Мадин

– Ладно… я выясню, в чем тут дело… можешь оставаться. Пока.
– Благодарю. – Я склонила голову в благодарном жесте, попрощалась с хозяином дома и вышла за двери его кабинета. И только тогда смогла выдохнуть. Оказывается, все это время я сдерживала в себе дрожь, желание разрыдаться и дикую тоску.
Вот такая вот странная жизнь. Сегодня приходилось унижаться перед тем, за кого когда-то ты собиралась выходить замуж.
 
2
 
Я знала, что он женился. Вскоре после расставания со мной. Но я не знала ни ее имени, ни того, как она выглядела, поэтому в своей новой работодательнице не узнала жену своего бывшего жениха.
Когда Самира собеседовала меня, я и понятия не имела, что она – жена моего Мадина. Я давно не следила за его жизнью. Перестала почти сразу, потому что поняла, что если продолжу в таком же духе, то никогда не смогу избавиться от боли и обиды, не смогу начать двигаться дальше.
Поэтому я вычеркнула его из своей жизни почти сразу после расставания. Если это, конечно, можно так назвать.
Я удалила его номер, удалила все наши совместные фотографии, вернула ему подарки и отписалась от всех соцсетей. Если он больше не хотел меня в своей жизни, то я не собиралась подставлять вторую щеку. Нет. Я тоже перестала его желать. Перестала им жить и дышать. Перестала мучиться из-за него. Перестала его любить.
Поэтому я пропустила тот момент, когда мой бывший жених решил жениться на другой девушке. Я узнала об этом случайно, мельком, от одного из знакомых, после чего тут же отмахнулась, не желая узнавать никаких подробностей.
Женился и женился. Какая уже была разница? Меня не должно было волновать, когда и на ком. Рано или поздно, это должно было случиться, а я… я уже давно не думала о Мадине.
Его жена оказалась красивой и ухоженной. Ровно под стать ему. Наверное, специально выбирал такую. Модельной внешности, с высшим образованием, из своих… все, как положено. Не такую «грязную шавку» или «беспородную девку»,  как я.
Самира была высокой, элегантной, с красивыми черными волосами, достигавшими поясницы, с правильными чертами лица и профессиональным макияжем на лице. Такой, что ее можно было прямо сейчас фотографировать и выставлять на обложку Voque без какого-либо фотошопа.
Разумеется, я и рядом не стояла. Серая моль в серых шмотках, с мышиным хвостом из волос такого же мышиного цвета.
Но плевать. Я находилась в этом доме ради других целей. Мадина они совершенно не касались. Мне уже давно было плевать на того, кто плюнул на меня, даже не задав ни одного вопроса.
Я собралась с духом, вдохнула, выдохнула, снова, на этот раз глубже, медленнее, прикрыла глаза и взяла себя в руки. Нельзя эмоциям давать над собой верх. Нельзя давать страху, отчаянию или тоске взять над тобой верх. Если им это удастся, все только усложниться. Я давно усвоила эти уроки. Мне пришлось выучить множество уроков, чтобы выжить.
Я прошла по длинному и светлому коридору, направившись в крыло, отведенное для прислуги. С сегодняшнего дня я должна была приступить к работе.
С сегодняшнего дня я могла жить в этом самом крыле, но предпочитала от этого отказаться. Здесь же мы могли есть, принимать душ, вести какие-то личные беседы, в то время как в особняке хозяев нам не разрешалось даже разговаривать. На полном серьезе. Это было одно из требований Самиры – говорить только в том случае, если она лично обращалась к нам. Разговоры друг между другом были запрещены. В мои обязанности входила уборка комнат на первом этаже, а также соблюдение чистоты в столовой и на кухне.
 
Десять часов я должна была находиться на территории особняка и выполнять обязанности по листу с планом, составленным управляющей дома. К слову, пунктов в нем на моей памяти всегда было много, но здесь Самира била рекорды. Становилось понятно, почему и заработок был чуть выше среднего, установленного такими же богачами, как и она.
Но жаловаться не приходилось. Я осознанно пришла на эту работу. Осознанно подписалась на нелегкий труд. Я осознанно закрыла глаза на то, что это дом бывшего жениха и его новой жены. Я все прекрасно осознавала.
Осознавала и понимала, что без этой работы просто погибну. В наши-то времена, когда найти что-то стоящее было практически невозможно, расшвыриваться работой, пускай и такой непростой, было просто недопустимо. Не в моем положении. Не при моих обстоятельствах.
Чтобы не происходило, какими бы не были требования Самиры, как бы тяжело не было смотреть на Мадина и его новую дивную жизнь без меня, я дала себе слово, что буду терпеть. Ради денег, ради семьи, ради себя и светлого будущего.
Так было нужно. И жизнь научила, что иногда приходится идти на большие жертвы просто для того, чтобы выжить. Закалки в этом плане мне было не занимать.
Гордо подняв голову, я вошла в крыло для прислуги и достигла своей комнаты, миновав комнату личного повара семейства и управляющей. Среди на удивление скудной обстановки быстро нашла положенную мне униформу и принялась переодеваться. Плевать на обстановку, это все равно все было чужим, так какая разница, стояла здесь кровать королевских размеров или кровать, больше напоминавшая те, что стояли в монашеских кельях? Я даже жить здесь не собиралась, только хранить личные вещи и одежду, пока работаю. Мне бы подошел простой шкафчик для вещей, но было заведено, как заведено, спорить я не стала.
Через пять минут я уже полностью была готова. Свою простую, заношенную одежду аккуратно сложила и положила на заправленную кровать. Надела ту, что было положено по статусу. Вновь разгладила невидимые складки, бросила на себя взгляд в зеркало, отметила изнеможенный вид и, плюнув на все, махнула рукой.
Пора приниматься за работу.
 
3
 
Назвать дом просто большим или просто красивым не поворачивался язык. Это было бы просто кощунственно, потому что особняк скорее походил на произведение искусства, нежели на обычное жилье простых смертных. Кажется, кто-то из работников кухни сказал мне, что в доме больше полутора тысяч квадратов, на что я едва не присвистнула. И теперь, когда в мое распоряжение был отдан целый этаж, за чистотой которого я должна была следить, я осознавала в полной мере, что этот человек не врал. Пол дюжины комнат, в том числе и гардеробная, но, что самое ужасное – спальня молодых.
Я не знала, что мне достанутся именно эти помещения, но и выбирать, по сути, не могла. Мне было велено делать то, что велено и оспаривать это, да еще и толком не приступив к работе, я не могла. Вообще-то, не смогла бы и в дальнейшем, если верить прошлому опыту и многолетней работе на Викторию.
А, впрочем, я была здесь только ради денег. И расслабляться было нельзя. Насколько я знала и помнила нрав Мадина, если он сказал, что будет копать под меня, то, значит, неприятности были уже не за горами. Пока не найду другую работу, нужно было держаться максимально правильно и осознанно.
От меня зависели и, в конце концов, кто-то же должен был содержать нашего с Мадином сына, которого этот сукин сын так и не пожелал признавать.