Проклятые узы
– Это жестоко, – шепчет Сади.
– Что именно?
– Лилит создали, а потом заменили. И ей приходилось видеть, как ее возлюбленный опьянен другой женщиной. Это ужасно и жестоко. Даже не представляю, как ей было больно.
– Это ты так считаешь, но раньше, когда, кроме этих троих людей, никого не было, еще не существовало понятий как ревность, злость, ненависть. Всем этим чувствам была основоположником Лилит. Гнев рос в ней день ото дня. Она сдерживалась, даже когда Ева родила второго сына. А потом чаша ее терпения дала трещину, и она попыталась убить Еву.
– В пылу злости.
– Нет. Она все продумала, но у нее не получилось. Это был холодный расчет. И тогда в садах появилась клетка. Лилит посадили туда, и она не выходила из нее очень долго. Слишком долго. Ева и Адам уже были отлучены от садов, они умерли, дети их детей сменяли друг друга, а она все сидела в клетке, как назидание ангелам: не перечить богу и не сметь принимать решения, противящиеся его уставу. Тем временем на земле зарождалась жизнь, ангелы жили в садах и каждый день видели прекрасную женщину в клетке. Все было хорошо. У всех, кроме Лилит. Она была презираема всеми ангелами. От бесконечного заточения и разбитого сердца она снова стала плакать. Это продолжалось долго, я сам видел ее слезы. Она была самым несчастным существом, которое я видел. Создатель посчитал, что ее наказание должно прекратиться. И тут он совершил вторую ошибку.
– Почему? Она ведь настрадалась, Лилит понесла наказание.
– Потому что ненависть в Лилит уже не имела границ. Все эти дни лишенная сна и еды, она плакала не ради того, чтобы создатель смилостивился и пожалел ее, она лила слезы о том, что не может отомстить обидчикам. Этого она создателю не сказала. Сидя в клетке и хватаясь за прутья, она молила его о прощении, клялась, что понимает весь ужас своего поступка и искренне сожалеет. Он смилостивился, создатель больше не мог смотреть на ее страдания и даровал свободу, но не разрешил ей жить в садах и отправил на землю. Она молила создателя, чтобы он дал ей шанс остаться среди ангелов. Она хотела летать, забыть обо всем, что было раньше. Забыть былое он ей не позволил, считал, что она должна помнить о содеянном и о наказании, но даровал ей крылья. Алые.
Сади перестает дышать. Кристофер говорил, что крылья, которые появились за спиной Сади в день открытия разлома, тоже были алыми.
– Почему алые, а не белые? – спрашивает Сади шепотом.
– Она хотела крылья, он ей их дал. Алые, как знак того, что она пролила кровь Евы. Эти крылья стали для нее знаком позора. Она и ангелом никогда не была и перестала являться человеком. Но магические крылья и сила ненависти соединились, и она стала очень сильной.
– Что с ней случилось потом?
– Ее выгнали из садов и отправили на землю. Там она не могла пользоваться крыльями. Она должна была жить вечно. Так создатель решил ее и одарить, и наказать.
– Почему не в ад? – спрашивает Сади.
– Его тогда еще не было.
– Как такое возможно? Я думала он был… всегда.
– Нет. Когда Лилит очутилась на земле она даже не пыталась жить нормально. Ненависть к людскому роду, к создателю, к ангелам. Она ненавидела все и всех. Она была опозорена и брошена.
– Она могла попытаться жить среди людей.
– Не могла. – Кристофер отрицательно качает головой. – Ее крест был таков, что она никогда не получит взаимности. Создатель проклял ее, и даже не подумал о последствиях. Несмотря на всю любовь к Лилит, он не терпел, чтобы его не слушали. А она это сделала.
– Мне ее жаль, – признается Сади.
– Мне тоже.
Грусть в голосе Кристофера не остается незамеченной, но Сади старается не заострять на этом внимание.
– Она прожила на земле три года, – продолжает Кристофер. – Всего три года, для той, кто была в заточении слишком долго, для нее эти три года пролетели незаметно. Но за это время она родила детей. Двоих девочек, близняшек, и одну из них убила.
– Что? Зачем?
– Она думала, что после смерти все попадают в сады. Ведь другого места не было. Она не хотела, чтобы ее дети жили на земле.
– А это не так? Ее дочь не попала в сады?
– Нет. Там только ангелы. Людям там нет места. Лилит была последним человеком в садах.
– О, господи. Она убила свою дочь, чтобы она жила в садах? Но…
– Да. Она и вторую бы убила, но создатель не дал ей сделать этого. Он обрушил на Лилит всю свою мощь и бросил ее в место, специально созданное для нее.
– Ад, – шепчет Сади.
– Да. Если бы он остановился на этом, то все было бы иначе.
– Что он еще сделал? – Сади задает вопросы, но уже боится услышать ответы. История Лилит становится все ужаснее и ужаснее. Девушке искренне жаль первую женщину, над которой издевался создатель, но прикрывал это любовью. Отвратительно.
– В их последний разговор, когда Лилит уже была в цепях в пучине ада, создатель сказал ей, что она проклята. И будет вечность гнить в аду за свои деяния.
– Люди постоянно совершали преступления, и их за это не бросали в ад.
– Она была особенной. Она была его ошибкой. Многократной. Лилит сказала ему, что он сам проклят, и она выберется из ада и придет по его душу. Он мог ей не отвечать, но ответил, что только после того, как все ненавистные ею люди станут молиться о ней, тогда и только тогда она сможет снять кандалы и покинуть ад.
– О, нет. Люди ведь молились. Я видела.
– Ты видела? – удивленно спрашивает Кристофер.
– Да, когда попала к разлому. Я видела много из жизни Проклятого дитя. Иногда это были непонятные образы, но в основном она лечила людей. Однажды девочка собрала вокруг себя столько слушателей, да я за всю жизнь стольких не видела, и они, открыв рты, ловили каждое ее слово. А потом было видение о том, что она просила о молитве какую-то женщину и говорила, чтобы молились все. Это была песня.
Кристофер напрягается, выходит мысли Келлана не безосновательны. Связь Лилит и Принцессы настолько сильна, что она видела моменты жизни их общего родственника. Значит она может увидеть и место, где Лилит спрятала ключ от садов, о котором она так много говорила.
– Что ты еще видела? – спрашивает он у растерянной Сади.
– Я видела, как девочка стала бабушкой. Она убила себя, а голос в ее голове… он был против.
– Естественно.
– Ты знаешь про голос? – спрашивает Сади, заметив ровный тон Кристофера.
– Благодаря ему я здесь, а не в аду. Это был голос Лилит.
– Но как?
– Она была единственной, кто при падении оказался на земле и оставил наследие. Благодаря крови, Лилит и связалась со своей родственницей. А еще Лилит кое-что прихватила с собой из садов.
– Но девочка лечила людей. Она не была злой. Я знаю это. Она всем сердцем хотела людям добра, – уверяла Сади.
– Лилит добывала доверие людей, – разрушил мысли Принцессы Кристофер. – Ничего более. Лилит годами шептала девочке, что и когда та должна делать или говорить. Лилит плевать на людей, на ангелов, демонов, на Него. Ее интересует только месть. И она смогла выбраться из заточения снова, с помощью своего потомка.
– Все так запутанно.
– На самом деле нет. Она жаждет отмщения. Мы, трое демонов, те кто были практически первыми, кого сослали в ад, знали о ее деяниях на земле, знали ее натуру, но помогли открыть разлом.
– Я не буду спрашивать, зачем вы это сделали. Ты мне скажешь, что все хотят свободы. Но как вы ей помогли?
– Видишь мои рисунки? – спрашивает Кристофер и закатывает рукав темной рубашки.
Сади же прекрасно помнит его рисунки, видела. И не только рисунки видела. Но кажется, что сейчас они стали ярче.
– Они изменились? – спрашивает Сади.
Кристофер позволяет себе лукавую улыбку.
– А ты отлично присмотрелась в прошлый раз.
– У меня просто память хорошая.
– Да, безусловно. Настолько хорошая, что ты забыла пару самых важных правил жизни раба: не сбегать и не красть у господ.
Сади прожигает взглядом Кристофера и чувствует, что ее щеки начинают нагреваться. Все это от солнца, говорит она себе, но понимает, что сегодня оно из-за туч даже не показывалось. Девушке надоедает то, что Кристофер парой слов может вогнать ее в краску, и она пытается ответить ему тем же: