Дочь Белого Меча

Ягмара молчала. Она смотрела в глаза злого бога и молчала, а рука её сама тянулась к маленькому никчёмному ножу. Черномор усмехнулся, обнажив длинные зубы, и, не сделав никакого движения, выбил нож с такой силой, что тот со звоном полетел по пещере, отлетая от круглой стены. Черномор постоял ещё, пристально рассматривая Ягмару — у него были змеиные глаза с вертикальными зрачками, — и тут же оказался рядом с Нием.
— Ладно, — сказал он. — Сойдёт и твоя кровь. Хотя тебя я предназначал для других дел…
Не наклоняясь — просто руки его вытянулись до земли — он подхватил Ния, поднял и…
…и тут ледяная стена разлетелась мелкими осколками. Через образовавшуюся дыру стал протискиваться кто-то лохматый, огромный, похожий на северного медведя. Черномор снова отшвырнул Ния и бросился на этого медведя, но отлетел, будто наткнувшись на невидимую стену…
А дальше по пещере закружил вихрь. Два чудовища сцепились, нанося молниеносные удары и отклоняясь от них, потом оба упали и покатились. Ягмару зацепило краем этого вихря, пронесло по воздуху и ударило об колонну…
  
18. Ошибка и обретение. И снова семейные тайны
 
Было невыносимо тихо.
Ягмара с трудом поднялась на ноги, не понимая, где она и что с ней. И что вокруг неё…
Потом память вернулась — рывком. И то, что видели глаза, превратилось в понятную картину.
Напротив неё зияла огромная дыра в ледяной стене. На каменном полу валялись обломки. Сама стена пошла трещинами и утратила зеркальность.
Ягмара повернулась к колонне. Всё так же, полуутопленные во льду, возвышались над нею ледяные люди. Она обошла колонну кругом. У всех у них были лица Акболата…
Всё было обманом.
Она никогда не чувствовала себя так скверно.
Под ногой звякнуло. Она наклонилась и подобрала маленький нож. Это напомнило ей о чём-то, но воспоминание тут же исчезло.
Шеру стоял у колонны на задних лапах, передними пытался до чего-то дотянуться. Увидев Ягмару, он призывно взревел.
Она присела, попыталась взять его на руки. Шеру оттолкнул её и снова принялся когтить лёд, будто пытаясь оттуда что-то выдрать. Из горла его вырывался гортанный крик.
Ягмара посмотрела на фигуру, под которой бесился Шеру. Фигура была точно такой же, как и все остальные…
Дура, сказала она себе. Один из этих вмороженных — точно отец. Значит, надо оживлять всех. Пока не…
Шеру уже почти выл, глядя то на неё, то на человека, у ног которого он стоял. Ягмара достала свой кинжал и принялась колоть лёд.
Подошёл Ний, стал рубить топором с другой стороны фигуры.
— Уйди, — прошипела Ягмара.
Ний как будто не слышал. Он бешено рубил, и лёд разлетался тёмными брызгами.
Замороженный человек рухнул, Ягмара его подхватила, Ний со своей стороны тоже, Ягмара почувствовала прикосновение его руки и гадливо отдёрнула свою. Ний, как будто не заметив этого, стал поливать цепи, сковывающие руки замороженного.
Человек судорожно согнулся, разогнулся, закашлялся. Шеру подскочил, стал дышать ему в лицо. Ягмара склонилась низко. Человек открыл глаза.
— Ты… — сказал он. — Яга… ты…
И в этот миг наверху раздались удары в дверь.
Видно было, что тут прошли Черномор и его преследователь… Под ногами валялись камни и куски дерева, в стенах и ступенях зияли выбоины. Дверь в подземный коридор была разнесена в щепы. В самом коридоре обе решётки просто исчезли — прутья вырвало из пазов и разбросало далеко.
Акболат уже мог перебирать ногами. Ягмара выбилась из сил, Ний волок его практически в одиночку. Ягмара часто оборачивалась, опасаясь погони. Погони пока не было, и это сначала удивляло, потом стало тревожить. Охранники могли, отчаявшись выломать зачарованную дверь, пройти другим путём и теперь ждать у выхода…
Плита над выходом была сдвинута на две трети и наклонена. Сверху насыпался снег.
Стояла полнейшая тишина.
Шеру высочил первым, исчез, через лепту вернулся, наклонился над ямой, сказал:
— Мрряв.
Надо полагать, путь был свободен.
Ний подтянулся, высунул голову, осмотрелся. Закинул ногу на край ямы, выбрался, протянул руку:
— Тут никого.
Это были первые его слова. С того момента, когда…
Когда он узнал, кто он есть на самом деле. И когда она это узнала.
Акболат ухватился за руку, Ягмара подсадила его сзади. Тяжело и неловко Акболат выбрался из ямы.
Ягмара попыталась выкарабкаться сама. Не получилось. Пришлось хвататься за холодную и мокрую, как лягушка, руку Ния.
Свет резал глаза.
Снег вокруг ямы был изрыт до самой земли. Две цепочки глубоких нечеловеческих следов вели к перевалу…
Больше не было видно ничего.
— Отец…
Ягмара стеснительно обняла Акболата. Тот, чуть промедлив, обхватил её за плечи одной рукой:
— Яга, девочка… Как ты выросла… Сколько времени я тут провёл?
— Четыре года.
— Четыре года… А ты кто, юноша?
— Это Ний. Он…
— Я сын Черномора, — сказал Ний. — Только что узнал.
— Так… А сам Черномор?
— Он вырвался. Вот его след.
— Вырвался… Проклятье!
— Он обманул всех. Привёл нас сюда…
— За ним кто-то погнался, — перебила Ния Ягмара. — Такой большой, лохматый, похожий на северного медведя.
— Это Снегурко, слуга Лютобога, — сказал Акболат. — Не справится… никто не справится.
— А сам Лютобог?
— Он спит.
Шеру запрыгнул на плечо Акболата. Тот пошатнулся. Шеру прижался боком к его голове, заворчал.
— Я вот что подумал… — сказал Ний. — Как мы — обратно?
Ягмара посмотрела в сторону перевала. Ей показалось, что там что-то движется. Но без шапки она не могла рассмотреть ничего, а просить Ния не хотелось ни о чём.
Обратно… А ведь мы не дойдём, подумала она. Еды нет никакой…
Она с ненавистью посмотрела на Ния. Умом она понимала, что он не виноват ни в чём и что он умрёт вместе с нею… с ними… ладно, не умрёт, но выбьется из сил и останется в снегу на перевале — на годы, на десятки лет… но ненависть не зависела от ума. Безнадёжность, страх, паника — всё это рождало ненависть.
— Я не знаю, как обратно, — сказала она.
— В этих… твоих вещах, которые велела купить Бекторо… — неуверенно сказал Ний, — ничего подходящего нет?
— Не знаю, — огрызнулась Ягмара. — Я не волшебница.
— Вы виделись с Бекторо? — спросил Акболат.
— Виделись. Она… помогла.
Ягмара и сама собиралась посмотреть на волшебные вещи, но теперь, после подсказки Ния, ей этого делать категорически не хотелось. Вот куда он лезет?..
— Он возвращается, — сказал Ний.
— Кто?
— Этот, лохматый. Снегурко.
— Он нас убьёт? — спросила Ягмара отца.
— Не думаю, — медленно ответил тот. — Наверное, заморозит… как меня тогда…
Ягмара развязала торбу, поводила рукой над вещами. Ничто не отозвалось. Хотя… хотя… Она взяла серебряный пояс. Пропустила его между пальцами. Что-то повлекло её вперёд. Она прошла с десяток шагов и бросила поясок в снег.
Ничего не произошло.
Она вернулась.
— Что нам делать? — спросила она отца.
Тот покачал головой:
— Не знаю… я ведь тоже не волшебник.
— Жаль, — сказала Ягмара. — Жаль, что всё так кончится.
— Яга, — сказал Ний. — Не злись на меня. Я ведь ничего не знал.
— Но теперь знаешь?
— Теперь знаю.
— Тогда не проси.
— Всё-таки попрошу. Сломай иглу.
— Зачем?
— Чтобы не мучиться.
Ягмара помолчала. Она хотела сказать — да мучайся, мне-то какое дело? — но это было бы неправильно. Эти слова за неё сказал бы Ангра Маинью… Она протянула руку к притороченной к поясу сумке — и наткнулась на рукоять маленького ножа. От рукояти ударила мелкая дрожь, пробившая руку до плеча.
Она вынула нож из ножен и стала смотреть на него. Он снимал чары и накладывал чары… с дверей и на двери…
С дверей…
Что-то шевельнулось в голове.
Она взяла медвежий бубен и стукнула в него. Ничего не произошло. Но она продолжала стучать, поворачиваясь из стороны в сторону. Шеру спрыгнул с плеча Акболата, подбежал к ней, потом метнулся по снегу прочь. Остановился, оглянулся.