Лапшевня бабули Хо – II: Лестница из черепов (СИ)

Серëжа прояснил ситуацию. Он просто повторил фразу — вокалом, похожим на гроулинг, добавив трëхэтажности и подкрепив всë красными глазами.
Перевод мигом стал понятен, троица растворилась в воздухе, освободив пустой переулок.
Настолько пустой, что впереди была перетянута полосатая лента, и висела какая-то табличка, о которой я, вспомнил только потом. Потом, когда мы прошагали полкилометра, и Серëжа-яогай, тяжело вздохнув, плюхнулся пятой точкой на старую чугунно-деревянную скамейку.
Которая тут же обнажила зубы, превратилась в здоровенную пасть и попыталась сожрать Серëжу.
— Не-ет! Серëга-а! — заорал я в отчаянии.
Но было поздно, несчастное чудовище было обречено на верную смерть.
Вы когда-нибудь видели здоровенного двустворчатого моллюска?
А видели статую Самсона, разрывающего пасть льву? Вот теперь попытайтесь соединить в голове две эти картинки.
От плотоядной скамейки остались только рожки да ножки. Только спинка, сиденье и здоровенный, сверкающий зелëным инопланетный клык.
— Ага! Трофей! — поднял Серëга с пола. — Идëм, нас ждут великие дела!
И они нас, черт возьми, действительно ждали.
Следующим был бар неподалëку от госпиталя, назывался незатейливо — «Брудершафт», сидели, в основном, туристы и молодые парочки.
— Ага! Кто хочет сразиться со мной на кулаках⁈ На кулаках! — Серëга ревом берсеркера возвал к нордическим традициям на смеси двух языков.
Бар мигом опустел. Но местный бармен, надо сказать, не сдрейфил — продолжил степенно протирать хрустальный фужерчик:
— Что желаете? Есть отличный коктейль «Парижский Вечер»? Или «Московская осень»?
— Нет! Коктейль «Зима в Сыктывкаре!» — рявкнул Серëжа, забрызгав бармена слюной.
Наверняка ядовитой!
И откуда он только такие топонимы помнит? Не-е. В сознании Охотничьего Пса чего-то от Серëжи осталось точно немало.
— Это как? — опешил бармен.
Я решил проявить фантазию и подсказал:
— Это как «московская осень», но вместо цитруса — лëд.
— Ага! — согласился яогай. — И коньяка вдвое больше!
Это я не планировал, но пришлось согласиться. Через минуту в сознании промелькнула Сян — в новом образе, конечно. Высунулась из форточки на сыктывкарский мороз, одетая только в одну ночную сорочку, тут же зацепившись за шпингалет и ненароком чуть не обнажившись.
«Чанчик, не пей, козлëночком станешь! Лучше иди домой, я тебе приготовила сюрприз…»
Снова деньги на стол — на этот раз с барменом чуть не подрались, объясняя, что это за валюта, но он всë же нашел в сети курс и вдруг сразу как-то успокоился.
Следующий бар.
Не помню, как дошел. Итальянский бар где-то в районе сапожников, «Маленькая Сицилия», кажется. Коктейль «Улыбка мафиози», чей-то наезд, чей-то удар в ребро, чья-то щека, повстречавшаяся с моим кулаком…
…Сян стоит на пороге, всë в той же ночнушке, манит пальчиком.
«Ай-яй-яй! Осуждаю! Как не хорошо пить… лучше ложись в кроватку, там уютно и тепло…»
Нет! Я дал себе легкую пощëчину. Не спи. Не засыпай. Рано! Мало выпито!
И где же эта чертовка Дзянь со спасительным закусоном… В этот раз не добежала.
Следующее питейное заведение в глубине района археологов. Рюмочная «Синантроп» встретила нас лишь парочкой невменяемых, диких тел.
— Кто сразиться со мной на кулака-ах⁈ — заорал было Серëжа, но тут же разочарованно вздохнул.
Пожилой бармен тут же подсказал решение.
— Буду благодарен, господа, если выбьете всю дурь из вон того парня. Он мне задолжал. А сейчас торчит тут и не хочет уходить. Тогда выпивка за счет заведения — ну, в пределах нормы.
Пьяное туловище отправилось за порог. А выпивкой оказался абсент… Серебряная дырявчатая ложечка, подожжëнное нечто, вонь, дым, вот это вот всë…
Я не помню, как доковылял до туалета. Обед уже просился наружу, но я выдержал, не пустил, ещë было душно, я открыл низкое крохотное окошко…
И в окошко просунулась рука со знакомым браслетом, держащая коробку с закусками.
— Запииить! Дзяянь, спасибо!! — заорал я, принимая и мигом выхлëбывая бутылку.
— Тише ты!! Отвергнутый наследник великого горского рода Ледяных Пиков будет очень недоволен!
 
В бутылке явно была какая-то медицинская гадость против похмелья. Ну, чего поделать, пусть будет так… не вполне честно, но…
После мы шли куда-то через парк, горланя песни на смеси двух языков. Начинало темнеть. Вдалеке от тропинки в свете Основного Потока я увидел на холме ту самую Лестницу Черепов.
Я где-то лишь посередине этой лестницы, подумалось пьяному мне. Посередине и сегодняшнего испытания — посередине и всего моего пути к вершинам этого города.
Ничего. Главное — удержаться и на свалиться. От воздуха, воды и закусок я слегка протрезвел, но явно не настолько, чтобы быть точно уверенным, что всë получится.
Бар «Кантонская красавица». Там не было ничего, кроме лëгкого пива. Стратегия «плавно повышать градус» к тому времени отправилась в утиль.
Лëгкая потасовка, ушибы на лице, сбитые костяшки пальцев.
Светлый лик Сян — снова в халатике, расстëгнутом уже до пояса.
«Всë пьëшь да пьëшь, негодник. Лучше бы мной занялся…»
Следующий бар — где-то в районе вокзала. Траттория «Гусь свинье не в кадык» — как-то так запомнилось и прочиталось. Большое заведение, людное.
Чьë-то лезвие сверкнуло перед моим лицом. Чей-то выбитый Серëжей зуб пролетел мимо меня.
Два, а может три алкогольных «мохито», в которые были элегантно воткнуты длинные белые перья.
Серëжа собрал их все и сьел. Пока разбирался с барменом про деньги, мой осоловевший взгляд встретился с Дзянь…
«Ай-яй-яй… скоро меня узнавать перестанешь… »
Или с Сян? Это же была Сян, это же она в таком красивом фартучке с глубоким вырезом хлестала меня по лицу, сунула в рот бутылку воды, какие-то колеса и кусок пиццы? А потом растворилась в толпе…
Мы шли дальше, шатаясь, собирая неприятности и размазывая чьи-то сопли и кровь по кулакам.
Бар «Робинзон в Пятницу», район порта. Ром, неизвестное количество, какая-то пышная местная красотка уже обнимает Серëжу в соседней кабинке… Мда, странные у яогаев представления о браке. Впрочем, я сам не лучше уже. У меня живот крутит, но я держусь, представляя, как обнимаю Сян и медленно, медленно начинаю стягивать с неë халатик.
«Глупышка Чан, чем пил — лучше бы давно меня раздел… »
Еë голос в голове переплетается с голосом Дзянь, черты лица медленно меняются.
— Чанчик, хороший наш, терпи, не спать, не спать, ну-ка, очнись, так, может, это тебя взбодрит, ага…
Чьи-то цепкие пальцы схватили за запястье и упëрли в что-то мягкое под одеждой, а когда я понял, что держу в полураскрытой ладони…
Да, это взбодрило. Пьяный разум тут же схватил за талию, привлëк ближе…
— Стой… не сейчас… потом…
— А ты кто такая! Ты у нас не работаешь!!! — голос хозяйки заведения.
Разумеется, я понятия не имел, как мы оказались в баре «Барон Суббота» — на высоте двадцатого этажа, в небоскрëбе, с которого открывался вид на залив и половину города.
Там нас с нетерпением ждал сначала херр «Бейлиз», потом херр «Ягермейстер», а потом сударыня «Бехеровка».
Сян танцевала топлесс передо мной, я тянулся к ней, пытался погладить и поймать, а она уворачивалась…
«Чан, что ты делаешь, зачем ты себя так мучаешь, я боюсь потерять тебя… »
Потом мы рухнули с высот хай-класса в районы бедноты. Это были складские ангары в глубине спальников, полные уставших, злых мужиков.
На единственной крупной улице, ведущей в центр — единственный в округе торгово-развлекательный центр. И единственный открытый бар «Холодная Война».
Мы с Серëжей местным сразу не понравились. А они не понравились нам. Чëрт его знает, что это был за клан, и в каких он отношениях с рыночниками.
Я оценил число пьяных людей в баре, обернувшихся в мою сторону, и остатками разума понял — это предпоследняя ступенька моей сегодняшней Лестницы Черепов. А предпоследняя часто бывает куда тяжелее последней.