Пробуждение в «Эмпти Фридж». Сборник рассказов (СИ)

Захожу под крышу ангара, похожую на ржавый обломок дирижабля, и начинаю рассматривать все, чем торгует Фин: беспилотники, двухместные легковые электролеты, грузовые платформы, пара устаревших «колибри», пара «птеродактелей» и один челнок. Машин нет. Видимо, машины спрятаны поглубже, как особая ценная коллекция. Хотя «стеклофутляры» обеспечивают безопасность любой штуковине, даже если она будет стоять круглые солы прямо под открытым небом. Видимо, Фин относится к ним с особой бережностью, которую можно было бы назвать болезненной.
Подхожу к люку, нажимаю на кнопку. В шлеме раздается шипение, и через некоторое время слышу голос:
— Что нужно?
От шума в динамиках начинает казаться, что во внутреннем помещении такой же сквозняк, как и в ангаре. Хоть это и невозможно.
— Хочу купить электрокар. Если, конечно, они у вас еще продаются.
Грохот, свист — и крышка начинает медленно приподниматься, открывая шлюз. Ощущение, будто это пробка на дне гигантской ванной, и сейчас все устремится внутрь. Никак не могу отделаться от этой фобии, когда перехожу через шлюзы. Тем более, после уймы несчастных случаев (правда, с обратной стороны).
Захожу внутрь, снимаю шлем и вижу перед собой худощавого латиноса в кепке и очках. Если бы не морщины на лице и вкрапления седины в волосах, я бы решил, что ему лет двадцать — настолько бодрым и энергичным он кажется.
— Ты, должно быть, Фин?
Латинос снимает очки и цепляет их за карман рубашки. Белки его глаз чисты, как китайский фарфор. Хоть кто-то не торчит здесь на «ви-зи».
— Я заменяю его по субботам.
Не сразу понимаю, что это шутка, так как в лице он не поменялся.
— Сегодня воскресенье. — Говорю.
— В Пуэрто-Монте еще суббота. — Он показывает на бело-красный флажок над дверью шлюза, порванный и заляпанный маслом. — Buenas tardes12. Чем обязан?
Окидываю взглядом помещение и ловлю себя на мысли, что оно ничем не отличается от ангара наверху — такой же склеп техники в стеклянных гробах, только спрятанный под землю и закрытый со всех сторон металлическими листами. Впрочем, отличие есть: по углам пылятся горы железяк, резинок, катушек и прочего мусора. А еще в дальнем конце стоит ряд одинаковых по размеру футляров, похожих на огромные клавиши пианино. Наверное, это и есть та самая коллекция.
— Мне нужен электрокар для участия в ралли, чтобы соответствовал всем требованиям.
Кивает, машет рукой «пошли», и мы направляемся через все подземелье к тому самому ряду клавиш.
— У меня все электрокары такие. К тому же каждая малышка настоящая фотомодель. Так что elige cualquiera13. Хотя, по правде говоря, это не мы выбираем их, а они нас.
Кажется, я знаю, что он имеет в виду. Вернее — кем является. Оазис настолько тесен, что я даже не удивляюсь нашей встрече…
— Ты случайно не тот тип, который говорил про кровоточащий Лянча Стратос?
Фин останавливается возле одного из футляров, смотрит в пол. Затем кладет руки на крышку, и лицо его становится настолько серьезным, что кажется, будто он гробовщик, а под исцарапанными стенками футляров покоятся тела его близких.
— Это очень редкое явление, и оно только подтверждает мои догадки. Не знаю насчет кораблей, дронов, спутников… — он стучит пальцем по крышке, — но в этих машинах точно что-то есть, говорю тебе. И то, что они оказались здесь вместе с нами, тоже не случайность. — Последние слова Фину даются шепотом.
— Их же завез какой-то богач, давным-давно. Это все его коллекция, разве не так?
Он снимает руки с крышки и отходит в сторону:
— Нет. Часть из них доставлена мной, вместе с деталями и батареями. А как ты думаешь, что заставило и меня, и миллионера Дика это сделать? На черта здравомыслящему человеку нужны электрокары в Оазисе, где все ездят в метро или летают на «колибри»? Exactamente14 — их собственная свобода воли. Они не просто мыслят, они еще и способны подчинять себе волю других. Хочешь верь, хочешь нет, но я не раз видел собственными глазами, как из царапин на крыле или дверце текла самая настоящая кровь. И это не говоря о прочей мистике, которая происходит в гараже или иногда прямо здесь, — указывает пальцем в пол, — в салоне. Причем практически каждый день. Так что, считай это моя религия, и никто не убедит меня в том, что машины бездушны.
 
Каждый сходит с ума по-своему, думаю.
— Как скажешь. Можешь верить хоть в пылевых демонов. У нас свободная тюрьма.
Он подходит к соседнему футляру, заглядывает внутрь.
— Если ты намерен победить, тебе нужен кто-то вроде нее…
Узнаю знакомые очертания, хотя не так много марок автомобилей смог бы определить на глаз.
— Тот самый Лянча?
Фин хватает металлический прут с крышки и швыряет в угол. В голову прокрадывается мысль, что эта железяка была вместо закладки. Затем он нажимает кнопку «открыть», и крышка подпрыгивает вверх. Почти сразу в глазах латиноса появляется блеск, как у художника, который снова увидел шедевр:
— Это уже не совсем Лянча. Перед тобой совершенно новый живой организм, более выносливый и быстрый. Я много чего улучшил, включая мощность мотора и объем батареи. Смастерил себе идеальный спорткар из лучшего, что было. Потому что собирался участвовать.
— А почему передумал? — Спрашиваю, не отводя от машины глаз. Признаться, мне она не кажется произведением искусства, вроде некоторых других моделей позапрошлого века. Но доля изящества в ее очертаниях все-таки есть.
— Мне подвернулась другая возможность. — Он проводит рукой по капоту. — Конечно, с этой возможностью я буду все равно, что копать тоннель чайной ложкой. Но это хотя бы не так опасно, как петлять по бездорожью в условиях агрессивной среды. Я уже не говорю про ловушки, на которые ухищряются соперники.
Я слышал о ловушках, но думал, это слухи или пережитки прошлого. Мне даже известно как они называются, хотя я плохо представляю себе механизм их действия.
— Ты имеешь в виду «миражи»?
Фин продолжает крутиться около спорткара, как искусствовед вокруг музейного экспоната:
— Не только. Некоторые еще зарывают генераторы электромагнитных импульсов под грунт. У меня есть одно artilugio15, которое может спасти хотя бы от вырубающих вспышек. Но «мираж» совсем другое дело, сам понимаешь. Тут можно положиться только на глаза. А самое дерьмовое — влетишь, и со стороны все выглядит, будто ты jodidamente loco16.
Как утешение, на ум приходит самоочевидная истина: расставлять ловушки не более умно, чем рискованно. Но если это все еще кто-то делает, вывод напрашивается сам:
— Никто не расследует эти случаи, не так ли?
Он кивает, его улыбка становится шире:
— Exactamente. Всем плевать. Главное не что это, а как это выглядит. Тем более, сами генераторы потом уходят вглубь так далеко, что не откопаешь.
— А детекторы?
Фин подбирает с пола упавшие очки и надевает их, продолжая улыбаться. Отражающиеся в них лампы прожекторов напоминают глаза мухи.
— Какие детекторы? Попробуй найди железяку в куче ржавчины.
Смотрю на машину внимательнее, и на ум приходят ассоциации с хищными рыбами вроде акул или барракуд. Конечно, изгибы не так изящны, но окрас точь в точь. Высокая посадка тоже навеивает мысль о чем-то диком и неприручаемом.
Несмотря на возникающие в голове образы, связанные с машиной, мне все же непонятна философия Фина: он видит в каждой из них живое существо, да еще и обладающее душой. И это больше похоже на шизофрению.
— Сколько хочешь за нее? — Спрашиваю и замечаю: у нее порт старого образца. Но это не проблема: переходников вокруг валяется целая куча.
Похоже, он прочитал это в моем взгляде — подходит к полке и берет один из них:
— Две тысячи, и переходник в подарок.
Что ж, если он и правда готовил «акулу» для себя, лучше нее в коллекции Фина я все равно ничего не найду. Но скорее всего, он припрятал что-нибудь для себя. Такой тип, как Фин, не может не держать в голове запасной план на случай, если сломается «чайная ложка». Остается надеяться, что он не собирается участвовать прямо сейчас, так как соперником он может оказаться сильным.