Управляй мной (ЛП)

Ущерб, мать его. Мою женщину избили так чертовски жестоко, что она потеряла рассудок от полученных травм.
Все, что с ней случилось, произошло из-за людей, которых она считает близкими. Из-за упрямства ее отца на ее жизнь было совершено покушение. Из-за того, что парень ее лучшей подруги устроил разборки с якудза, ее похитили и избили.
Мне надоело стоять в стороне, это абсолютная гребаная катастрофа.
Она заслуживает свой остров, где сможет рисовать сколько душе угодно, и я позабочусь о том, чтобы ее мечта стала реальностью.
Таока вздыхает и качает головой.
— Я уважаю Братву. Я сам поговорю с Виктором.
Мои глаза прищуриваются, когда я смотрю на мужчину.
— Избили не женщину Виктора.
Таока мгновение смотрит на меня, затем ругается по-японски.
— Чего ты хочешь?
Никакие деньги не могут компенсировать страдания, которые Эбигейл была вынуждена вынести, но просто чтобы внести ясность, я бормочу:
— Пять миллионов евро. По одному за каждого солдата якудза, посмевшего прикоснуться к тому, что принадлежит мне.
Я отдам деньги Эбигейл, чтобы она распорядилась ими по своему усмотрению. Это позволит ей выйти из-под контроля отца.
Таока кивает и, проглотив горькую пилюлю своей гордости, говорит:
— Я приношу извинения за неосторожные действия моих солдат. Я никогда не санкционировал это нападение.
Я киваю и поднимаюсь на ноги.
— Переведи средства в Академию.
Считая встречу оконченной, я выхожу из офиса и направляюсь в свой номер, чтобы принять душ.
Зайдя в свою комнату, я спешу покончить с утомительной рутиной, чтобы вернуться в лазарет. Учитывая все то дерьмо, что произошло сегодня, я удивлен, что в лазарете тихо. Полагаю, об Авроре позаботились, и она отдыхает.
Остановившись у палаты, где находится Эбигейл, я тихо стучу в дверь.
Проходит всего мгновение, прежде чем Алек открывает. Он кивает, приглашая меня войти, затем шепчет:
— Она только что отключилась.
Мой взгляд останавливается на Эбигейл, которая лежит на кровати в позе эмбриона, крепко обхватив себя руками за живот.
Господи, мое сердце.
Теперь, когда крови больше нет на ее лице, я вижу все ее синяки. Ее правый глаз болезненно распух, повязка-бабочка наложена на порез под бровью.
Ее челюсть переливается всеми гребаными оттенками радуги, а нижняя губа рассечена.
— Господи Иисусе, — бормочу я. Повернув голову, я смотрю на Алека. — Спасибо, что убил этих ублюдков.
Он просто кивает.
Желая избежать недоразумений в будущем, я говорю:
— Она моя.
Он снова кивает.
— Я знаю. — Он бросает взгляд на Эбигейл. — Тебе придется быть терпеливым с ней. Она травмирована, и ей понадобится время. — Его глаза возвращаются к моим. — Много времени. Не дави на нее.
Подозревая, что с Эбигейл случилось что-то еще, я прищуриваюсь, глядя на Алека.
— Чего ты мне недоговариваешь?
Он качает головой.
— Просто будь терпелив с Эбби. — Вздохнув, он добавляет: — И я от нее не отвернусь.
Я мало что знаю об Алеке, только то, что он ненормальный и силовик Братвы.
Он снова вздыхает, затем бормочет:
— Прекрати планировать способы убить меня. Я всего лишь ее друг. Я спас Эбби, поэтому, естественно, она чувствует себя в безопасности рядом со мной. Вот и все.
Лучше бы он говорил серьезно, иначе лишится своего гребаного члена.
Мой взгляд возвращается к Эбигейл, и я подхожу ближе, пока не оказываюсь рядом с кроватью. Подняв руку, я нежно провожу пальцами по ее растрепанным волосам.
Она хнычет, сворачиваясь в комочек поменьше, и это, блять, разбивает мое сердце на куски.
Мой желудок сжимается, и моя гребаная душа съеживается, когда я перевожу взгляд на Алека. Прежде чем я успеваю спросить, не сделали ли с ней что-то непоправимое, он качает головой.
Слава Богу.
Я оглядываюсь на Эбигейл, мои глаза скользят по каждому дюйму ее тела. На ней все та же одежда, кровь на ее рубашке высохла.
Направляясь к двери, я шепчу:
— Я принесу ей чистую одежду.
Уголок рта Алека приподнимается.
— А я буду стоять здесь и охранять ее.
 
Мы мгновение смотрим друг на друга, прежде чем я киваю и выхожу из палаты.
Взяв универсальную ключ-карту в комнате управления безопасностью, я направляюсь к апартаментам Эбигейл и захожу внутрь. Ее мягкий аромат мгновенно окутывает меня, и я некоторое время разглядываю картины, выставленные у окон.
Я позабочусь о том, чтобы ты рисовала сколько душе угодно, душа моя.
Я уже второй раз называю ее своей душой, и только сейчас осознаю это.
Так вот кем является для меня эта женщина?
Я хочу, чтобы она была счастлива, и готов убить, лишь бы она была в безопасности.
Мое сердцебиение учащается, а во рту становится сухо.
Я безнадежно влюбился в Эбигейл Сартори.
Господи, женщина, которая раньше была проклятием моего существования с ее кокетливым и беззаботным характером, взяла мое сердце в плен.
Когда, блять, это случилось?
Теперь я в ее власти, и отсутствие контроля над тем, полюбит ли она меня в ответ, выбивает из колеи.
Глава 20
Эбби
Алек договорился с врачом, чтобы он назначил мне антибиотики на случай, если я подхвачу какую-нибудь заразу от зараженного члена насильника. По крайней мере, у меня есть противозачаточный имплантат, так что я знаю, что не забеременею.
Я слышала, как Алек угрожал доктору жизнью, если он кому-нибудь расскажет, что меня изнасиловали.
Кто бы мог подумать, что сумасшедший парень, которого я считала подонком, станет моим защитником?
Это единственное, за что я сейчас благодарна.
Стоя под душем, горячая вода обжигает мне кожу. Раны на моем лице горят, а тело натерто до крови из-за попыток избавиться от ощущения насильника.
Но никакие мочалки не могут избавить меня от ощущения его внутри.
Я смотрю на кафельную стену, мое дыхание поверхностное, а сердце стучит еле-еле.
Неужели это случилось со мной?
Внезапно на меня обрушиваются мерзкие воспоминания — я слышу ворчание ублюдка и, обхватив себя руками, крепко закрываю глаза, когда из меня вырывается всхлип.
Я не могу…
Используя каждую унцию силы, которую дал мне Бог, я заставляю воспоминания вернуться обратно, пока внутри меня не воцаряется мертвая тишина.
Притворись, что этого никогда не было.
Не думай об этом. Не придавай ему такой власти в своей жизни.
Это был просто кошмар.
Ты сильнее этого ублюдка. Не позволяй ему сломать тебя.
Он мертв. Алек убил его.
Я открываю глаза и делаю прерывистый вдох.
Никто не должен знать. Нужно притвориться, что ничего не произошло, чтобы они не задавали вопросов.
Я поднимаю подбородок и закрываю краны. Выйдя из душа, я вытираю тело и надеваю чистую одежду, которую принес Николай.
Это леггинсы и футболка. Ненавижу, когда одежда плотно прилегает к телу.
Подняв голову, я смотрю на свое отражение в зеркале. Мое лицо выглядит так, будто по нему ударили молотком, но мне наплевать. Это ничто по сравнению с ранами, нанесенными моей душе.
Я открываю дверь и обхватываю себя руками, прежде чем вернуться в комнату, где стоят Николай и Алек.
Я не смотрю на мужчин, когда иду к выходу.
— Куда ты идешь? — Спрашивает Николай таким нежным тоном, что у меня на глаза наворачиваются слезы.
— В свои апартаменты, — шепчу я, выходя из отдельной палаты в лазарете.
Я слышу за спиной Николая и Алека, когда иду по коридору, и у подножия лестницы останавливаюсь, чтобы взглянуть на них.
— Со мной все будет в порядке. Я немного посплю.
Алек кивает.
— Если тебе что-нибудь понадобится, просто дай мне знать.
Я встречаюсь с ним взглядом.
— Спасибо, Алек. — Мой подбородок дрожит от благодарности, которую я испытываю к нему.