Детский отпуск или провал (ЛП)

— Хорошо, — шепчет она. — Еще четыре дня.
Суровые черты его красивого лица смягчаются.
— Еще четыре дня.
А затем Соломон опускает свое лицо, чтобы поцеловать ее, его руки крепко обхватывают ее, словно он никогда ее не отпустит.
В грохоте ударов сердца, в дыхании, пульсирующем между ними, каждая клеточка в крови Тесси загорается.
Она продолжает совершать незапланированные, импровизированные поступки, когда рядом находится этот горный человек, и ей это даже нравится.
На самом деле, она это любит.
Замахиваться на забор, идти на большой риск, действовать наобум.
Ей это нравится.
С Соломоном Уайлдером.
  
ГЛАВА 17
 
— Какое у тебя второе имя?
— Джек.
— Джек, да? Оно тебе подходит.
— А твое?
— Энн. Тесси Энн Трулав. Трулав - это фамилия моей мамы.
Сидя, как может, Тесси смотрит на Соломона. Они вдвоем лениво развалились в гамаке на берегу моря.
— Момент истины. Любимый цвет?
— Зеленый. — Он морщит лоб. — Как ель.
Она смеется, восхищенная его попыткой описать цвет, и хлопает в ладоши. Она и представить себе не могла, что будет лежать в гамаке и играть в двадцать вопросов с бородатым горцем, но вот она здесь.
И ей это нравится. Она узнает больше о человеке, которым является Соломон Уайлдер.
Он ничего не говорит, только притягивает ее к себе и целует в висок. Она прижимается к нему, перекидывая загорелую ногу через его бедро, чтобы уместить свой живот.
Вчера утром, когда он предложил изменить их договоренности, ей захотелось растоптать его носком туфли на высоком каблуке... но она этого не сделала. Она не смогла. Потому что, вопреки всему, она хотела, чтобы он тоже остался.
Теперь они с Соломоном синхронизировались. Это произошло без слов, без обсуждения, как приход к Иисусу, как момент единения. То, как он поддержал ее, то, как он остался. Она никогда не чувствовала себя так спокойно, так уверенно в своем решении просто быть.
Единственный контрольный список, который она хочет составить, - это список мест, где должен быть рот Соломона.
Она должна быть в ужасе, в ярости, в смятении. Должна сидеть в интернете в поисках новой работы, но все, о чем она может думать, - это свобода. Она свободна. И дикая. Та девушка, которой она была полгода назад, которой все было по барабану, которая работала как босс и рисковала. Это возбуждает ее.
Никакого Атласа, дышащего ей в затылок, никаких забот. Она наслаждается своим ребенком, своим телом и чертовски хорошим сексом.
Но увольнение с работы не означает, что она может просто бросить осторожность на произвол судьбы и уклониться от своих обязанностей. Конечно, у них с Соломоном все очень мило, очень просто, но это всего лишь на четыре дня.
Они друзья с тропическим отпуском.
Это, они, что бы это ни было, не подлежит обсуждению.
— А у тебя?
Тесси вздрагивает и поднимает голову, чтобы увидеть, что Соломон внимательно изучает ее, его брови приподняты в ожидании.
— А что я?
— Любимый цвет?
— Уф. — Она сморщила нос. — Сколько у тебя времени? Ладно, ладно... если бы мне пришлось выбирать, то это был бы... Нет, я не могу. Я не могу выбрать. — Выпятив нижнюю губу, она резко надувает губы. — Спроси меня о чем-нибудь другом. Что-нибудь еще.
На его бородатом лице появляется злая улыбка.
— Скажи, как зовут Мишку.
— Нет! — Она ткнула его пальцем в бок, заслужив ворчание протеста. — Это я должна знать, а ты должен узнать.
Он закатывает глаза.
— Взрослая.
— Ладно, ладно, ладно. Если ты хочешь, чтобы я призналась в чем-то, я признаюсь. — Она прикусила губу. — Но ты можешь возненавидеть меня.
— Тесс, — прорычал он, наблюдая за ней с разной степенью беспокойства и подозрительности.
— Я сделала это. — Она сморщила нос, а затем рассмеялась. — Я солгала тебе. Я украла твою рубашку.
Его смех взрывной, хриплый, он сотрясает гамак.
— Тесс, детка, — говорит он, целуя ее в лоб. — Я в этом не сомневался.
Дрожь пробегает по ее позвоночнику, и она проводит ладонью по его щеке, любуясь редкой улыбкой, украшающей его лицо.
 
— Мне это нравится.
— Что нравится?
— Твоя улыбка.
Он снова целует ее, обхватывает рукой за талию и говорит:
— Держись.
Соломон стремительно двигается, но прежде чем гамак успевает перевернуться, он его поддерживает. Взяв ее за руки, он помогает ей осторожно сесть в положение, напоминающее качели.
Тесси пинает песок в его сторону.
— Добавь это в список вещей, которые ты делаешь правильно. Выбираться из гамака, не опрокинув его.
— Драгоценный груз, — говорит Соломон и смотрит на Тесси таким напряженным взглядом, что у нее сердце заходится. — Добавлю в список. — Она взвизгнула, и мечтательное ощущение заполнило ее изнутри. Может ли этот человек прожить хоть один день, не сказав ничего такого, от чего она растает?
С шорохом появляется официнт. В его руках - поднос с сэндвичами, картофелем фри и ледяными напитками - пивом для Соломона и безалкогольным мохито для Тесси. Соломон расплачивается с официантом, а затем, вместо того, чтобы взять свой напиток, тянется к напитку Тесси.
Она ухмыляется.
— Ты как один из тех дегустаторов Средневековья?
Он хмурится, пойманный.
Она наклоняется вперед, забавляясь.
— А если оно отравлено?
— Я рискну, — говорит он и делает огромный глоток. Через секунду он протягивает ей стакан.
— Мой герой. — Она делает глоток. Пенистый и освежающий. Она кладет руку на живот, когда гамак раскачивается. — Мишке нравится качаться.
Соломон кладет свою широкую ладонь на ее живот. Его темные брови поднимаются.
— Малыш брыкается, как ниндзя.
— Он просто маленький Дикарь, — пробормотала Тесси, проводя пальцем по мускулистому предплечью Соломона. Его темные волосы, покрытые пылью, заставили ее задуматься.
— Ты был блондином, когда был маленьким? — спрашивает она, глядя на него сверху.
Он хихикает. Его лицо расплывается в улыбке.
— Нет, — говорит он, поднимая в воздух жареную картошку и предлагая ее ей. — В моей семье все черноволосые и голубоглазые.
— Как девушка из Голуэя. — Тесси улыбается и открывает рот, принимая жареную картошку, которой он ее кормит. Пока она жует, в ее мозгу прокручиваются образы ее сына и Соломона. Красивый мальчик с темными волосами. Карие глаза или голубые - ей все равно. Лишь бы здоровый, счастливый и их.
Ее пальцы обводят разноцветные рисунки на мускулистых бицепсах Соломона.
— Ты разрешишь Мишке сделать татуировки? — спрашивает она.
Соломон медленно кивает.
— Когда ему будет восемнадцать. Тогда он сможет сойти с ума, как я.
Несколько минут они едят в тишине. Шум океана, палящее солнце, медленное колыхание пальм под соленым бризом.
Сильная рука Соломона опускается на ее бедро и проводит ладонью по изгибу ее живота.
— Ты хорошо себя чувствуешь? Насчет работы?
Она тяжело сглатывает, подавляя подступающие нервы.
— О, я не могу не волноваться, но в данный момент мне важна сама ситуация. — Она отбрасывает волосы на плечо. У нее были другие предложения. Может быть, найти работу, которая ей понравится, будет нелегко, но найти менее токсичную, чем Atlas Rose Design, будет проще простого. — Хотя наниматься на работу, будучи беременной, может быть не очень приятно. — Она любуется своим животом, поглаживая бутон, и улыбается Мишке. — Но мы можем это сделать. Не так ли?
— Мы разберемся с этим.
Его голос, свирепый, хрипловатый, заставил ее поднять глаза. Опять это "мы".
— Разберемся?
Без колебаний он отвечает:
— Да. Да, конечно, разберемся.
Мы.
Они - это мы? Готова ли она к "мы"?
Они доедают, выпивают и снова забираются в гамак. Тесси свернулась калачиком на груди Соломона. Одна из его больших рук лениво ласкает ее позвоночник, а другая постоянно прикована к ее животу.