Пекарня с сюрпризом для попаданки (СИ)

Я пускаю второй огненный шар, молясь богине удачи, чтоб не промазать и не задеть ни одного из мужчин. Собачий вожак вздрогнул, видимо поняв, что я отступать не собираюсь, и отошел еще на шаг. Таким образом мне удалось сделать еще пару шажочков. И вот сейчас я прицелилась и метила не в свору собак позади вожака, не ему под ноги, а именно в собачий бок. Если он такой дурак, что не понял до сих пор, что со мной шутки плохи, то пусть, как говорится, пеняет на себя. Пес заскулил, заметался вокруг себя, когда огонь опалил ему шкуру и в воздухе распространился запах паленой шерсти. К этому времени Марко подхватил одного из мужчин, взвалил на плечо и потопал в сторону пекарни. Второй мог передвигаться самостоятельно, хоть и прихрамывал. Слуга был сама невозмутимость. Он не удивился увиденному, не поразился. Вообще никак не показал того, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Он просто шел с мужчиной на плече, помогая второму, который опирался на его руку. Что по поводу реакции мужчин, я так и не поняла. Удивились они, поразились или просто в шоке до сих пор. Я прикрывала наш отход к пекарне. Заметив, что сбоку дороги валялась корзинка с выпечкой, подхватила ее, чтобы на всякий случай замести следы своего отношения к этому происшествию. Если можно так сказать, конечно.
Мы доставили мужчин в пекарню, и к нам выбежали Брунхильда и Сабрина. Все остальные уже ушли отдыхать и, наверно, видели седьмой сон. Это я себе все на пятую точку приключения ищу.
— Что произошло? — Хильда с ужасом смотрела на израненных мужчин. — На кухню их! Скорее!
Марко послушно повел и понес мужчин на кухню. Я схватила ведро, принесла воды из колодца.
— Сабрина, принеси те бинты, что я кипятила, помнишь? — я тут решила на днях заменить отцу гипс, так как от его неосторожного обращения тот начал крошиться. И решила простерилизовать бинты. Видимо, чуйка у меня сработала, не зря же в такое количество неприятностей вляпываюсь на ровном месте. Сабрина кивнула и метнулась в сторону кладовок, где я завернула эти бинты в бумагу и убрала подальше.
Хильда освободила два стола, и Марко уложил на них мужчин. Оцениваю повреждения. Мужчина в черном покусан и порван. Но все повреждения не критичные. А вот у его хозяина имеется глубокий укус на шее. И нужно начать с него.
— Раздевай их, — командую Хильде и Марко. Мужчины что-то там слабо сопротивляются, но сдаются. Еще бы! С Марко спорить бесполезно. Разрешаю оставить мужчин в кальсонах, так как те части тела, что прикрывает эта часть гардероба, у них не повреждены.
В ведро воды, что я принесла из колодца, бросила кусок мыла, что сама же и сварила пару дней назад. Просто мыться непонятными настоями или бурдой, что здесь назвали мылом, я не хотела. И вспомнила школьные уроки по домоводству. К слову, я много чего использовала на практике того, что узнала в школе. Школьные учителя словно готовили попаданок в средневековье. Особенно отличились в этом учителя по домоводству, трудовики и ОБЖшники. Они прям знали толк в магическом средневековье. А еще я много использовала того, что видела по телевизору по утрам, пока собиралась на работу. Я попадала на две передачи, где врачи рассказывали про болячки и как из лечить и на кулинарное шоу. Из-за кулинарного шоу, кстати, были даже случаи, когда я на работу опаздывала, засмотревшись, как мастерски орудуют ножами телевизионные шефы и их помощники.
Сабрина прибежала со свертком, в котором были бинты, и я начала обрабатывать раны мыльной водой. Насколько я помню, нам говорили: нужно обработать проточной водой, но у меня ее сейчас не было. Да и мыло у меня не хозяйственное, а обычное. Но все равно я старалась смыть грязь, кровь и бактерии, что могли попасть в раны.
На мужчине, которого я окрестила слугой, было много мелких укусов, и я показала Хильде, как делать повязку, чтобы их перевязать. На стерильные бинты я намазала небольшое количество меда. При этом я молилась, чтобы все помнила правильно и мед действительно был антисептиком. Просто информация, что от бешенства умирает каждый заболевший, плотно въелась в мою память. И я очень боялась, что это как раз таки наш случай. Здесь им никто уколы от столбняка делать не будет. Здесь вот перелом ноги считается смертельной травмой, а что уж говорить об укусе непривитого животного. Просто если вся стая еще могла сойти за нормальных собак, просто влезли, как говорится, в потасовку, то вот по поводу адекватности вожака были вопросики. И если я правильно поняла, то второго мужчину, которого я окрестила господином, покусал именно он. И что делать?
 
Признаться, я запаниковала. Раны обработаны, перевязаны. И что дальше? Тот, что “господин”, настолько слаб, что постоянно отключается. Тот, что “слуга”, все рвется отправиться куда-то, обосновывая все тем, что если с ними что-то случится, то у меня будут очень большие неприятности. А то можно подумать, без него не догадываюсь об этом, и что мне эта помощь еще может вылезти боком. Но и выпроводить мужчин в одних нижних портках я тоже не могу. А вся их верхняя одежда в таком состоянии, что ее можно только сжечь.
— Хильда, возьми Марко и сбегайте, пожалуйста, к инквизитору, — я бы и сама побежала, но побоялась этих двоих оставлять одних. Нет, я не думаю, что они обчистят мне тут пекарню и вынесут дневную выручку кафе, но вот, что Богу душу могут отдать — опасалась. Как я им помешаю это сделать, я не знала. Но так почему-то было мне спокойнее, когда они были у меня на глазах. Отправлять Брунхильду одну было бы верхом безрассудства с моей стороны, эти собаки где-то бродят по улицам. Хотя мы живем на краю улицы, а резиденция инквизитора практически в центре города, все равно лучше быть начеку. У меня были секундные сомнения: обращаться ли за помощью к Винченцо, но они были скорее обусловлены девичьей гордостью, а не здравым рассудком. Голос разума кричал мне, что я должна была в первую очередь послать за ним. Ох уж эти голоса.
— У этого сеньора очень плохая рана, — Сабрина, ни капли не испугавшись вида крови или ран, смотрела за моими манипуляциями.
— Знаю, но что я могу сделать? — я смотрела на потерявшего сознание мужчину. Я, в конце концов, не медик, не лекарь и вообще никакого отношения не имею к медицине.
— Но я могу, — девочка взяла меня за руку и заглянула в глаза с просьбой. Я поняла, о чем она говорит. О своем даре. Но могу ли я ее просить об этом? Безопасно ли это для ребенка? Я и так раскрыла свой дар перед Марко и этими мужчинами, и еще не понятно, чем это может для меня обернуться, а тут подставлять малышку. Я с сомнением смотрела на ребенка и отрицательно покачала головой. Нет, я не могу. Пусть меня казнят, сожгут, повесят, но подставлять ребенка я не буду.
— О чем говорит девочка? — это наш разговор услышал “слуга”. — Как она может помочь?
— Мы уже сделали для вас все, что могли, — я задвинула ребенка себе за спину.
— Благодарю, вы спасли нам жизнь. Но этот пес, он был болен. И теперь жизни моего друга угрожает опасность, — мужчина с мольбой смотрел на нас. — Я видел, как вы нас спасли, и можете рассчитывать на наше молчание.
Мужчина говорил красиво и просил тоже. Но вот что я услышала, если перевести на язык циника: “я видел, что ты ведьма. Я могу выдать тебя, если ты нам не поможешь. Ты покупаешь наше молчание своей помощью”. И я понимала, что мы полностью в его руках. Он слышал слова Сабрины и если захочет нас выдать, то и про нее упомянет. А если меня пытать начнут или сестру, я не выдержу. Я все скажу. Даже то, о чем и в жизни не знала.
— Давай я помогу сеньору, — снова подает голос Сабрина. Она-то слышит просьбы и мольбы и воспринимает все это за чистую монету. Без подвоха и намека на шантаж.
— Хорошо, — сдаюсь я. — Только что б сама при этом не пострадала, поняла меня? — сестра закивала радостно. — Почувствуешь головокружение или слабость и прекратишь лечить, слышишь? — Но Сабрина уже не слушала. Она подскочила к “господину” и положила ему руки на горло и прикрыла глаза.
— А вы клянетесь всем святым, что у вас есть, что ни один человек не узнает о том, что здесь произошло, — я грозила мужчине пальцем и сурово сверлила его взглядом. Он то смотрел на меня и кивал, то переводил взгляд на Сабрину. А там было на что посмотреть.