – с недоумением спросил болгарский президент.
– Да нет же, господин президент, – ответил я. – Перед началом операции мы получили установки на всех более-менее важных болгарских политических деятелей, и вы там указаны в числе тех немногих людей, с коими следует раскланиваться при встрече, разговаривать вежливо и ни в коем случае не трогать руками. Должен же быть кто-то, кто возьмет свою страну и повернет ее на правильный путь. Подумайте об этом.
– Я подумаю, – ответил генерал Радев, – хорошо подумаю.
4 сентября 2019 года, город Вильнюс, офис лидера «народного» протеста Беларуси Светланы Тихановской
Светлана Тихановская-Пилипчук, она же лидер «народных» масс, она же пани почти президент, она же Света-котлета
Да как же так? Я ничего не понимаю. Еще совсем недавно все было хорошо, я была лидером белорусского народного сопротивления, временно находящимся в изгнании, меня как равную себе принимали президенты стран Восточной Европы. Я выступала на телевидении, призывала кары на головы тех, кто смел поддерживать старую власть, и была полностью уверена, что могучий Альянс вне НАТО с легкостью сметет с лица земли прогнившую власть последнего диктатора Европы. Нас поддерживали даже некоторые российские деловые круги, которым была обещана доля при приватизации белорусских государственных предприятий. Потом бы мы их все равно обманули и ничего не дали, но пока они были нам полезны. Мы даже не особо скрывали эту связь, чтобы Лукашенко наговорил лишнего и поссорился с русским президентом Путиным, уважение которого он начал терять с некоторых пор.
Но когда мы начали приводить свой план в исполнение, все пошло совсем не так, как задумывалось. Поддержка Лукашенко внутри Беларуси оказалась гораздо большей, чем мы предполагали, и свергнуть его методами гражданского протеста не удалось. А когда соседние демократические страны пригрозили диктатору вооруженным вторжением, на востоке от этих угроз проснулся хищный и кровожадный русский медведь. Одним ударом своей когтистой лапы он смел с карты мира Эстонию и Латвию, насмерть покусал Финляндию, смертельно ранил Литву и жестоко подрал Польшу. Стремительный разбег русских танковых колонн по той полосе, где у демократических стран вовсе не было войск, со вчерашнего дня отрезал Вильнюс и остатки литовской армии от территорий цивилизованного мира.
Теперь вокруг нас только дикие русские, истово ненавидящие европейскую цивилизацию, и еще более дикие советские штурмовики, которых Сталин прислал в наш мир, чтобы они уничтожили тут даже малейший намек на демократию. И я мечусь в полном отчаянии, как крыса по клетке, и никто не может мне помочь. Еще вчера мне оказывали королевские почести, со мной встречались высокопоставленные люди, я произносила с трибун речи – а сегодня всем плевать на меня, хоть на колени становись. Я больше им не нужна. Меня бросили на произвол судьбы, когда сами оказались в западне. Они будут спасать свою шкуру, а про меня и не вспомнят.
И ужас, холодный ужас опутывает меня при мысли о том, что со мной будет после того, как русские через колено сломают остатки литовской армии и водрузят над руинами Вильнюса свои знамена. Города брать они умеют, не жалея при этом ни своих, ни чужих. Если к тому моменту я буду еще жива, то меня схватят и отдадут Лукашенко, ведь я же его подданная. Думаю, все кончится тем, что меня расстреляют… Проклятый диктатор, он непременно сделает это – сделает показательно, чтоб другим неповадно было. Наверное, он даже сам будет присутствовать на моей казни. Он будет смотреть на меня своими холодными, похожими на два дула, глазами, и улыбаться… Мерзкий тиран, душитель свободы! Сначала он упек в тюрьму моего мужа, и теперь его лапы вот-вот дотянутся и до меня. И бежать мне некуда. Только сидеть и ждать своей участи… И сходить с ума от страха.
Меня все время колотит дрожь, я не могу ни спать, ни есть. Я прямо чувствую холод могилы, которая меня ждет. Я не могу видеть себя в зеркале. Оттуда на меня смотрит нечто бледное, с кругами под глазами, лишь отдаленно напоминающее жизнерадостную домохозяйку, которой так нравилось готовить и наводить уют.
Господи, зачем, зачем я поддалась на сладкие посулы, размечталась о власти и ввязалась во все это? Почему до меня так поздно дошло, что меня использовали «за неимением лучшего»? Я ведь совсем не гожусь ни в какие президенты. Я ничего не могу возглавить, потому что это не мое призвание. Я не умею произносить речи, не умею правильно двигаться. А началось все с того, что когда-то я решила, что мой священный долг – продолжение борьбы моего мужа за демократию и свободную Белоруссию. И некоторые успехи вскружили мне голову. Наверное, это женское тщеславие… Ведь мне рукоплескали, меня поддерживали. И я вообразила, что обладаю харизмой. Я решила, что у меня впереди блестящее будущее. Ведь мне так красиво его обрисовали: Лукашенко будет свергнут, мой муж выйдет на свободу, займет пост президента и поведет Белоруссию курсом демократии и свободы… А я буду блистать при нем в качестве первой леди, уже имея наработанную репутацию верной соратницы и бесстрашного бойца…
Но ничему такому сбыться уже не суждено. И никакое чудо не исправит ситуацию. Чудеса происходят, но не в нашу пользу. Но кто же мог подумать, что все так обернется? Зачем вообще Сергею нужно было все это затевать? Ведь мы так хорошо жили. У нас было все, о чем только можно было мечтать. Дом, бизнес, прекрасные дети, возможность путешествовать… Но ему захотелось большего. И вот результат: он за решеткой, я оказалась втянута в смертельную игру. Я слишком слепо следовала за своим супругом. Мне тогда казалось, что иначе и быть не может. А ведь, положа руку на сердце, должна признаться, что жарить котлеты мне нравится гораздо больше, чем изображать из себя президента в изгнании…
Ох уж эти котлеты… Я знала, что обо мне пишут в связи с этим дурацким высказыванием. Прозвище «Королева котлет» приклеилось ко мне намертво. Неприятно было читать все это. Становилось понятно, что меня вообще мало кто принимает всерьез. Собственно, я должна была это предвидеть. Но глаза мне застило тщеславие. Ведь это сказочный успех: была обычная домохозяйка – и вдруг стала важной персоной, с которой за руку здороваются главы европейских держав, которая ездит с выступлениями по европейским мероприятиям, которой предоставлена квартира в прибалтийской столице…
Но все это оказалось миражом. И как жаль, что ничего нельзя вернуть назад… Какая же и в самом деле дура! Я никогда не нравилась себе, когда смотрела записи своих выступлений. Мне становилось понятно, почему надо мной смеются. «Да, этой женщине место на кухне» и «она будто корова под седлом» – вот какие мысли возникали у любого человека, и даже у меня самой. Дело было и во внешности, и в подаче себя. Ну не так, совершенно не так должна выглядеть и держаться важная и уверенная в себе персона, называемая «лидером» и «президентом». Как бы ни работали со мной специалисты, большинству тех, кто смотрел мои выступления, было ясно, что я – не более чем кукла, которую дергают за ниточки и указывают, что говорить.
Я каждый раз ужасно нервничала, когда оказывалась на организованных европейскими друзьями мероприятиях. Я чувствовала себя не в своей тарелке не только из-за того, что не умею красиво говорить и без запинки отвечать на вопросы журналистов. А по большей части из-за того, что подсознательно догадывалась: за глаза все эти люди надо мной подсмеиваются. Но верить в это не хотелось. Если бы я была чуть умнее, то ни за что не согласилась бы на эту роль. Ну и, конечно, я была свято уверена, что в случае чего меня непременно спасут.