Хозяин Тьмы. Сбежать от бывшего (СИ)
Он называл это «командировками».
После каждой «командировки» Рейвен возвращался ко мне как будто помертвевший, одеревеневший снаружи. Пустые жесткие глаза, скупые жесты, мало слов. Оттаивал он постепенно и в какой-то момент превращался в моего любимого Рейвена.
Сейчас я смотрела на шрам на его щеке, на то, как Рейвен себя держит, и думала: что же с ним случилось за эти пятнадцать лет, что он до сих пор не «оттаял»?..
Из мыслей меня вырвало радостное восклицание бургомистра:
— Вы все-таки исключительно вовремя вернулись, мистер Финч! — он потер руки. — Видите ли, мы так и не смогли найти на ваше место толкового юриста. Я так и не смог разобраться в накладных, по правде говоря. Оставалось уповать только на волю Всевышнего.
Призрак кивнул.
— Меня как будто что-то позвало, — растерянно сказал он.
Его слова повисли в воздухе.
Вот он, мой шанс!
— Должно быть, это ощущалось странно, — сочувствующе проговорила я.
Рейвен едва заметно одобрительно кивнул.
— Вам ли не знать, леди… — призрак нахмурился. — Признаться, до меня дошли кое-какие слухи… О том, кто вы… Это ошеломительно!
— Леди Элизабет Фортескью, сотрудник НекроС. И — умертвие. Я не причиняю зла людям и прибыла сюда, чтобы помочь, — представилась я и тут же смягчила тон: — Так… необычно слышать, что вас что-то… как вы сказали? Позвало? Я никогда о таком не слышала.
Призрак кивнул.
— Как вы знаете, я никогда не собирался быть привидением. Ах да, вы не знаете. Так вот, я родился двадцать шесть лет назад… Нет, уже двадцать семь.
Я едва удержалась от того, чтобы закатить глаза.
Призраки. Чего только не сделают, лишь бы остаться в центре внимания. Мы узнали про детство мистера Финча, про его свадьбу, про рождение первого, второго и третьего ребенка и, наконец, про внезапную и трагическую смерть от сердечного приступа. Бургомистр зевнул, и даже пастор, кажется, подустал гневаться. И добавил в свой несладкий чай ложку варенья! Думал, никто не видит, но я-то все замечаю.
— И вот, я парил в абсолютно темном нигде — крайне уютное место, скажу я вам, ощущается как отпуск, — и меня оттуда как будто что-то выдернуло.
— Выдернуло? — подхватила я.
— Да. Что-то… странное, — призрак снова осекся и замолчал.
Странное? Как это понимать⁈
— Это потому, что вы мне накладные не разобрали, — удовлетворенно заявил бургомистр. — Все знают, что призраков на этой земле удерживают незаконченные дела.
— Не обязательно, — с нарочитым безразличием откликнулся Рейвен и налил себе еще чаю. — Иногда — дела, бесспорно. Но порой держат места, с которыми призраки не могут расстаться. Иногда — сильные… чувства.
— Чувства? — повторил призрак.
— Да. Ярость. Боль. Жажда мести. — Рейвен пожал плечами. — Темные чувства. Обычно — последнее. Многие цепляются за месть. Жажду крови. Желание причинить боль.
После его слов за столом стало очень тихо.
«Тебя, Элизабет», — вспомнила я надпись на замерзшем окне моей комнаты и поежилась.
Это совпадение. Наверняка.
— А вы много призраков упокоили, лорд Тенербен? — с придыханием спросила дочь бургомистра.
Она была уменьшенной копией матери, с точно такими же черными глазами, маленьким носом, пухлыми щеками и короткой шеей.
Ее звали Анжелика, она изо всех сил пыталась «играть в леди»: следила за разговором, кивала в нужных местах и смеялась там, где это уместно. Ну, ей так казалось. Светское чутье пока еще ее подводило.
— Достаточно много, мисс Стэнли, — откликнулся Рейвен.
Ее щеки залил румянец — ей было приятно, что настоящий лорд обратился к ней, как к равной.
— А умертвий? Ну… — Она покосилась на меня. — Настоящих.
— Анжелика! — возмутилась ее мать.
— Ничего, — хмыкнула я. — Это даже лестно.
Я обняла руками кружку со все еще теплым чаем. Этак они меня и за живую признают. Постепенно.
— Разумеется, мне приходилось иметь дело и с умертвиями. Пока я здесь, ваш город в безопасности. Я клянусь вам.
Глаза Анжелики зажглись любопытством.
— А демонов вы побеждали?
Я сжала чашку так сильно, что побоялась раздавить. Отдернула руки, слишком резко. Фарфор оглушительно громко звякнул, когда дно кружки ударилось о блюдце.
— Простите, — выдавила я.
— Приходилось, — спокойно ответил Рейвен.
И по его тону даже Анжелике стало понятно, что с расспросами лучше завязать.
— Что ж, — откашлялся бургомистр. — Чудная погода сегодня. Не правда ли?
За окном в это время сгибалось от сильного ветра голое тонкое дерево.
Погода — на любителя.
Но слишком суровая даже для этой поры года.
Еще одна странность.
— Всевышний испытывает нас, — высокопарно сказал проповедник. — Перед праздником Воскрешения.
Ну разумеется.
Иронизируя про себя над словами пастора, я не сразу заметила, что в комнате стало ощутимо холоднее.
Подняв взгляд, я встретилась с глазами Рейвена.
— Тебе нехорошо, Элизабет? — перегнувшись через стол, спросил он.
Я покачала головой.
Ощущение было таким, как будто кто-то или что-то дотронулось до меня.
Как ночью, в комнате.
Вдруг этот кто-то… хочет мне что-то сказать? Или — это угроза? Как бы то ни было, оставаться в комнате не стоит. Люди могут пострадать.
Я осмотрела стол, а затем… опрокинула на себя кружку и вскочила.
— Ах, я такая неловкая! — воскликнула я. — Вы позволите воспользоваться вашей уборной, чтобы я могла замыть пятно?
Бургомистр кивнул, даже Рейвен, кажется, ничего не заподозрил.
Отлично.
Самое время осмотреть дом.
Здесь было что-то не так. Что-то… витало в воздухе. Пряталось в уголке глаз служанок, таилось за дружелюбной улыбкой бургомистра, скрывалось за оборками платья его жены.
Я привыкла доверять своей интуиции, потому что твердо запомнила, что бывает в тех случаях, когда я не обращаю внимания на внутренний голос. Ничего хорошего.
Глава 13
Когда я училась в МагАк, у нас с Уиллом была такая игра, называлась «Найди странное». Мы прятали друг от друга всякие предметы и от души забавлялись, пока их искали.
Например, однажды я спрятала от Уилла его карманные часы, поместив их на самое видное место: прицепив кончик цепочки к маятнику тяжелых напольных часов с боем, которые стояли в холле МагАк.
Уилл украл мою ленту и повязал ее на верхушку высоченного флагштока, который располагался во дворце МагАк, так что лента развевалась на ветру параллельно флагу королевства. Этой игре Уилла научил отец.
«Когда мы поженимся, — уверенно говорил Уилл, — ты будешь играть в эту игру с нашими детьми. Я уже все придумал: мы поженимся сразу после окончания МагАк, я куплю участок земли подальше от столицы, на юге».
Несмотря на то, что отец Уилла занимался торговлей пряностями и был купцом, который почти жил на своем корабле, Уилл по его стопам идти не хотел. Он считал, что в жизни важна серьезность, степенность и стабильность, потому у него все было продумано: свадьба, четверо детей, своя земля на юге, где будет расти хлопок, я в роли жены.
Уилл бы и в МагАк не пошел, но у него обнаружился магический дар. Довольно слабый, но даже таких людей законы обязывали пройти обучение. Уилл попал на факультет архивариусов, куда поступали адепты со слабым уровнем силы. В основном они занимались тем, что изучали книги и трактаты, систематизировали их, учились составлять каталоги и описи. Главной задачей архивариусов было стать хранителями магических знаний. Потому они изучали не столько основы магии, сколько то, где можно добыть ту или иную информацию. Если мне учиться нравилось и я мечтала быть целителем, то Уилл годы обучения отбывал, как срок наказания.
«Остался всего год — и ты станешь моей. Свадебное платье моей старшей сестры тебе подойдет. Нет смысла тратиться на одежду, которую ты наденешь только один раз за всю жизнь, возьмешь старое, оно всего лет пять провисело в шкафу. Это экономно».