Жесткий отказ (ЛП)

— Ной, я писала тебе, по меньшей мере, дюжину раз и звонила несколько раз, а ты меня избегаешь. Единственная причина, по которой я здесь, это Базз. Он сказал…
Я готовлюсь к тому, что она скажет дальше. Не могу себе представить, что сказал ей Уоллес, и смотрю через парковку, как его машина отъезжает. Слишком далеко, чтобы сказать наверняка, но, клянусь, я ловлю его взгляд в зеркале заднего вида, и понятия не имею, что думать.
Он авантюрный ублюдок, раз всё это затеял, или действительно хороший друг?
— Что сказал Базз?
Красивые губы. Невероятные глаза. Дело не только в этих вещах, которые мне нравятся, дело в ней самой. Миранда прекрасна. Добрая и заботливая. И храбрая — иначе не стояла бы передо мной, чтобы узнать, как у меня дела.
— Миранда, что сказал Базз? — Я переминаюсь с ноги на ногу, перекладывая сумку с одного плеча на другое.
— Он сказал… всё, что он сказал, это то, что ты чувствительный.
Не то, что я ожидал от неё услышать.
Киска, да. Трус, да.
Чувствительный? Что, чёрт возьми, это вообще значит?
— Я что..?
— Всё в порядке, Ной. Мне нравится тот факт, что ты не бесчувственный придурок. Мне нравится, что ты грустишь. И нравится, что…
— Что?! Он не сказал, что мне грустно. — Если сказал, я убью его. Задушу его голыми руками.
— Нет, он этого не говорил, но сказал, что тебе больно.
Больно? Хороший выбор слов. Из-за этого я кажусь ещё большей киской.
— …и сказал, что ты скучаешь по мне, но, вероятно, сам никогда не свяжешься со мной. — Миранда делает глубокий вдох. — И вот, я здесь. Я пришла к тебе.
Я пришла к тебе.
Вот так просто. Вместо того чтобы ждать или сдаваться, она смирилась с этим и пришла ко мне.
По общему признанию, ей пришлось бы ждать очень долго.
Должно быть, у меня на лице выражение, которое она не может истолковать, потому что молчание между нами затягивается; из моего горла не вырывается ни слова, неуверенность на её лице усиливается.
Но я не могу говорить, потому что задыхаюсь, и мы всё ещё на чёртовой парковке, а мои идиотские товарищи по команде смотрят так, будто не видели достаточно драмы для одного дня.
Как правило, я не нахожусь в центре всего этого.
Моё лицо краснеет от такого внимания, и я прочищаю горло.
— Не хочу показаться банальным, но не хочешь выбраться отсюда и поехать куда-нибудь, где мы могли бы поговорить?
Выражение неуверенности на её лице сменяется облегчением, и девушка кивает.
— Да. А куда поедем?
— Не против поехать ко мне домой? Это недалеко отсюда, максимум минут двадцать.
Миранда кивает.
— Да, поехали к тебе.
Я бросаю взгляд на её машину.
— Поедешь за мной? Не хочу, чтобы твоя машина стояла здесь одна и выглядела брошенной, и тебе выписали штраф за отсутствие парковочного талона.
— Конечно. Я поеду за тобой. Показывай дорогу.
Я неловко стою, глядя на неё сверху вниз, испытывая искушение поцеловать её в макушку или в губы. Или что-то в этом роде.
«Просто сделай это. Перестань сдерживаться. Избавься от дурацких мыслей. Она пришла к тебе».
Наклоняясь, я прижимаюсь губами к её макушке, и когда Миранда поднимает подбородок, чтобы удивленно посмотреть на меня, я запечатлеваю ещё один поцелуй на её губах.
— Следуй за мной. — Я указываю на свою машину, а не на грузовик, на котором был на нашем свидании. — Чёрная «Тесла». — Не просто какая-нибудь «Тесла», а роскошный спортивный автомобиль, который стоит шестизначную сумму.
Миранда моргает в сторону дурацкой дорогой машины, затем медленно кивает.
— Хорошо.
Мы молоды, поэтому тот факт, что ей трудно примириться со спортивной машиной, имеет для меня смысл. К настоящему времени Миранда также знает, насколько я богат, но не позволяю этому беспокоить меня. Я понравился ей ещё до того, как она узнала, что у меня есть деньги; до того, как узнала, что я знаменит.
Я нравлюсь ей. И это всё, что имеет значение.
Направляюсь к своей машине, показывая средний палец оставшимся на парковке, которые всё ещё слоняются без дела. Слышу несколько смешков от моих приятелей и один или два волчьих свиста. Незрелые придурки.
 
Всё ещё.
Ухмыляюсь, когда сажусь в свою машину, тёплая кожа нагрета от солнца, нажимаю кнопку «ПУСК». Двигатель урчит, низко и мелодично, и я поправляю зеркала, чтобы видеть Миранду. Убеждаюсь, что она устроилась, пристегнута и готова, прежде чем перевести машину в режим движения.
Время от времени я бросаю на неё взгляд; девушка поёт, когда ведёт машину, это очевидно. Проверяю её слепые зоны, когда мы меняем полосу движения, солнцезащитные очки сидят у неё на переносице.
Учитывая все обстоятельства, Миранда в хорошем настроении, и в мгновение ока мы проезжаем ворота безопасности — и охрану — моего посёлка, неторопливо петляя по дорогам со скоростью улитки. Ещё несколько поворотов, и я дома, автоматические ворота отъезжают в сторону, чтобы мы могли въехать.
Миранда проскальзывает внутрь, прежде чем ворота за ней закрываются, и я въезжаю в гараж, а она паркуется на развороте.
Если я ожидал, что девушка прокомментирует огромный дом перед ней, то был бы разочарован, потому что она этого не делает. Ничего не говорит, терпеливо ожидая, пока я наберу код дома и войду в прихожую.
Я молча веду нас на задний двор. Подхожу к холодильнику под барбекю на открытом воздухе и беру нам несколько бутылок воды, прежде чем жестом указать на шезлонги. Оттаскиваю один в тень, под гигантский зонт, затем проделываю то же самое ещё с одним.
— Спасибо. — Она садится.
Я сажусь.
— Тебе не нужно было прятаться от меня, — начинает она. — Я твой… друг.
О, боже. Её друг? Какого хрена? Она уже отправила меня во френдзону?
— Ты отправила меня во френдзону? — спрашиваю я, и волосы у меня на затылке встают дыбом.
— Нет! Я имею в виду, если только это не то, чего ты хочешь. Я не это имела в виду. Я имела в виду, что ты можешь рассказать мне всё, что угодно. Только не убегай. — Она делает паузу, откручивая крышку с бутылки с водой. — Почему ты это сделал? Последние сутки были ужасны, Ной. Чертовски ужасны. Ты, может, и привык к этому, но я нет. — Теперь, когда она открыла шлюзы, слова продолжают литься рекой. — Я получаю сообщения от людей, с которыми не разговаривала годами. Парень, с которым я встречалась в восьмом классе, вдруг захотел поговорить со мной. Моя рабочая страница в Инсте стремительно растёт — с нескольких тысяч подписчиков до десяти тысяч, с четырнадцати тысяч до двадцати. Это безумие. И ты бросил меня посреди всего этого.
Я думаю, что она закончила, но девушка просто делает паузу, чтобы перевести дух.
— У меня нет команды людей, которые справились бы с этим дерьмом за меня, Ной — ни публицистов, ни пиарщиков. Мне двадцать два года, и я продаю бейсбольные карточки, чтобы оплатить аренду своего офисного помещения, в котором я, вероятно, буду спать на следующей неделе. И честно? Это было действительно дерьмово с твоей стороны игнорировать меня.
— У меня тоже нет, — возражаю я, зная, что это полуправда. В команде, конечно, есть, но не у меня лично, потому что на кой хрен мне это нужно?
Миранда пронзает меня взглядом, похожим на кинжал.
— Не начинай.
— Прости.
— Я пытаюсь донести до тебя, что ты проигнорировал меня, и хочу знать, почему. Трейс сказал, что ты скучал по мне, но если скучал, то почему избегал меня?
Я делаю глоток воды, с трудом сглатывая. Вытираю рот тыльной стороной ладони, чтобы выиграть ещё несколько секунд на раздумья. Затем:
— Я не знаю. Ты права, это был дерьмовый поступок. — Поднимаюсь с шезлонга, прохожу полметра между нами и опускаюсь на колени рядом с её шезлонгом. — Я не знаю, но мне очень жаль. Это было глупо — я запаниковал. Всё это вывело меня из себя, особенно, что тебя в это втянули. — Я беру её лицо в свои руки — её прекрасное, потрясённое лицо. — Одно дело, когда они поносят меня в новостях, но совсем другое — видеть, как поливают грязью тебя. Я не знал, как с этим справиться, и подвёл тебя.